Открыв глаза, он сразу узнал это тихое красивое место. Был теплый летний день. Нет, не день, уже вечерело. Это почти не ощущалось, но воздух был кристально прозрачным, а весь пейзаж отличался четкостью в прорисовке даже мелких деталей. Вовка взглянул на дом, небольшую флаерстоянку позади, засунул руки в карманы и зашагал по лесной тропинке к озеру Легкий ветерок едва шевелил кроны высоких деревьев у него над головой. Буквально через три минуты он вышел на берег и сразу увидел поваленный ствол сосны, на котором они с отцом частенько засиживались до самой ночи и вели философские беседы и споры, глядя на загорающиеся в темнеющем небе звезды.
Он подошел к поваленному дереву, наклонился и провел рукой по шершавому стволу, сохранившему тепло жаркого июльского дня. Сев на траву и прислонившись спиной к древесине, давно потерявшей кору, Вовка пошарил вокруг себя, нашел небольшую гальку и, несильно размахнувшись, кинул ее в воду. Пролетев несколько метров, она с легким бульком упала в воду, оставив быстро разбегающиеся по поверхности круги.
— Здравствуйте, Владимир Иванович, я не помешаю? — послышалось из-за спины.
— Нисколько, Фёдор Михайлович, — не оборачиваясь и бросая в спокойную воду озера еще один камушек, произнес Вовка.
Позади зашуршала трава, и, обойдя ствол, перед Прыгуновым появился уже знакомый ему персонаж. Высокий крепкий загорелый блондин с серыми цепкими глазами на этот раз был одет в светлые брюки и белую рубашку с коротким рукавом. Солнечные очки по-прежнему были сдвинуты на лоб. Он встал на берегу между водой и Вовкой, совсем как человек поднял руки и сцепил их на затылке. Обведя долгим взглядом озеро и дальний лесистый берег, он произнес:
— Красота тут у вас…
— Да, многим нравится. А главное, здесь всегда тихо и спокойно, никто не мешает. Разве что утки днем да выпь или филин ночью. Рыбалка опять же что надо.
— А что, уединение так ценится у вас?
— Как сказать. Но иногда действительно, так накувыркаешься, что хочется побыть одному, успокоиться, поразмышлять.
— «Накувыркаешься», если я правильно понял, значит, наработался в среде себе подобных? — обернулся инопланетянин.
— Вот-вот, что-то в этом роде, — усмехнулся Вовка и швырнул в воду очередной камушек. Галька упала и вспугнула большую рыбину, которая шарахнулась в сторону, взрезав гладкую поверхность черным плавником.
— Ого! Местная фауна? — удивился крепыш, проследив взглядом за исчезающим темным треугольником.
— Да, рыба, а озеро это называется Щучье. Здесь щука нерестится по большой воде, но когда вода спадает и озеро вновь отрезается от реки, не вся успевает уйти и остается. Рыбы тут хоть пруд пруди!..
— И вы ее ловите, убиваете и едите, — слегка поморщился собеседник.
— Да, такие вот мы дикари! — развел руками Вовка и поднялся с земли, отряхивая от песка брюки. — А вас это сильно задевает, Фёдор Михайлович?
— Нет, мне это совершенно безразлично…
— А к чему же тогда такой пафосный комментарий?
Крепыш очень естественно пожал плечами:
— Скорее, констатация, абсолютно ничего личного, Владимир Иванович!
Вовка с трудом сдерживался, чтобы не дай бог вся отрицательная энергия, которая клокотала в нем, не выплеснулась наружу. Интуитивно он понимал, что, ведя себя равнодушно и даже несколько отстраненно, зарабатывает очки, а крепыш, медля с началом прямого разговора, теряет инициативу. В то же время, начав первым, инопланетянин косвенно признает свою большую заинтересованность в переговорах, а значит, даст Вовке дополнительный козырь. Но с нервами у крепыша, похоже, все было нормально.
Вовка сорвал травинку и сунул ее в рот. Мимо них, изредка покрякивая, выстроившись маленьким клином, словно звено боевых истребителей, на бреющем пролетело несколько уток. Проводив их взглядом, блондин отошел от зеркала бирюзовой воды и присел на поваленную сосну.
— Сдается мне, Владимир Иванович, что вы как-то ухитрились подготовиться к этой встрече.
«Вот оно, началось!» — промелькнуло зыбкой тенью в голове у Вовки. Призвав все свое спокойствие, он как можно безразличнее удивился и приподнял одну бровь:
— Вот как? И что вас наталкивает на подобное умозаключение, Федор Михайлович?
— Ваше напускное спокойствие и равнодушие.
— Напускное?
— Не надо быть дипломированным психологом, чтобы понять, что вы взведены, как пружина, и со страхом ожидаете моего прямого вопроса. Вот так-то!
— Упаси бог! Я искренне надеюсь, что вы мне его не зададите, — непринужденно засмеялся Вовка. Знал бы кто, чего ему это стоило!
— Переигрываете, Владимир Иванович, перебор. Тем не менее я восхищен, вы действительно не теряли времени даром после нашей первой встречи, — Федор Михайлович картинно несколько раз хлопнул в ладоши. — Браво!
Изо всех сил стараясь выглядеть естественно, Вовка закатал брюки чуть выше колен, снял кроссовки и носки и вошел в прохладную, удивительно приятную воду. Несмотря на то что все это было лишь психическим отражением реальности и осознавалось Вовкой только на церебральном уровне, все равно псевдоощущение прохлады в ногах принесло ему несказанное удовольствие. Он зачерпнул пригоршню прозрачного озерного серебра и вылил себе на горячее лицо. Его визави остался на берегу и равнодушно взирал на землянина.
— Скажите, Фёдор Михайлович, я так понял, что вам здесь нравится, верно?
