Пэллис Атроуд тихонько сидела рядом с ним, погруженная в свои раздумья. Время от времени лицо ее подергивалось, а ногти глубоко впивались в ладони.
Хильдемар Даски должен умереть — здесь никаких сомнений быть не может...
Робин Рэмполд стоял у библиотеки микрофильмов, перебирал карточки, поглаживал свой длинный, костлявый подбородок. Он повернулся, посмотрел на Джерсена и, осторожно ступая, подобрался к нему. Вежливо, почти подобострастно Рэмполд спросил:
— А он... он еще жив?
— Пока да.
Рэмполд, напряженно думая, открыл было рот, чтобы сказать что-то, но потом закрыл его и после нескольких минут терзаний робко спросил:
— А что вы намерены сделать с ним?
— Не знаю, — ответил Джерсен. — Я хочу вытянуть из него кое-какие сведения.
Рэмполда вдруг потянуло на откровенность. Тихим голосом, словно опасаясь, что его могут услышать остальные, он спросил:
— Почему бы вам не отдать его мне? Тогда бы вам не нужно было больше охранять его, присматривать за ним.
— Нет, — ответил Джерсен. — Я думаю, этого делать не стоит.
На лице Рэмполда отразилось бесконечное отчаяние, морщины еще глубже прорезали его лоб.
— Но... я должен...
— Должны? Что?
Рэмполд нервничал.
— Вам не понять меня. Семнадцать лет... — Он никак не мог отыскать нужных слов, но наконец продолжил: — Этот человек стал центром моего существования. Он стал моим богом. Он давал мне еду, напитки, причинял страдания. Однажды он привез котенка, очаровательного черного котенка, и наблюдал, как я трогаю его, улыбался так, будто испытывал жалость ко мне. Но в тот раз я обманул его. Я убил маленькое создание, сразу, одним ударом. Потому что догадался о замыслах своего тирана: он хотел подождать, пока я не полюблю живой комочек всем сердцем, и вот тогда бы он убил его, пытал бы его у меня на глазах... Конечно, за свой поступок я был жестоко наказан.
Джерсен глубоко вздохнул:
— Он обладает слишком большой властью над вами. Я не могу доверить его вам.
На глаза Рэмполда навернулись слезы. Речь его стала совсем отрывистой и почти бессвязной:
— Странно. Я чувствую грусть. Нельзя передать словами, что я испытываю. Мои чувства вдруг обостряются и переходят почти в нежность. Вы знаете, порой пища бывает настолько сладкой, что начинаешь ощущать горечь, или такой кислой, что вдруг ощущаешь соленый привкус... Да, я бы заботился о нем всю свою оставшуюся жизнь. Я бы посвятил этим заботам всего себя. — Рэмполд с мольбой протянул к Джерсену руки: — Отдайте его мне. У меня ничего нет, иначе бы я заплатил вам.
Джерсен сумел только покачать головой:
— Вернемся к этому разговору немного позднее.
Рэмполд тяжело кивнул и вернулся в свой угол.
Джерсен посмотрел туда, где Деттерас, Келле и Уорвив продолжали разговор. По-видимому, по соображениям вежливости или по каким-либо другим причинам они решили не проявлять к новым пассажирам особого интереса. Джерсен мрачно улыбнулся. Тому, кто был Малагейтом, совсем не хотелось столкнуться с Хильдемаром Даски. Настроение у Даски было не особенно миролюбивым, и, увидев Малагейта, он не удержался бы от того, чтобы не выкрикнуть в его адрес каких-нибудь ругательств. Конечно, Малагейт попытается тайком шепнуть Красавчику пару слов, чтобы тот успокоился, а потом потихоньку постарается избавиться от него.
Ситуация явно накалялась, и рано или поздно правда должна была вырваться наружу. Джерсен колебался: стоит ли ему ускорять ход событий или, может быть, еще подождать? Можно привести Даски в салон или отвести Келле, Деттераса и Уорвива в грузовой отсек... Он решил дождаться благоприятного случая. При нем все еще оставалось оружие, трое администраторов, очевидно убедившись в его добрых намерениях, не стали настаивать на том, чтобы он вернул оружие в сейф. Самое удивительное, подумал Джерсен, что теперь даже Малагейт ни в чем не подозревает его. Таким образом, Звездный Король может проявить неосторожность и под предлогом элементарного любопытства попытается взглянуть на Даски.
Надо быть настороже, решил Джерсен. В подобном положении Робин Рэмполд мог очень пригодиться ему. Невзирая на некоторое повреждение рассудка и изменения личности, что он претерпел за прошедшие семнадцать лет, Рэмполд во всем, что касается Хильдемара Даски, будет действовать так же решительно и быстро, как действовал бы сам Джерсен.
Джерсен поднялся с дивана и прошел на корму, через машинное отделение, в грузовой отсек. Даски, даже не пытаясь изображать стоическое равнодушие, уставился на него горящими глазами. Джерсен заметил кровоточащие пальцы Даски и, положив лучемет на полку, чтобы не дать Красавчику возможности завладеть им, подошел поближе — проверить крепления кабеля. Даски, извернувшись, попытался пнуть его ногой. Джерсену пришлось легонько стукнуть его ребром ладони, и Даски на время потерял сознание. Джерсен проверил скобы, потом петлю на шее Даски и отошел немного назад. Подождал, пока Даски придет в себя.
— Создается впечатление, — сказал Джерсен, — что неприятностей у тебя становится все больше и больше.
