В-пятых: в конце концов, достаточно вспомнить историческую встречу в 1500 году в таверне Смэйда, где эти пятеро, хотя и неохотно, признали себя равными и разграничили области своих интересов.
Карл Карфен. «Властители Зла». «Элойз-пресс», Ныо-Вэксфорд, Элойз, Вега
* * *
Такой оказалась вторая встреча Джерсена с Кокуром Хеккусом. После нее наступил долгий период депрессии, и Джерсен все время проводил на эспланаде Авенты, глазея на Чудотворный океан. Он подумывал о возвращении на Гроб Биссома, хотя и не видел в этом вояже никакой пользы: Кокур Хеккус не стал бы там оставаться. Джерсен должен искать другой путь.
Придумать легче, чем выполнить. О Кокуре Хеккусе рассказывали множество историй, от которых волосы вставали дыбом, но конкретной информации в них не найдешь. Упоминание мальчиком-посыльным о Фамбере было новостью, но Джерсен не придавал ему большого значения: это могло быть только детской фантазией.
Время шло. Неделя, две недели... Кокур Хеккус упоминался в газетах как возможный похититель бизнесмена с Копуса (Пи Кассиопеи-8). Джерсен был слегка удивлен: Властители Зла редко занимались похищениями ради выкупа.
Двумя днями позже появилось сообщение о новом похищении, на этот раз в горах Хаклюз на Орпо (Пи Кассиопеи-7); жертва — богатый торговец пряностями. И опять, по слухам, был замешан Кокур Хеккус. Выходит, только его предполагаемое участие и делало заурядное преступление достойным упоминания в прессе.
Третья встреча Джерсена с Кокуром Хеккусом явилась непосредственным, хотя и неожиданным результатом этих похищений, а сами похищения явились сложным результатом успеха Джерсена в Скузе.
Цепь событий началась со случайности. Однажды утром Джерсен сидел на эспланаде; рядом с ним присел на скамейку пожилой человек с бледно-голубым цветом кожи, одетый в черный пиджак и бежевые брюки, характерные для представителей среднего класса. Через несколько минут незнакомец вдруг выругался, обронил на скамейку газету и, повернувшись к Джерсену, стал бурно негодовать по поводу воцарившегося беззакония:
— Еще одно похищение! Еще один невинный человек увезен на Обменный Пункт! Почему они не могут это прекратить? Куда смотрит полиция? Они предлагают людям соблюдать меры предосторожности! Какое позорное положение!
Джерсен выразил чистосердечное согласие, но заметил, что не знает другого эффективного решения этой проблемы, кроме запрета на частные космические корабли.
— А почему бы и нет? — заявил старик. — У меня нет космического корабля, и мне он не нужен. В лучшем случае корабли принадлежат бездельникам и развратникам, в худшем — становятся орудиями преступления, обычно похищения. Посмотрите-ка, — он хлопнул рукой по газете, — десять похищений, и все — с помощью космических кораблей.
— Десять? — удивился Джерсен. — Так много?
— Десять за последние две недели, и все солидные состоятельные люди. Деньги уплывают на Край Света для обогащения мерзавцев, это потери для всех нас.
Мужчина возмущался тем, что моральные ценности устарели, что почтение к закону и порядку упало до самой низкой точки, что только самые бестолковые или невезучие преступники попадают в руки закона. Для примера он указал на человека, которого видел только вчера и которого знал как помощника пресловутого Кокура Хеккуса, ответственного по крайней мере за одно похищение.
Джерсен выразил изумление. Уверен ли его собеседник в этом факте?
— Разумеется, уверен! Тут не может быть и тени сомнения! Я никогда не забываю лиц, даже если прошло восемнадцать лет.
Интерес Джерсена начал ослабевать; старик, однако, продолжал говорить. Джерсен решил, что он наверняка — или почти наверняка — не является подсадной уткой Кокура Хеккуса.
— В Понтифракте, на Элойзе, где я служил старшим регистратором в инквизиции, он предстал перед судом Гульдонерии и вел себя исключительно нагло, несмотря на тяжесть предъявленных ему обвинений.
— А в чем его обвиняли? — спросил Джерсен.
— Подкуп в целях организации ограбления, незаконное владение антикварными ценностями и оскорбительное поведение. Его оправдали, и он не понес никакого наказания, кроме устного порицания. Очевидно, Кокур Хеккус оказал давление на судей.
— И вы вчера видели этого человека?
— Совершенно точно. Он прошел мимо меня, направляясь к Берегу Парусных Мастеров. Если чисто случайно я наткнулся на одного ненаказанного преступника, то представьте, сколько их бродит вокруг.
— Положение серьезное, — заметил Джерсен. — Этого человека следует взять под наблюдение. Вы не помните его имени?
— Нет. А если бы и помнил — что толку. Это наверняка не то имя, которое он носит сейчас.
— У него есть какие-нибудь особые приметы?
Старик нахмурился:
— Пожалуй, нет. У него довольно большие уши и нос. Глаза круглые и близко посаженные. Он моложе меня. Хотя я слышал, что люди на Фомальгауте стареют позже из-за особой пищи, от которой желчь свертывается.
— Ага. Так он сандускер?
— Он на этом настаивал, причем в довольно экстравагантной манере, которую я могу объяснить только тщеславием.
