Дорогу домой я не назвал бы приятной, но в конце концов все завершилось, и они запихнули меня прямиком в тюрьму, а на следующий день потащили в суд.
Помещение не было настоящим залом суда, лишь подделкой под него, потому что это не был настоящий военный трибунал – вот и славно. Груз розовой дури, с которой меня поймали, стоил бы мне увольнения плюс двадцати лет обитания в кутузке Центральной лиги, если бы моя капитанская форма не была липовой. Тем не менее эти ребята не шутили, и я с серьезным видом подыгрывал им, пока выполнялись все процедуры. Признав меня полностью виновным, они перешли к делу.
– Бэрд Ульрих, – громким официальным голосом произнес крупный тип со старомодными бакенбардами, – суд постановил, что с вами надлежит поступить так, как он сам решит.
– Это означает, что мы можем поступить с вами, как пожелаем, Ульрих, – подключился прилизанный персонаж, назначенный моим защитником. Он открыл рот впервые с начала «суда».
– Из этого следует, – с серьезным видом продолжили Бакенбарды, – что вас надлежит подвергнуть высшей мере наказания, но не традиционным способом, а так, чтобы это послужило интересам общества.
Мой адвокат снова придвинулся ко мне.
– Это означает, Ульрих, что вы должны будете принести пользу, – сказал он. – Вы счастливый человек: ваш ценный талант не пропадет даром.
Им потребовался еще час, чтобы посвятить меня в подробности. Даже для Босса Джада самовольно нарушить карантин пятого класса было делом щекотливым. Но выяснилось, что и это не все.
– В обществе бытует идея, что этот длинный бездельник – этакий благородный герой, который в одиночку держится за земли предков, несмотря ни на что, – подытожил мой адвокат.
– Конечно, – согласился я. – Но разве, советник, все это старье нельзя поручить Банде?
– Нечего насмехаться, – возразил адвокат. – Говорить «Банда» давно не имеет смысла. Организация де-факто не менее, а то и более могущественна, чем так называемое легитимное правительство. Здесь, в Поясе, куда не дотягиваются руки Ассамблеи, ей делегированы полицейские и судебные функции.
– Конечно, – снова согласился я. – В наше время трудно отличить бандитов от Сил справедливости. Хотя, может, вы их никогда не отличали друг от друга. Но какое это имеет отношение к несчастному законопослушному мне?
– Со смертью Джонни Грома – это имя к нему прилипло с легкой руки одной репортерши – не останется никаких законных оснований для пятого класса, – сказал мне крючкотвор. – Получается, девелопер, который будет начеку, может зайти туда и заявить права на два миллиона квадратных километров первоклассной недвижимости – а Босс не дремлет.
– Это так глупо, что может и сработать, – вынужден был признать я. – Вам не удалось нанять меня по контракту, тогда вы повесили на меня полмиллиона единиц джазрила – и вот он я, готовый выполнить грязную работу.
– Не наезжай, Ульрих, – спокойно сказал Иллини. – Главное, что это действует.
Хуже всего то, что он был абсолютно прав. Выбора не имелось.
С расстояния в полмиллиона миль Вангард походил на шар из серого чугуна, подсвеченный желто-белым со стороны, обращенной к солнцу, и казавшийся угольно-черным с другой; по терминатору шла широкая ржаво-красная полоса. Горные цепи – тонкие ломаные линии – сияли белым на полюсах, ветвились, между ними виднелись хребты поменьше, и вместе они охватывали планету сеткой наподобие вен на руке старика. Я изучал появлявшиеся на экране детали – и наконец смог сравнить их с навигационной картой. Настала пора приступать к рутине. Я сорвал печать с У-проектора и озвучил сигнал бедствия.
– Король Дядя вызывает Икс-Си-Кью! У меня проблемы! Аварийное приближение к Ар-семь-девять-восемь-пять-ди, но дела плохи! Иду курсом ноль-девяносто-три плюс пятнадцать, по стандарту девятнадцать-ноль-восемь, точка! Прошу инструкций, и поскорее! Все станции, прием!
Заход был банальным, но пока что мне полагалось придерживаться сценария. Я велел автоответчику повторять сигнал тысячу раз в миллисекунду, потом переключился на прием и подождал сорок пять секунд – за это время гиперсигнал добрался бы до излучателя Кольца-8 и автоматически вернулся бы.
Автосигнал возник строго по расписанию. Еще полминуты прошло в тишине; казалось, мне провели холодным пальцем по хребту. А потом возник голос, звучавший так, словно я помешал кому-то вздремнуть.
– Король Дядя шесть-два-девять, наблюдательная станция Зет-четыре-четыре-восемь, качество приема три из трех. Вам не разрешается, повторяю, не разрешается спускаться на планету. Сообщите все детали…
– Не мелите чушь! – с жаром парировал я. – Я вот-вот врежусь в эту каменюку, от вас зависит лишь то, с какой силой! Сперва посадите меня, а отчетность оформим потом!
– Вы находитесь внутри запретной зоны планеты, находящейся под карантином пятого класса. Вам официально предписывается покинуть…
– Не дури, Четыре-четыре-восемь! – перебил его я. – Я покинул Доуби семьсот часов назад с особым грузом на борту! Думаешь, я специально выбрал это место, чтобы тут грохнуться? Мне нужен совет специалиста, и поскорее!