— Я бывал в местах и поинтереснее, — последовал ответ.
— Но вы же сами сказали в самом начале! — Вовка вытер руки о куртку и побрел к берегу, по-детски пеня ногами воду. — Выходит, врали? Нехорошо…
— Я вам льстил, Владимир Иванович. Надо же было как-то начинать наш разговор. В прошлый раз я, наверное, был немного резковат, ну вот и решил сегодня действовать помягче, подипломатичнее.
— И все-таки, Федор Михайлович, я не понимаю!
— Что конкретно вам непонятно? — крепыш раздобыл где-то короткую сухую ветку и задумчиво чертил ей по земле.
Вовка вышел на берег, поднял кроссовки и посмотрел на песочные каракули:
— Все.
— Ваш ответ не несет никакой информативной нагрузки.
— Нет, действительно. Вот смотрите, Федор Михайлович. Мы с вами — представители различных цивилизаций. И вот — удача, контакт! Казалось бы, все мыслящие существа должны тянуться друг к другу, искать и понимать братьев по разуму. Такой шанс, уму непостижимо! А мы с вами чем занимаемся? Тьфу, противно даже!
— А зачем нам тянуться друг к другу? Что может ваша цивилизация дать мне? Ровным счетом ничего. Вам нечего мне предложить! Так зачем мне с вами вообще связываться?
— Вот те раз! — вполне искренне удивился Вовка. — А зачем тогда ищете встреч со мной, Федор Михайлович, а? Может быть, тогда разбежимся, и дело с концом!
— Это… как бы правильнее сказать… моя работа. Да, я выполняю определенную работу.
— То есть вы встречаетесь со мной по чьей-то просьбе или приказу, так?
— Я уже говорил, что вы хорошо подготовились, Владимир Иванович.
— Минуточку! Значит, и я и моя цивилизация лично вам по бара… безразлична? Правильно я вас понял?
— Абсолютно. По барабану, как вы чуть не изволили выразиться. — Инопланетянин сделал пасс рукой, и веточка исчезла. — В самое яблочко, Владимир Иванович. Молодец!
— А тогда кто же так о нас беспокоится? Кому не спится, Фёдор Михайлович? Кому аменазин в задницу колоть надо?
Крепыш вытянул руку, и в ней оказался зажат плоский округлый камешек. Слегка примерившись, он мастерски пустил его параллельно поверхности озера. Снизившись, галька прошлепала с десяток раз по воде и погрузилась на дно.
— Знаете, Владимир Иванович, я сегодня и сам себе удивляюсь: чтобы я когда-либо позволял столько времени потратить на переговоры… Такого еще не было! Если у вас проблема переизбытка общения и вы ищете уединенные места, чтобы восстановиться, то у меня, видимо, наоборот — недостаток общения, вот и тянет меня поговорить. Сентиментальным стал. М-да, шучу. А если серьезно, то я не знаю, кому вы там перешли дорогу, действительно не знаю. Да и неинтересно это мне!
— Позвольте, Федор Михайлович, позвольте! Выходит, вы даже не знаете, чьи указания выполняете?
— А зачем мне знать, я — одинокий волк, выполняю, как бы это сказать… деликатные поручения… э-э-э… заказчика.
— И получаете за это соответствующее вознаграждение, — закончил за него Вовка. — То есть вы — наемный убийца, так?
— Ошибка, я — исполнитель. А уж как получилось, с насилием или без, зависит не от меня, а от тех, к кому я обращаюсь…
— К тому же вас таких много, черт возьми. Одни напали на клинику Морана, другие убили Клейна, — зло бросил Вовка. Разговор нравился ему все меньше и меньше.
— Опять ошибка, это были мои помощники. Как видите, они действуют несколько прямолинейно, сожалею, они глупы, — равнодушие, с которым крепыш говорил об убийствах, начинало бесить Вовку.
— А зачем вам понадобилось уничтожать группу альпинистов на перевале 1096,7? Они-то что вам сделали?
— Был заказ доставить живой объект. Я и доставил. А то что группа оказала сопротивление — сожалею…
Володя непроизвольно сжал кулаки.
— Ну и с десяток миллионов лет назад такой же, как вы, охотник за удачей убил палеокосмонавта и его друзей!.. — Прыгунов сразу пожалел о сказанном, потому что увидел реакцию инопланетянина.
— Я так и знал, так и знал! А ведь проверял и перепроверял. Но нет, все-таки ваш долбаный торгаш был там, смог вернуться обратно и сообщить об увиденном! Видел он, конечно, немного, но все же. Чёрт, чёрт, чёрт! Владимир Иванович, боюсь, что наша беседа перестает быть приятной светской болтовней. Теперь мне очень хочется задать вам парочку вопросов! — инопланетянин встал.
Вовка, наоборот, сел, стараясь успокоиться и выиграть время, и принялся стряхивать с босых ног налипший песок. «Какой торгаш, о чем это он?» — лихорадочно размышлял Прыгунов, закрыв свое сознание от внешнего воздействия. Он снова прокрутил в голове мнемозапись гибели Лэна — ничего! «А ну-ка еще раз, помедленнее, и смотрим вокруг. Так, так, ничего, ничего… Стоп, а это что такое? Назад, чуть-чуть. Что за рифленая бочка с крылышками?! Что на ней написано… АМВ? Какое АМВ??? Блин, там каким-то непостижимым образом присутствовал наш торговый корабль. Но это было больше десяти миллионов лет назад! Как все это понимать?» Его сознание метнулось к товарищам, незримо присутствующим у озера. «Да это „Альбатрос“… исчез… планета Архипелаг… вернулся разбитый… носители информации уничтожены… в живых один навигатор… в архив…» — пришел обрывочный, но понятный ответ.