Мирла… Еще не успев повернуться, он знал, что она стоит рядом, со знакомой улыбкой, которую он так хорошо помнил и лелеял в сердце все эти годы…
Музыка играла громко, и Тил поднял пустой бокал, показывая, что просит подлить; его радовали и шум, и толкотня, и девушка, что держалась почти вплотную (даже вызывающе и настойчиво терлась об него грудью).
На мгновение мелькнул призрак воспоминания о каком-то другом месте – о жутком и неизбывном одиночестве, о страхе, что грозил потопить подобно волне. Тил прогнал призрака прочь.
Вино пролилось из бокала, но это не имело значения. Тил сделал большой глоток, потом разжал пальцы, позволяя бокалу упасть, повернулся – и приник к жадным девичьим губам…
– Ван, что-то не так? – спросила Мирла.
Ее улыбка сменилась озабоченным выражением.
– Нет, что ты, все хорошо, – проговорил Вандергер.
Галлюцинация – твердил внутренний голос. Но все было так реально, чуть ли не реальнее, чем в жизни…
Мирла взяла его за руку, заглянула в лицо:
– Ты так резко остановился… И выглядишь встревоженным…
– Мирла… Случилось кое-что странное.
Вандергер, окинув взглядом дорожку, повел девушку к скамейке, усадил и сам сел рядом. Его сердце стучало громко и ровно.
– Что именно, Ван?
– Я видел сон… Или… Это сон, да?
– Расскажи мне.
Он поведал свою историю.
– Я был там, – закончил Вандергер. – Всего мгновение назад. А потом фьють – и я здесь.
– Странный сон, Ван. С другой стороны, это просто сон. А мы реальны.
– Правда, Мирла? Годы обучения тоже мне приснились? Я до сих пор отлично помню, как сажать «Модель-9» на девяти унциях реакторной массы! Помню математику, запах охладителя, когда патрубок лопается при повышении гравитации, помню имена людей, которые первыми ступили на Плутон, и тех, кто высадился на Церере. Помню…
– Ван, это всего лишь сон! Тебе привиделось…
– Какой сегодня день? – перебил он.
– Первое мая.
– Первое мая две тысячи седьмого года. В этот день взорвался главный купол марсианской станции-один, погибло двенадцать человек. Среди них был агроном Мэйфилд. – Вандергер не смог усидеть и вскочил. – Я не видел газет, Мирла, ты знаешь. Мы гуляли ночь напролет.
– По-твоему… ты хочешь сказать, что…
– Давай найдем газету. Новости уже опубликованы или вот-вот будут.
По дорожке они пересекли парк и миновали пустынную улицу; десять минут спустя из окна круглосуточного кафе донеслась речь диктора:
– Только что узнали по дальней связи. Среди погибших – полковник Марк Спенсер, комендант марсианской базы…
– Ошибка, – поправил Вандергер. – Его ранило, но он выжил.
– …Доктор Грегор Мэйфилд, известный своими работами по экологии пустынь…
– Мэйфилд! – воскликнула Мирла. – Ван, ты знал!
– Да.
Вандергер неожиданно заговорил совершенно бесстрастно:
– В отсутствие материи космос не существует. Время есть функция пространства, это средство, благодаря которому происходят события. В отсутствие пространства не бывает движения и не может быть времени. Все становится единым целым: прошлое, настоящее и будущее. Я могу быть там и здесь…
– Ван! – стиснула его ладонь Мирла. – Мне страшно! Что все это значит?
– Я должен вернуться.
– Вернуться куда?
– Ну как ты не поймешь, Мирла?! Я не могу бросить свой корабль, напарника и программу, которой посвятил всю жизнь. Не могу позволить, чтобы ЭИМ записали в провалы, в неудачу, стоившую жизни двум пилотам. Это наверняка окончательно погубит нашу программу.
– Я не понимаю, Ван. Как ты можешь вернуться в сон?
– Не знаю, Мирла. Но я должен попытаться. Должен, и все.
Он мягко высвободил руку и заглянул девушке в глаза:
– Прости меня, Мирла. Мы стали свидетелями чуда. Быть может…
Продолжая смотреть на нее, он зажмурился, вообразил отсек управления ЭИМ, постарался ощутить давление ремней безопасности на тело, заново испытать – мысленно – тошнотворную невесомость, почувствовать запах пота в тесном помещении, вернуть боль…
…Боль пронзила грудь зазубренной пикой. Он открыл глаза и увидел пустое кресло под пустыми экранами.
– Тил, – прошептал он. – Где же ты, Тил?
Тил вскинул голову. К столу сквозь толпу проталкивался старик.
– Идем со мной, – велел он, подойдя ближе.
– Отвали! – прорычал Тил. – Отстань от меня. Я знать тебя не знаю – и не хочу знать!
– Идем со мной, Тил.
Лестер вскочил, схватил винную бутылку и замахнулся на старика. Тот повалился навзничь; толпа отхлынула, раздался женский крик. Тил уставился на распростертое тело…
Он сидел за рулем автомобиля, старинного и величавого, который разгонялся по его воле все быстрее, быстрее и быстрее. Дорога стелилась под колеса, огибая подножие горы. Впереди вились клубы тумана, за которыми нельзя было ничего разглядеть. Внезапно на дороге возник человек, поднявший руку. Тил успел заметить суровое морщинистое лицо и седые волосы…
От удара старик отлетел на добрые полсотни футов. Тил видел, как тело рухнуло в деревья на склоне дороги, а машина в тот же миг пробила защитный барьер…
…На палубе музыка из танцевального зала была едва слышна. Тил облокотился на поручень, любуясь огнями ночного Лиссабона, что отражались в зеркальной поверхности реки.
