И едва не упал, когда стена исчезла.
Этот зал тоже был почти пустой, только вдоль стены кольцом тянулись мягкие диванчики, а на столике, круглом, как сама комната, лежало несколько книг. Одна, поменьше, была раскрыта и заложена странно-тонким карандашом. Рядом стояли чашка и темно-зеленое квадратное блюдечко со скругленными углами. Серебряная ложка в чашке давно почернела, но на блюдце все еще виднелись остатки блестящей обертки - когда-то давно последний из этой комнаты ушел второпях, оставив свой завтрак (или ужин?) незаконченным.
Сколько лет назад он ушел отсюда?
И чар сохранения не наложил.
Пролетевшие годы состарили что могли, и зал выглядел странно - на мягких диванах не пылинки, но прямо у двери клочья серой от старости паутины, светлые стены чистые, а обложки книг потрескались от времени...
Иссохшие стебли неведомых растений в кадках, кое-как прикрепленный к стене рисунок - на выцветшем от времени листке еще можно было разобрать девушку, обнимавшую двух смеющихся парней. Кем они были? Звездой или обычными магами, которые нашли здесь приют от набирающего силы Ордена? И почему ушли?
А еще здесь были двери... много, не меньше шести. Белые, одинаковые, они опоясывали зал, перемежаясь с диванами. Ни одной надписи. Видимо, предполагалось, что если ты сюда пришел, то сам знаешь, где и что. Клод на пробу открыл одну - за ней тянулась лестница. Светлые ступени убегали далеко вниз.
- Эти двери - куда? - Тир, в отличие от Клода, касаться ничего не стал. Он следил за безымянным. Если тому внезапно припала охота заговорить, то кто поручится, что следующим желанием не станет что поопасней?
Тот не ответил. Он смотрел на стол, на книги, на чашку, смотрел так, словно они были живыми, давно потерянными и обретенными родственниками или вестниками, готовыми поведать отмену приговора... темные глаза горели. И, казалось, если бы не было свидетелей, пленный маг пал бы перед старыми томами на колени или прижал к груди. Хотя видел ли он свидетелей? Вряд ли. Что бы ни заставило его заговорить так неожиданно, что бы ни пересилило выжженные в нем правила - сейчас это "что-то" продолжало мага в когтях и неудержимо тянуло к себе, подчиняя какой-то непонятной цели.
Дрожащие пальцы осторожно коснулись заложенной книги...
- Я спрашиваю, куда ведут эти двери? - рыцарь добавил в голос металла.
- Парень, потише... - остерег Стимий. Но метательный нож убрать не потребовал, да и свое оружие держал в пределах досягаемости. Правильный он воин, хоть и орденец.
Безымянный вздрогнул и резко обернулся - так, что неровно подстриженные волосы хлестнули его по щеке и глазам. Он, кажется, только сейчас осознал, что не один. И что Стимий крутит в пальцах браслет. Тот самый.
Тир буквально видел, как отступившая было память о годах плена рухнула на мага всей тяжестью. В темных глазах мелькнула вспышка страха и предчувствия боли... и он отшатнулся прочь, в инстинктивной и безнадежной попытке самозащиты.
- Эй, вы что? - вечный миротворец Клод быстро встал между ними. - Успокойся... слышишь, успокойся. Мы не сделаем ничего плохого...
Слышал тот или нет? Вид какой... как у затравленной лисицы - готовой броситься на любого, лишь бы вырваться... в комнате ощутимо потеплело, и браслет замер в пальцах Стимия, как топор палача, готовый скользнуть вниз... вниз... и... Тир отчего-то был рад, рад, что серый мучитель пока не там... рад, что Клод протянул руку и остановил Стимия. Как его самого недавно...
Правильно. Правильно. Откуда взялось это чувство, что опустись браслет - и что-то случится, что-то непоправимое? Тир не взялся бы объяснить. Но оно было. И маг с нежданно воскресшей памятью застыл напротив них, не в силах защищаться и не собираясь сдаваться просто так. Губы шевельнулись в бессильном "не надо", но он сдержал слова и закусил губу, не ожидая ничего хорошего. Напряженно готовясь к...
Ну хоть на колени не упал. Уже радует.
- Уймись, - попробовал наладить контакт Тир. - Что ты в самом деле? Можно подумать, кто-то из нас сделал тебе хоть что-то плохое.
Если не считать, что я его почти убил.
- Послушай... Я только хотел узнать про двери.
Пушинок пять в комнате слышалось только дыхание четырех человек.
- Это на нижние уровни, - наконец ровно проговорил безымянный. - Они под защитой... И личные комнаты, и библиотека, и кладовые. Без щита только вход...
- Вход? - удивился зарханец. - А это?
Бледная рука с иссеченным шрамами запястьем тронула сухое растение. Бережно-бережно. Будто больного друга.
- А это было что-то вроде... прихожей? Посидеть на дорожку, глотнуть чая, еще раз поговорить. У Михеля всегда были удивительно вкусные травяные чаи. Бодрящие...
Ровный голос сорвался.
И безымянный бессильно сполз по стене вниз, закрывая лицо руками.
