– Дан, слушай… извини, конечно… тебе не кажется, это немного… ну, нечестно, что ли?
– Что нечестно?
– Ну это… – Латка прикусила губу, не в силах объяснить. – Нельзя так. Ну…
– Ах вот что. – Дан усмехнулся, – Не забивай себе голову, сестренка. Я ничего не ворую, это всего лишь обмен. А обмен не прегрешение.
– Обмен на что?
– Уверена, что хочешь знать?
– Дан!
– Что?! Слушай, Лата, у тебя кого-нибудь убивали? Мать? Младшего брата? Отца? Хоть кого-то?
– Я не…
– Ты никого не потеряла. Да, ты не с ними сейчас, но ты знаешь, знаешь, что они живы. Ты в любой момент можешь вернуться домой и посмотреть на них. Но тебе всего лишь повезло, понимаешь?
– Почему ты… – Латка почувствовала, как горячо заалели щеки.
– Орден, Лата, Орден! Он честно не играет. И я на все пойду, чтоб с ним посчитаться! Чтоб вас сохранить… Слушай. Лично тебе не придется делать ничего такого… нечестного. Просто не бери в голову и дай о себе позаботиться. Хорошо?
– Но…
– У нас и так куча хлопот. Дракона надо нести. За магом этим стадным присматривать. Клоду нужна помощь, пока его вина совсем не загрызла. Син и Марита… Лата, не делай задачу еще труднее. Прошу.
Девушка растерянно посмотрела на него.
– Я… ох, я не знаю. Ну хорошо.
Дан летуче улыбнулся:
– Хорошо – что?
– Хорошо, я не буду тебе мешать. И корить не буду.
– Идет. – Дан подмигнул и вручил ей вощеный мешочек из кармана. – Подарок за доброе сердце.
Лата нерешительно взяла мешочек. Какой знакомый запах…
– Дан! Мед?
– Ага. Попробуй скажи, что ты не любишь сладкое.
– Люблю. Пробовать только редко доводилось. Спасибо.
– Вот и ладушки. Пока еда еще готовится, я тоже чуток посплю, ага?
Когда он уже добрался до шалаша, Латка все-таки припомнила свой вопрос.
– Дан! Петух-то при чем?
Тот обернулся.
– Так Тир в курятнике прятался. А петух у хозяйки роскошный, алтийский, красивый такой… И злющий, как орденец. Увидал соперника, ну и напрыгнул сверху. Тир дерется хорошо, но он воин, и сражаться с петухами его не учили… вот он и успел царапнуть нашего рыцаря.
Дан давно спал, а Латка разбиралась с припасами. На душе почему-то было легко и верилось в хорошее. Дракон поправится, Тир и Дан почти помирились… они глубоко в лесу, и Ордену их пока не найти.
Все наладится.
Ой, смотрите-ка, что тут! Латка с восторгом выдернула из мешка сыр, нежно прижала к груди и пообещала себе, что сегодняшний завтрак ребята не забудут.
Так, у нее есть дикий лук, есть тимьян… не хватает душистого раменника. Он придает такой интересный привкус. Интересно… семена у нее есть, удастся вырастить? Всего-то стебелек и нужен.
Совсем чуток постараться.
Латка влезла в палатку, вытащила из мешка (спасибо, что взял, Син) нужный мешочек… Где там подходящее семечко? Ну-ка… она присела у палатки, разворошила мягкую землю, ткнула кругленькое семя, и затаила дыхание…
И когда из рыхлой почвы полез, разворачиваясь, упругий розоватый стебелек, улыбнулась от этого маленького чуда…
И всей кожей почувствовала чей-то пристальный взгляд.
Латка дрогнула. Резко обернулась. Ох, Злиш… она же совсем забыла про безымянного! А он ведь как раз у палатки и сидит. Он и смотрит. Девушка выдохнула, чувствуя, как дрожат руки. Напугал…
Подождите. Смотрит? А ведь раньше не смотрел.
– Ты что? – почему-то шепотом проговорила Латка. Раменник под ладонью дрогнул, словно тоже испугался. – Ты… ты тоже захотел цветок?
Безымянный посмотрел на росток. На Латку. На росток…
Привстал…
И прежде чем Латка успела позвать на помощь, бросился на нее.
Девчонка успела только пискнуть. Перед глазами мелькнуло серое, в плечо врезалось тяжелое-твердое, и тонкий стебелек вырвался из пальцев, когда небо кувыркнулось… Латка с перепугу зажмурилась, и кстати – щеку и висок царапнуло старой хвоей. Она сжалась и дернулась, пытаясь вырваться, но держали крепко. А больше ничего не было. Только навалившаяся тяжесть и колкая лесная подстилка. В шею толкнулось что-то теплое, и Латка наконец решилась приоткрыть глаз. Ну посмотреть на всякий случай.
– Ой, мамочка… – выдохнула она, едва увидела этим самым глазом, что деется.
Безымянный маг лежал на ней и, кажется, трогал шею – искал чего-то, может, ошейник? А рядом… а за ним…
Оно лезло из земли, как лешак из-под пенька, оно тянуло зеленые лапы, оно тряслось как припадочное. Оно шуршало и шелестело. Ее растение. Раменник. То, что должно было вырасти раменником. Но зеленые стебли больше были похожи на оживший лук, если б ему вспало на ум ожить и обрасти колючками. Причем это вроде-как-лук, похоже, был в плохом настроении.
– М-м-м-м… – простонало над ухом. Ошарашенная Латка отвлеклась от куста и вспомнила, что творится. На нее напал безымянный маг! Но почему? Из-за…ой, нет…
Орден?! Рядом Орден?