Очередная пауза. Потом мой собеседник вернулся и неохотно заговорил:
– Король Дядя, передайте ваши данные.
– Конечно-конечно. Только поторопитесь.
Я говорил с явным раздражением, что было неудивительно в таких обстоятельствах. Босс Джад за аварийное завершение миссии не заплатит. Я нажал на кнопку и отослал на Зет-448 копию показаний приборов, призванных продемонстрировать, что мое положение даже хуже, чем я утверждаю. И это была чистая правда. Я немало потрудился, чтобы старая калоша с гарантией добралась до своего последнего причала.
– Ладно, Король Дядя. Вы слишком затянули с рапортом. Придется вам сбросить груз и следовать по…
– Я сказал – особый груз! – заорал я в ответ. – Категория десять! У меня контракт с медицинской службой Доуби! Десять капсул гибернации!
– Э… принято, Король Дядя. – Дежурный со станции вернулся обратно; теперь, судя по голосу, я застиг его врасплох. – Вас понял: на борту потерпевшие в криостазисе. Оставайтесь на связи. – Последовала пауза. – Ну вы мне и удружили, шесть-два-девять, – добавил голос, звучавший уже почти по-человечески.
– Типа того, – сказал я. – Только поживее, ладно? А то каменюка приближается слишком быстро.
Я сидел и слушал шуршание звезд. В полутора световых секундах от меня компьютер станции должен был прийти в движение, прожевать данные, полученные с моего корабля, и выплюнуть решение, пока дежурный умник проверял мою историю. Это хорошо. Я хотел, чтобы ее проверили. Она выглядела убедительной от и до. Пассажиры в грузовом трюме были горняками, получившими тяжелые ожоги при вспышке газовоздушной смеси. Это произошло три месяца назад на Доуби, захудалой планетке без лечебных учреждений. Я должен был получить пять миллионов и полную амнистию, если доставлю их в медицинский центр Содружества в стабильном состоянии. Результаты моего предполетного освидетельствования имелись в файле, наряду с полетным планом, показывавшим, что оптимальная траектория проходила мимо Вангарда – ровно так, как ее проложил бы ограниченный в средствах оператор. Все это содержалось в сброшенной информации. Я стал законной жертвой обстоятельств. Теперь ход был за ними. И если мои расчеты хоть чего-то стоили, сделать его они могли лишь одним способом.
– Король Дядя, у вас серьезные неприятности, – сказал мой невидимый собеседник. – Но я могу предложить вам лазейку. У вас же есть отделяемый грузовой контейнер? – Он помолчал, словно ожидал ответа, потом продолжил: – Нужно отсоединить его и спустить на крыльях в атмосферу. После этого у вас будет всего несколько секунд на катапультирование. Вам ясно? Сейчас я сброшу все данные по управлению судном.
Поступившая последовательность цифр была автоматически записана и скормлена управляющему устройству.
– Четыре-четыре-восемь, вас понял, – сказал я, когда он договорил. – Но послушайте, внизу необитаемая местность. А вдруг охладитель при падении выйдет из строя? Лучше я останусь при контейнере и попытаюсь посадить его аккуратно.
– Невозможно, Король Дядя! – Голос потеплел на несколько градусов. В конце концов, я был храбрым, хоть и скупым капитаном торгового флота, решительно настроенным исполнить обязательства по договору, даже если придется рискнуть собственной шеей. – Честно говоря, даже этот заход на посадку – уже на грани. Единственный шанс для вас и вашего груза – беспрекословно выполнять мои инструкции!
Он не стал добавлять, что неподчинение приказам Службы наблюдения – уголовно наказуемое деяние. Ему этого не требовалось. Я был в курсе – и рассчитывал на это.
– Ну, как скажете. Включу маячок на контейнере. Но послушайте, сколько понадобится времени, чтобы прислать сюда спасательный корабль?
– Он уже в пути. Дорога займет… где-то триста часов.
– Это же больше двенадцати стандартных дней! – Я позволил себе короткую паузу, необходимую, чтобы медленные мыслительные процессы бедного, но честного космонавта привели к кое-каким простым выводам, потом выпалил: – Если холодильное оборудование разобьется, изолирующий материал не сможет поддерживать нужную температуру столько времени! И… – Очередная пауза для возникновения следующей очевидной мысли. – А как же я? Как мне быть там, внизу?
– Давайте сперва разберемся с вами, капитан.
Симпатии в голосе поубавилось, но совсем чуть-чуть. Даже герой имеет право думать о том, как выжить, после того как он позаботится о своих людях.
Разговор продолжался еще некоторое время, но все существенное уже было сказано. Я выполнял приказы, делая ровно то, что мне говорили, не больше и не меньше. В течение часа вся аудитория Три-Д этого сектора должна будет узнать, что потерпевшее аварию госпитальное судно опустилось на Вангард и жизни десяти человек – одиннадцати, считая и меня, – висят на волоске. А я преодолею линию обороны объекта и получу возможность приступить ко второму этапу.