Невозможно представить, что все это под землей! Коридоры веером расходились в стороны от комнаты под прихожей, и ни один не был пустым. Библиотека, куда они едва заглянули (и откуда не ушел бы Клод, не будь он занят потерявшим сознание безымянным), теплица, откуда не ушла бы уже Латка. Комнатушка, прямо-таки забитая стеклянными и глиняными флаконами, колбами, мензурками... это еще понятно. А вот зачем магам такая пропасть цепей? Каменные, стеклянные, золотые, железные, уложенные в прозрачные пакетики, они буквально заполнили угловатую комнату с теплым невесть отчего полом.
Странный небольшой зал, где на стеклянных столах и полках были разложены... разложено... божья пара, и слов-то сразу не подберешь... диковины там были, вот что. Стимий взял в руки одну. И в момент выронил, потому что прямо перед ним на полу возник гигантский зверь с ярко-оранжевой пятнистой шкурой. Зверь выскалил сахарно-белые клыки, со вкусом зевнул, и не обращая никакого внимания на прошившую тело стрелу Тира, по-кошачьи мягко прошелся по полу. Сверкнул зелеными глазами и исчез...
- Морок-камень.
- Ч-чего? - Стимий обнаружил, что может шевелиться... и что - хвала Дару за его милость - штаны, как ни странно, сухие. Выпить бы... божья пара, милости Судьбины-богини... и чем он думал, отправляясь с этой неугомонной компанией без глотка выпивки? Драконы, погони, всякие мажьи выходки. Мороки вон теперь! А у него ни бутылочки в запасе, ни фляжки. Последнюю стратил на растирку южанина, когда тот рыбу свою ловил. Эх... Пива и того нет. Может, Дан чего принесет? Стимий не верил, что шустрый водник попал в беду. Кто-кто, а Дан выкрутится, язык у него шелковый, да и умом парень не обижен.
- Камень, в котором видения какие-то заключены, - Тир поднял с пола чудом уцелевшую стрелу. - Иноземные звери, красивые места, портреты принцесс. Я при дворе видел.
- А чего стрелял тогда?
Рыцарь не удостоил его ответом. Только взглядом заледенил. Мол, а тебе-то чего? Стрелял и стрелял, что непонятно? И впрямь дурацкий вопрос. Чего рыцарям еще делать, как не стрелять? Скорые они на руку, рыцари. На мозги б такие скорые были!
- Дорогая, небось, штука?
- Весьма.
- Придумают же... - Стимий почесал ухо, испепеляя взглядом напугавшую штуковину, но все-таки решился. - Злишево отродье им на погляд вместо тещи. Дорогие, говоришь? Возьми тогда пару-тройку. Чует моя душа, понадобятся.
.. Личные комнаты они смотреть не стали. Открыли дверь в первую, посмотрели на брошенное на постель светлое платье, оброненный гребень, столик, где остались ждать давно погибшую хозяйку коралловые заколки для волос. И закрыли снова. Не пустило что-то.
- Разумно с их стороны... - Тир вернулся в прихожую, когда Стимий уже запаковывал мешок с отобранными вещами. И вернулся весьма раздосадованный - ни в одной из комнат-залов-коридоров не нашлось ничего, похожего на оружие. Так-то сокровенное убежище устраивало его со всех сторон, кабы не эта оплошность древних магов. И ведь говорил безымянный про защиту что-то... только про какую? Ни мечей, ни стрел, ни мортирок, ножи и те только столовые! Как они защищаться собирались, одним волшебством, что ли? А может, и впрямь...никто ж не нашел, не тронул убежище за столько лет. Если и находили, то дальше верхнего зала - входа - не прошли.
- Что именно?
- Я про магов. Защитить это "сокровенное" вот так, дополнительной стенкой. Чтоб отзывалась только на прикосновение мага.
- Вольных магов. Кого попало не должно пускать, - отозвался Клод, не поднимая головы. Его ладони плотно лежали на висках безымянного. Интересно, не вспомнит ли он заодно и имя? Сколько, кстати, ему лет? Если он был здесь, значит... это что, ему больше трехсот лет? Невозможно... - Иначе все бы давно нашли и ограбили.
- Вольных? А его тогда почему пустило? Он-то в ошейнике.
- Да, странно.
- Да с ним все странно. Как он, кстати?
- Лучше. Знаешь, у него узор изменился.
- Какой узор?
Лекарь досадливо фыркнул, как всегда, когда ему мешали работать.
- Ну узор... внутри. Ты же говорил, видел, когда сам браслет надевал?
- Видел. А ты... тоже надевал?
Чтоб Клод прикоснулся к этой гадости? Конец света.
- Да мне-то зачем? Я и так вижу. У скованных узор будто льдом сверху прихвачен. Грязным таким... как вода в канале... и у него тоже. Что я ни делал, он на месте оставался. А сейчас будто протаял. Не весь, а так, как льдинки по краям на солнце. Понимаешь?
Да вроде бы прояснилось. И конец света отменяется.
- Думаешь, сокровенное действует?
- Думаю. Надо нам сюда перебираться. Тут нас правда не почуют, и драконы, может, за приют не поплатятся...
- Поплатятся... - хрипловатый голос едва не заставил лекаря отдернуть руки. Занятый разговором, он пропустил момент, когда узор, куда он понемногу переливал свое тепло, налился светом... и безымянный открыл глаза. - Вы же чаровали там... и не маскировались. Ордену выследить такие чары - как младенца по крику отыскать. Странно, что они еще не там...