— Пока да.
Рампольд остановился в нерешительности, открыл было рот, но снова закрыл его. В конце концов он все же робко спросил:
— Что вы намереваетесь с ним делать?
— Не знаю, — пожал плечами Герсен, — но вообще-то я хочу воспользоваться им.
Рампольд сразу же стал серьезным и тихо, чтобы его не могли подслушать остальные, спросил:
— А почему бы не отдать его мне на попечение? Это облегчило бы вам охрану и уход за ним.
— Нет, — ответил Кирт, — думаю, что нет. Лицо Рампольда еще больше осунулось, тень отчаяния легла на его многочисленные морщины.
— Но ведь я... должен...
— Что вы должны?
— Вам этого не понять. В течение семнадцати лет... — он не мог подобрать нужных слов и в конце концов пробормотал:
— Он был центром моего существования. Он был как бы моим личным богом. Он давал мне пищу и воду — и мучил меня. Однажды он привез мне котенка, прелестного черного котенка. Он наблюдал, как я его гладил, милостиво улыбаясь. На этот раз я расстроил его планы. Я сразу же убил маленькое создание. Потому что догадался о намерениях своего мучителя. Он хотел выждать, пока я не полюблю животное, а потом он убил бы его — при этом долго мучая, на моих глазах. И это тоже было частью его возмездия. Герсен глубоко вздохнул.
— У него была слишком большая власть над вами. Я могу доверить его вам.
В глазах Рампольда показались слезы. Он бессвязно заговорил:
— Это очень страшно. Своих чувств я не могу выразить словами. Они все больше овладевают мною и становятся все более нежными. Сахар может быть таким сладким, что покажется на вкус горьким, таким кислым, что на вкус покажется соленым... Да уж, я бы позаботился о нем, не щадя сил, я бы посвятил ему всю жизнь. У меня ничего нет, но я отплачу вам сторицей, если вы только...
Герсен покачал головой.
— Об этом не может быть и речи.
Рампольд тягостно вздохнул и отправился в другой конец салона.
Внимание Герсена опять обратилось на Деттераса, Келле и Уорвина, которые продолжали какой-то бессмысленный разговор. Очевидно, они пришли к молчаливому соглашению — не проявлять какого-либо интереса к новым пассажирам. Герсен кисло усмехнулся, Малагате была далеко не безразличной встреча с Хильдемаром Даске. У Красавчика был далеко не самый кроткий характер. В запале он мог вполне сболтнуть лишнее. Малагате определенно попытался бы несколькими тихими словами предупредить его и рассеять все подозрения или... может быть, попытается каким-нибудь образом убрать такого ненужного свидетеля.
Положение было нестабильным. Раньше или позже оно должно было взорваться. Герсен стал обыгрывать возможности ускорения этого взрыва. Что, если привести Даске в салон... или, может быть, привести Деттераса, Келле, Уорвина в грузовой салон? Вот только представился бы благоприятный случай.
Оружие по-прежнему было при нем. Университетская троица, по-видимому, поверила в его добрые намерения и не требовала, чтобы он вернул энергомет на места Удивительно, подумал Герсен, даже у Малагате нет причин подозревать, что Герсен подкапывается именно под него. Заподозри он что-либо, и он, возможно, под предлогом любопытства, поищет удобный случай взглянуть на Даске.
Бдительность и еще раз бдительность, думал Герсен. Может быть, Робин Рампольд станет полезным союзником в сложившейся ситуации? Независимо оттого, какие сдвиги произошли в его психике за семнадцать лет заточения в клетке, он будет не меньше, чем сам Герсен, начеку в отношении всего, что касается Хильдемара Даске.
Герсен встал и пошел в хвостовую часть, мимо двигательного отделения в грузовой отсек. Даске посмотрел на него, в его взгляде не было и следа стоической покорности. Герсен заметил, что пальцы Даске кровоточат, и поставил свой энергомет на полку, чтобы исключить возможность вырвать его. Он подошел поближе, чтобы проверить прочность уз Даске, но тот выбросил ногу вперед, и Герсену пришлось отбросить его сильным боковым ударом в ухо. Кирт убедился, что хомут, надетый на шею Даске, достаточно надежен, и отступил за пределы его досягаемости.
— Похоже на то, — сказал он, — что неприятностей у тебя становится все больше.
Даске плюнул в него. Герсен отошел еще дальше.
— У тебя не то положение для такой агрессивности, — покачал он головой.
— Ха! — воскликнул Даске. — А что еще ты можешь сделать мне? Думаешь, я боюсь смерти? Я живу сейчас только потому, что питаюсь ненавистью!
— Рампольд умолял, чтобы я поручил тебя ему.
Даске презрительно усмехнулся.
— Он так боится меня, что готов пресмыкаться перед тобой.
— Интересно, сколько времени уйдет у него на то, чтобы сделать такого слизняка из тебя?
Даске еще раз плюнул и сказал:
— Скажи, как тебе удалось отыскать мою звезду?
— У меня была информация.
— От кого?
— Какое это имеет значение? — Герсен пожал плечами. Он решил заронить сомнение в сознание Даске. — У тебя уже никогда не будет возможности отомстить ему за это.
Даске скорчил отвратительную гримасу.
— Кто-то на борту этого корабля, да?