Даски плюнул в его сторону. Джерсен отпрыгнул.
— Вот этого не стоит, — сказал он.
— А что еще ты можешь сделать со мной? Неужели думаешь, я боюсь смерти? Я живу только своей ненавистью.
— Рэмполд просил, чтобы я передал тебя в его руки.
Даски фыркнул;
— Он так боится меня, что готов пресмыкаться передо мной. Он очень мягок. Его даже мучить скучно было.
— Интересно, сколько времени потребуется ему, чтобы сделать то же самое с тобой?
Даски снова сплюнул:
— Расскажи лучше, как ты нашел мою звезду.
— Добыл информацию.
— Где ты ее добыл?
— Какое это имеет значение? — спросил Джерсен, пытаясь раздразнить Даски и медленно подталкивая его к срыву. — Тебе, во всяком случае, больше не представится возможности отплатить этому человеку.
Даски раздвинул свои губы в ужасной улыбке:
— Кто находится на борту судна?
Джерсен не ответил ему. Отступив в тень, он пристально следил за Даски. Скорее всего, Красавчик уже заподозрил, что на борту находится сам Малагейт. Вот и пусть помучается, как и Малагейт.
Джерсен перебирал в голове вопросы, которые могли бы помочь ему вытянуть у Даски имя, которым сейчас прикрывается Малагейт. Но даже самые лучшие из этих вопросов были либо слишком наивными, либо слишком туманными. Стоит только Даски понять, что Джерсен хочет вытянуть из него какую-то информацию, как он сразу замолчит.
— Но послушай! — медовым голосом произнес Даски, очевидно, решив подольститься к Джерсену. — Ты же сам сказал, я полностью беспомощен и нахожусь в твоей власти. Мне просто интересно узнать, кто меня предал.
— А ты как думаешь?
Даски бесхитростно усмехнулся:
— У меня много врагов. Саркоец, например. Это он?
— Саркоец мертв.
— Мертв?!
— Он помог тебе похитить девушку. Я отравил его.
— Тьфу, — снова сплюнул Даски. — Этих баб всюду навалом. И чего, спрашивается, так волноваться? Отпусти меня. Я очень богат, и я отдам тебе половину всех своих денег, если ты скажешь, кто предал меня.
— Во всяком случае, не Сутиро с Саркоя.
— Тристано?.. Да нет, не Тристано. Он ничего не знал.
— Когда я встретился с Тристано, тот в основном молчал.
— Но тогда кто?
— Ну хорошо, — отозвался Джерсен. — Я скажу тебе, почему бы и нет? Один из администраторов Университета Приморской провинции.
Даски вытер рукой рот и с подозрением покосился на Джерсена.
— Но зачем ему это? — пробормотал он. — Ничего не понимаю.
Джерсен, который ожидал услышать возглас удивления, слегка разочарованно спросил:
— Ты, надеюсь, понимаешь, кого я имею в виду?
Даски только тупо посмотрел на него. Джерсен взял свой лучемет и вышел из отсека.
Вернувшись в салон, он обнаружил, что там ничего не изменилось. Он позвал Робина Рэмполда и вышел с ним в машинное отделение.
— Вы просили, чтобы я отдал вам Даски.
— О да! — Глаза Рэмполда заблестели от восторга.
— Я не могу сделать этого... но мне понадобится ваша помощь, чтобы охранять его.
— Да, конечно!
— Даски очень хитер. Вы ни в коем случае не должны заходить в отсек.
Рэмполд сразу поник.
— И, что еще более важно, вы не должны никого допускать туда. Эти люди — враги Даски. Они могут убить его.
— Нет-нет! — воскликнул Рэмполд. — Даски не должен умереть!
Джерсену пришла на ум новая идея. Малагейт приказал убить Пэллис Атроуд, потому что боялся, что она невольно может выдать его. В своем настоящем состоянии она не представляла никакой для него угрозы, но ведь она могла поправиться. Малагейт, если ему представится случай, может снова попытаться избавиться от нее.
— И кроме того, вы будете охранять Пэллис Атроуд, — продолжил Джерсен, — чтобы никто не беспокоил ее.
Этот вопрос уже меньше интересовал Рэмполда.
— Я сделаю все, что вы скажете.
Глава 11
— Интеллект? — спросил Мармадьюк в одну из дозволенных пауз, сопровождая Его Святейшество по Парапету. — Что есть интеллект?
— Что ж, — ответил Его Святейшество, — это не более чем одно из занятий человека; вид деятельности, которым люди занимают свой мозг, подобно тому как лягушка дрыгает лапками, чтобы плыть; это стандарт, которым пользуются люди в своем эгоизме, чтобы мерить другие, порой высшие расы, приводя тех в бескрайнее изумление.
— Вы имеете в виду, Ваше Святейшество, что ни одно другое живое существо, кроме человека, не может обладать так называемым интеллектом?
— Ха! Почему бы тогда не задаться вопросом: что есть ЖИЗНЬ, что есть СУЩЕЕ? И ответ очевиден: что это может быть, как не заболевание первобытной слизи, гной на поверхности первоначальной чистой грязи, который, пройдя сквозь многие циклы и этапы, через перегонку и отстой, превратился в настоящего человека?
— Но, Ваше Святейшество, всем известно, что на многих мирах существуют другие формы, в которых проявляется факт разумной жизни. Например, сверкающие камни с Олама или, скажем, народ Хтонической Трясины.