Джерсен вежливо рассмеялся:
— У вас замечательная память. Вы думаете, этот сандускер-преступник живет в районе Берега Парусных Мастеров?
— А почему бы и нет? Там как раз собираются такие непутевые люди.
— Это верно. — Отпустив еще пару реплик, Джерсен поднялся и откланялся.
Слайдвей был параллелен эспланаде, тянулся далеко к северу, сворачивал в туннель Лосассо и заканчивался на площади Мериш в центре Берега Парусных Мастеров. Джерсен прилично знал этот район. Стоя на площади и глядя на Мелнойские дюны, он мог видеть дом, где некогда обитал Хильдемар Даски. И мысли Джерсена на мгновение стали меланхоличными... Он заставил себя вернуться к сегодняшним делам. Отыскать безымянного сандускера потруднее, чем найти Хильдемара Даски, которого достаточно было увидеть однажды, чтобы запомнить на всю жизнь.
Площадь окружали невысокие строения с толстыми стенами из кораллобетона, окрашенного в белый, лиловый, бледно-голубой или розовый цвет. В ярком свете Ригеля стены домиков сверкали и переливались, а окна и двери по контрасту казались совершенно черными провалами. Вдоль одной из сторон площади тянулся ряд магазинов и лавок, явно рассчитанных на туристов. Берег Парусных Мастеров, обжитый переселенцами с самых разных планет, заполненный национальными ресторанами и лавками, был уникален. Другого такого места не сыскать во всей Ойкумене, разве что в одном-двух районах Земли.
В киоске Джерсен купил «Путеводитель по Берегу Парусных Мастеров», но там не упоминался квартал сандускеров. Он вернулся к киоску. Продавщица была маленькой, толстой, почти шарообразной формы, с бледно-зеленой кожей: возможно, она происходила из крокинольских импов.
Джерсен поинтересовался:
— Где тут живут сандускеры?
Женщина задумалась:
— Да их тут не так много. Спуститесь по Ард-стрит и найдете парочку. Их попросили там поселиться, чтобы ветер относил вонь от их стряпни в сторону моря.
— А где их продуктовый магазин?
— Если это можно назвать продуктами... Я называю это дрянью. Вы сами — не сандускер? Я вижу, что нет. Он там же, на Ард-стрит. Свернете вниз вон там... видите парочку в черных плащах?.. Это и будет Ард-стрит. И берегите нос.
Джерсен вернул путеводитель, который тут же занял прежнее место в витрине. А Джерсен пересек площадь, прошел мимо двух бледных людей в черных плащах и свернул на Ард-стрит. Это была скорее аллея, полого спускавшаяся к воде. В первом квартале расположились в основном чайные и игорные дома, распространявшие довольно приятный аромат ладана. Потом тянулся длинный убогий квартал, переполненный ребятишками в красных и зеленых рубашонках до пупа и с длинными золотыми цепочками в ушах. Затем, уже у самой воды, Ард-стрит расширялась и заканчивалась небольшой площадью. Джерсен внезапно оценил мудрость совета, данного киоскершей. Воздух был действительно перенасыщен запахами, тяжелая горько-сладкая органическая вонь просто разъедала ноздри. Джерсен поморщился и направился к лавке, откуда исходили эти ароматы. Набрав полную грудь воздуха, он нагнулся и вошел внутрь. Справа и слева стояли деревянные бочонки, содержащие пасты и жидкости с погруженными в них предметами. Над головой висели связки каких-то сморщенных сине-зеленых штуковин размером с кулак. За прилавком, заваленным липкими розовыми сосисками, стоял парень лет двадцати с клоунским лицом, одетый в расписную красно-коричневую рубашку, на его голове был повязан черный бархатный платок. Парень лениво опирался на прилавок и без особого интереса наблюдал за тем, как Джерсен пробирается мимо бочек.
— Вы сандускер? — спросил Джерсен.
— А то кто же? — Это было сказано с непонятной для Джерсена интонацией, включавшей множество оттенков: грустную гордость, необъяснимую угрозу, показное смирение. — Хотите поесть?
Джерсен покачал головой:
— Я не принадлежу к вашей религии.
— Хо-хо! — воскликнул парень. — Так вы знаете Сандуск?
— Только понаслышке.
Продавец ухмыльнулся:
— Вы не должны верить в дурацкую байку, будто мы, сандускеры, — религиозные фанатики, которые едят всякую мерзость, вместо того чтобы бичевать себя. Это настоящее вранье. Послушайте, вы честный человек?
Джерсен задумался:
— Обычно да.
Парень подошел к одной из бочек, нагнулся и достал комок блестящей коричневой пасты:
— Попробуйте! Судите сами! Используйте вкус, а не обоняние!
Джерсен обреченно пожал плечами и попробовал. Во рту сначала защипало, затем словно что-то взорвалось. Язык прилип к гортани.
— Ну как? — спросил парень.
— Если такое возможно, — с трудом выдавил Джерсен, — то на вкус это еще омерзительнее, чем на запах.
Парень вздохнул:
— Таково общее мнение.
Джерсен вытер губы тыльной стороной ладони:
— Вы знаете всех сандускеров в округе?
— Ага.
— Я ищу высокого человека со слегка косящими глазами, без указательного пальца на левой руке и с волосами, напоминающими хвост кометы.