– Очень красиво, Лес, – произнесла стройная женщина в летнем платье, стоявшая рядом. – Хорошо, что я согласилась…
Какой-то старик бесшумно приблизился почти вплотную к Тилу.
– Идем со мной, Тил, – сказал он. – Ты должен вернуться.
– Еще чего! – вспылил Лестер. – Ступайте прочь, приятель! Я никогда не вернусь!
– Ты должен вернуться, – повторил угрюмый старик. – Ты не можешь забыть.
– Вандергер, – прохрипел Тил, и его голос упал до шепота. – Я бросил тебя там, в модуле, раненого, может, умирающего. Бросил одного.
– Тил, мы должны вернуть корабль. Мы с тобой единственные, кто знает истину. Нельзя сдаваться. Нельзя подводить программу.
– К черту программу! – процедил Тил. – Но ты, Джейк… Я забыл о тебе. Клянусь, забыл.
– Давай возвращаться, Лес.
Тил облизнул губы. Покосился на стройную спутницу, что смотрела на него, прижав ладони к лицу. Снова поглядел на Вандергера.
– Я иду по собственной воле, Джейк, – проронил он. – Я сбежал, но вернулся. Скажи там… кому следует.
– У нас мало времени… – прошептал Вандергер, обмякнув в кресле. – Только на одну попытку. Отсюда… ЭИМ в одиночку не вытянет… Придется помочь…
– Знаю, – кивнул Тил. – Не могу передать словами, но я знаю.
– Солнечная орбита, – продолжал Вандергер. – Одна микросекунда после прыжка.
– Джейк, я только что сообразил! Прыжок тебя убьет!
– Приготовиться к прыжку. – Голос Вандергера был едва различим. – Прыжок…
Руки легли на рычаги, те поползли в заданном направлении. Могучие силы скрутили Вселенную и вывернули наизнанку.
– …В данный момент модуль находится на позиции и занял правильное положение, – сообщил с экрана голос полковника Садстона, перебиваемый треском электрических разрядов.
Тил повернулся к Вандергеру. Тот лежал недвижимо, на его лице застыла легкая улыбка.
Нажав кнопку передатчика, Тил произнес:
– ЭИМ вызывает центр управления. Прыжок завершен. С прискорбием вынужден сообщить о трагической гибели на службе подполковника Джейкоба Вандергера…
…Еще не успев повернуться, он знал, что она стоит рядом, со знакомой улыбкой, которую он так хорошо помнил и лелеял в сердце все эти годы.
– Ван, что-то не так? – спросила Мирла.
– Нет, – ответил Вандергер. – Все в порядке во всей Вселенной.
Жил однажды великан
Перевод О. Степашкиной
Это была одна из типичных грязных забегаловок в окрестностях Карго-стрит, тех, что можно найти в любом портовом городе на Арме. Клиентура состоит из немногочисленных настоящих портовых грузчиков и вышедших в тираж космонавтов, любящих, чтобы на них глазели туристы, плюс из самих туристов, но в основном – из опытных и начинающих мошенников, охотящихся на простофиль обоих видов. Я вошел с достаточно самодовольным выражением на лице, чтобы они озадачились: к какой же категории я отношусь? Группы беседующих слегка перетасовались; все разделились на активных участников и зрителей. Вторых было относительно немного. Я сразу же увидел свой объект: он забился в угол с парочкой крутых, как он считал, парней. Все трое расслабленно повернули головы, достаточно неспешно, чтобы продемонстрировать мне одинаковые заносчивые ухмылки. Потом один из эскортников постучал по столу, встал, сказал что-то моему объекту, бывшему солдату по имени Килер, и отошел к бару, оказавшись в результате позади меня. Пока я пробирался в тот угол, объект делал вид, будто не замечает меня, а потом притворился недоумевающим. Я подошел к их столику как раз вовремя, чтобы столкнуться с встающим крутым парнем номер два, подарил ему неуверенную улыбку-извинение и занял его место напротив Килера – еще теплое. Крепкий орешек удалился, что-то бормоча себе под нос. Мы с Килером остались с глазу на глаз.
– Если вы не против… – успел сказать я, когда он ткнул меня пальцем в грудь и произнес: «Вали отсюда, бездельник» – голосом дружелюбным, как захлопнувшаяся дверь.
Я сидел смирно и внимательно смотрел на него. Об этом объекте я знал чуть больше из-за личных обстоятельств: двадцать лет назад он, подкупленный лейтенант, пропустил корабль Банды через свой сектор Кордона для разорения поселка горняков на Церере, где я рос до двенадцати. Помню, как я размышлял – до двенадцати чего? – и не вполне понимал, при чем тут количество раз, которое одна из самых ярких звезд – двойная, та, что на самом деле планета, – проходит от левой до правой стороны Солнца и обратно. Мне это казалось ужасно странным. Бомбек с его налетчиками мало что оставили от Пят