Латка забыла про лук и про все остальное – от страха у нее даже в глазах потемнело. Не помня себя, она боднула головой куда дотянулась, выдралась из тощих рук безымянного и, перекатившись по листьям, вскочила на ноги. Прислонилась к дереву… Где нож?!
– Вставайте! Эй! Вставайте! Дан! Тир!… Клод… Марита! Вставайте… – в последнюю пушинку Лата сообразила, что как раз орать стоит потише, ведь у орденцев тоже есть уши, и если они услышат…
Но было поздно – в шалаше парней словно медведь взбунтовался. Что-то упало, кто-то сдавленно охнул, завеска вскинулась и упала – и на полянку вылетели молодые маги.
– Что?
– Где?
– Лат, чего? О-о… – Дан разглядел безымянного. Тот зажимал рукой разбитые губы. – Кто его?
Орден бы уже напал… Латка выдохнула и закусила губу. Руки дрожали…
– Лата, ты чего молчишь? Что у тебя за вид? И кто стукнул этого? – Дан довольно безразлично показал подбородком на безымянного мага.
Орден бы уже напал…
– Я.
– Так. И чего он вытворил? Тир, ты б прикрылся, мы тут пока придержим коней.
Только тут Латка заметила, что парни выскочили на ее вопль в чем были. Ну, кто в чем спал. Клод в нижних штанах, Дан в чем-то полотняном, а Тир… ну, у него с запасной одеждой вообще было плохо. Так что на нем был только огненный шар, и тот в руке.
Рыцарь вспыхнул. Зло загасил шар и скрылся в шалаше, так что Марите, только-только высунувшей головку из-за входной завески, достался на погляд лишь кусочек алтийца с незагорело-белой кожей…
Дижонка оцепенела. Это… это…
Но магам было не до ее переживаний.
– Так в чем дело-то? – Дан обежал взглядом поляну, опустил арбалет и как-то успокоился. – Что этот тихоня мог вытворить такого, что его стукнула ты? Слышь, приятель, ты что, наступил на ее цветочки?
– Он… ну… – у Латки вдруг пропали все слова. Глаза у Дана… Голос вроде веселый, а глаза – будто Гиблый омут в безобидной речушке. И говорить про нападение этого безымянного расхотелось. Кто знает, а может ему просто раменника захотелось? Ой, а может правда? А она бодаться сразу, как будто коза какая. – Ну ничего такого, я просто… ошиблась просто.
Клод удивленно вскинул брови, но расспрашивать не стал, а вместо этого подошел к безымянному и положил руку на губы. Тот дернулся, и Дан прищурился.
– Интере-е-есно… – протянул он, прицельно окинув взглядом вдруг зашевелившегося мага. – Ошиблась, значит? И в чем это?
– Мне показалось… – почти жалобно сказала сельчанка, уже понимая, что Дан не отцепится. В растерянности она глянула на Мариту, но та все еще смотрела на шалаш парней. Кажется, тот самый кусочек Тира еще ей мерещился…
– Так в чем дело? – мрачновато поинтересовался уже целый Тир, на ходу зашнуровывая рубашку. Штаны на нем почему-то были мокрыми, словно их пушинку назад вытащили из ручья.
– И почему у тебя на голове гематома? – добавил Клод.
Что?! Латка охнула и лихорадочно вцепилась себе в волосы.
– Кто у меня там?
Не может быть… хотя вот иголка… и вторая… и листик сухой. Пока она каталась по земле, то… ой, брысь! Брысь, слышишь? И кусаться не вздумай! Да где она? Гема… как?
Тир хмыкнул, Клод улыбнулся.
– Шишка. Подожди… – он мягко положил ладонь ей на макушку, отчего кожу знакомо защипало и полило теплом. – Вот так.
– Так что за переполох? – наконец ожила Марита, но отвечать ей было некому. Парни мерили глазами безымянного.
– У него разбиты губы, у тебя – голова… – протянул Дан задумчиво, будто сонная речка на рассвете. – Он тебя ударил?
Речка вошла в перекат. Зеленые глаза нехорошо потемнели…
– Он на меня прыгнул, – вздохнула Латка, понимая, что так просто не обойдется…
– И?
– И ничего. Прыгнул, повалил, травку чуть не растоптал…
Все посмотрели на "травку". Та выглядела живее всех живых и даже больше. На глазах у оцепеневших магов подобие лука энергично зашевелило стебельками и сцапало пролетавшего мошкуна.
– Ага… И что дальше?
– Ничего. – рассказывать про шею или нет? – Я его стукнула и вырвалась. Головой стукнула. Подумала, что его снова Орден на поводок взял. Вот и закричала. Простите…
– За что, сестренка? – легко отозвался Дан. – Все ты правильно сделала. А вот с этим приблудным песиком пора и поговорить… по-хорошему. Пока по-хорошему.
Поляна притихла, будто вымерзла. Потому что льда в голосе Дана и правда хватило бы на целую речку…
– Ну, приятель? Так с чего тебе вдруг пришло в голову попрыгать? Орден тут ни при чем, ошейник у тебя теперь другой, и браслетку никто не трогал. Так в чем дело?
Безымянный молчал. Серая тень… всегда безмолвная. А теперь, возможно, опасная.
– Марита, браслет неси, – Тир на всякий случай натянул лук. – Где он там у Стимия?
Завидев браслет, безымянный съежился. Будто трава на жгучем солнце. На бледном лице-маске жили только серые глаза – они перебегали взглядом с лица на лицо… то ли просяще, то ли тревожно.
– Первый раз вижу, как он на кого-то смотрит… – прошептала Марита.
– Что?
– Ну он всегда с опущенными глазами, как по канону о магов должном поведении. Это правила… в прибежище. А он смотрит прямо. Видите?