Герсен помолчал. Отступил в тень. Он стал наблюдать за Даске, который мог с полной уверенностью подозревать, что Малагате находится на борту.
Кирт стал обдумывать вопросы, с помощью которых рассчитывал выудить у Даске имя Малагате. Но все они казались либо слишком грубыми, либо очень трудными для разумения. Могло даже случиться так, что Даске догадается, что Герсену нужна информация, и это насторожит его.
— Подойди поближе. Ты же сам сказал, что я беспомощен и весь в твоей власти. Мне необходимо узнать, кто предал меня.
— Кто же это, как ты думаешь, может быть?
Даске искренне ухмыльнулся.
— Врагов у меня хоть отбавляй. Например, этот, с Саркоя. Это он?
— Сутиро мертв.
— Мертв?!
— Он помог тебе похитить девушку, и я отравил его.
— Тьфу! — сплюнул Даске. — Всюду женщины. Зачем все это? Я отдам вам половину своего состояния и еще четверть, если вы скажете, кто предал меня!
— Во всяком случае, не Сутиро с Саркоя.
— Тристано? Конечно же, не он. Откуда ему знать.
— Когда я повстречался с Тристано, ему было не до разговоров.
— Так кто же?
— Что ж, я скажу. А почему бы и нет? Один из администраторов Приморского университета сообщил мне кое-что! А я уж сделал необходимые выводы.
Даске искоса взглянул на Герсена — и в его взгляде было и сомнение, и подозрение.
— Зачем ему это было нужно? — пробормотал он. — Что-то здесь не то...
— Ты знаешь, о ком я говорю? — с надеждой воскликнул Герсен, полагая, что застигнутый врасплох Даске не выдержит и скажет то, что нужно.
Но Красавчик уже тупо смотрел себе под ноги. Герсен забрал энергомет и вышел.
Возвратясь в салон, он увидел, что положение осталось прежним. Пригласив Робина Рампольда следовать за собой, Кирт прошел в двигательный отсек.
— Вы просили, чтобы я перепоручил вам Даске.
— Конечно, — весь дрожа от возбуждения, сказал Рампольд.
— Я не могу этого сделать, но мне нужна ваша помощь для его охраны.
— О, я так вам благодарен!
— Учтите, что Даске хитер и коварен. Вы ни в коем случае не должны входить в грузовой отсек! Рампольд разочарованно сморщился.
— Столь же важно, чтобы вы не позволили никому подойти близко к отсеку, где он содержится. Помните, что эти люди — кивок головы в сторону салона — врага Даске и они вполне могут убить его.
— Нет, нет! — воскликнул Рампольд. — Даске ни в коем случае не должен умереть!
Герсену пришла в голову новая идея. Малагате распорядился убить Паллис Атроуд из страха, что она непроизвольно может как-то разоблачить его личность. В своем теперешнем состоянии она не представляла из себя угрозы, тем не менее она могла прийти в себя. Малагате с удовольствием прикончил бы ее, если бы только мог сделать это без риска для себя. Поэтому Герсен предупредил Рампольда, чтобы он также охранял Паллис Атроуд и следил за тем, чтобы ее никто не тревожил.
Рампольд без особого энтузиазма ответил:
— Я сделаю все, о чем вы просите.
ГЛАВА 21
Данные, содержащиеся в записях, произведенных монитором Луго Тихальта, поступили в компьютер, который присовокупил их к уравнениям, описывавшим прежнее положение корабля, и отдал команду автопилоту.
Шло время. Жизнь внутри корабля вошла в определенную колею. Герсен с помощью Робина Рампольда охранял грузовой отсек. В течение первых нескольких дней Хильдемар Даске проявлял бесстыдную шутливость, чередовавшуюся с угрозами скорого отмщения от рук своего патрона, личность которого он с таким упорством отказывался раскрыть.
— Спросите Рампольда, о чем он думает, — говорил Даске, и злоба свернула в его ярко-голубых, лишенных век глазах. — Вы хотите, чтобы это произошло и с вами?
— Нет, — отвечал Герсен. — Я не думаю, что это может случиться.
Время от времени Даске начинал требовать, чтобы Герсен отвечал на его вопросы.
— Куда вы меня везете? — часто спрашивал он. — Назад на Альфанор?
— Нет.
— А куда же?
— Увидишь.
— Отвечай мне или... — Даске нетерпеливо выругался, — или я сделаю с тобой такое, что хуже не придумаешь!
— Мы все же решились на твою поимку, хотя моему другу хорошо известна твоя мстительность.
— Мы? — тихо спросил Даске, — кто же это «мы»?
— Можно подумать, что ты не догадываешься?
— Почему же он сюда не заходит? Скажи ему, что я хотел бы с ним поговорить.
— Он может прийти сюда в любой момент, когда пожелает.
В этом месте Даске всегда замолкал. Никакие уколы, подстрекательства и уловки Герсена не могли заставить Даске произнести необходимое имя. Да и все три сотрудника. Университета находились в состоянии полного равнодушия по отношению к Даске. Что же касается Паллис Атроуд, то ее отрешенность сначала была очень глубокой. Она часами сидела, глядя на мерцающие звезды. Ела она медленно, нерешительно, без всякого аппетита. Часами спала, свернувшись калачиком. Затем постепенно она стала воспринимать окружающее, и временами в ней проскальзывало что-то от прежней беззаботной Паллис.