— Прошу вас, миссис Эндервью, не уходите, ваша репутация в безопасности.
— Я не хочу терять время, — резко ответила она. Фарр вдруг увидел, что она совсем не миловидна, что у нее помятое лицо, а глаза злые и себялюбивые.
— Прошу вас, — сказал исзмиец. — Не сейчас. Сядьте, если угодно.
Стук в дверь. Голос, хриплый от бешенства.
— Откройте, эй, вы, там, откройте!
— Конечно же, — сказал Омон Бозхд и широко распахнул панель. В дверном проеме стоял Эндервью, сверкая белками глаз. В руке он держал шуттер, рука его дрожала. Он увидел исзмийца и плечи его поникли, а челюсти лязгнули.
— Извините, что не приглашаю войти, — сказал Фарр. — У нас слегка тесновато.
Эндервью возобновил атаку.
— Что здесь происходит?
Миссис Эндервью шагнула вперед, держась за перила.
— Ничего, — произнесла она сдавленным голосом. — Совсем ничего. — Она выбралась в коридор.
— Для вас здесь ничего нет, — небрежно сообщил Омон Бозхд Эндервью. — Вам бы следовало присоединиться к вашей даме.
Эндервью медленно повернулся на каблуках и отошел.
Фарр почувствовал слабость в коленях. Он не мог измерить глубину причин, не мог разобраться в водоворотах мотивов и целей... Он сел на койку, краснея от мысли, что его провели, как простака.
— Отличный способ вычеркнуть человека из жизни, — сказал Омон Бозхд. — По крайней мере, не противоречит земным установкам.
Фарр быстро вскинул глаза, уловив в этом замечании сарказм.
— Что же, вы спасли мою шкуру — по меньшей мере два или три квадратных фута.
— Пустяки, — ответил Омон Бозхд, покачивая несуществующим лорнетом.
— Для меня не пустяки, — сказал Фарр. — Я люблю свою шкуру.
Исзмиец повернулся, чтобы выйти.
— Постойте, — окликнул его Фарр, поднимаясь. — Я хочу знать, что происходит.
— Все и так очевидно.
— Может быть, я дурак.
Бозхд задумчиво посмотрел на него.
— Наверное, вы слишком близки к происходящему, чтобы увидеть картину целиком.
— Вы — сзекр?
— Все иностранные агенты — сзекры.
— Ладно, что же все-таки происходит? Что от меня нужно Эндервью?
— Они тщательно взвесили пользу и опасность, которую вы можете принести.
— Это совершенно фантастично!
Омон Бозхд сфокусировал на нем обе фракции глаз и заговорил, размышляя:
— Каждая секунда бытия — новый мираж. Осознание ежесекундно ожидающих нас бесчисленных вариаций и возможностей — улицы в будущее. Мы идем по одной из них, но кто знает, куда приведут другие. Это вечное волшебство, таинственная неопределенность в последующие секунды вкупе с минувшей и есть непрерывно разворачивающийся ковер развязки.
— Да, да, — сказал Фарр.
— Разум наш немеет перед чудом жизни, перед мощью ее и величием. — Омон Бозхд отвел наконец глаза. — В сравнении с ней происходящее сейчас имеет не больше внутреннего значения, чем один единственный вздох.
— Вздыхать я могу, сколько захочу, — сказал Фарр жестко. — А умереть могу лишь однажды, так что, видимо, практическая разница тут все же имеется. Очевидно, вы думаете так же, и я признаю, что нахожусь у вас в долгу. Но — почему?
Омон Бозхд помахал отсутствующим лорнетом.
— Конечно, рациональность для исзмийцев — совсем не то, что для землян. Тем не менее мы подчиняемся некоторым инстинктам, таким как благоговение перед жизнью и стремление помогать знакомым.
— Ясно, — сказал Фарр. — Значит, ваш поступок — не более чем дружеская услуга?
Омон Бозхд поклонился.
— Можно сказать и так. А теперь я пожелаю вам спокойной ночи. — Он вышел из каюты.
Фарр в оцепенении опустился на койку. За последние несколько минут чета Эндервью из добродушного миссионера и его привлекательной супруга превратились в пару безжалостных убийц. Но почему? Почему?
Фарр в отупении покачал головой. Помощник коменданта, сзекр, упоминал ядовитый шип и отравленное питье: очевидно, на них лежит ответственность и за это. Он гневно вскочил на ноги, подбежал к двери, отодвинул ее и посмотрел вдоль перил. Вправо и влево уходили полосы серого стекла. Наверху такие же перила давали доступ к следующим каютам. Фарр добрался до конца перил и через арку заглянул в комнату отдыха. Двое исзмийцев и двое молодых туристов — санитарных инженеров — играли в покер. Исзмийцы одной парой сегментов смотрели в карты, другой — на противников и выигрывали.
Фарр вернулся. Он поднялся по трапу на верхнюю палубу. Тишину нарушали звуки механизмов — заглушенные вздохи насосов, бормотание вентиляции, неразборчиво болтали в комнате отдыха пассажиры.
Фарр подошел к двери с табличкой «Мэррит и Антея Эндервью» и подождал, прислушиваясь. Он ничего не услышал, ни звуков, ни голосов. Он поднял руку, чтобы постучать, но задержал ее, вспомнив объяснение жизни Омоном Бозхдом — бесконечность улиц в будущее... Он мог постучать, а мог и вернуться к себе в каюту. Он постучал.
Никто не ответил. Фарр поглядел вдоль перил. Еще можно было вернуться. Он тронул дверь. Она открылась. В комнате было темно. Фарр нащупал локтем выключатель, свет залил комнату. Меррит Эндервью жестко сидел в кресле и глядел на него бесстрастными глазами.
Он был мертв. Антея Эндервью лежала на нижней койке, расслабленная и совершенно недвижимая.
Фарр не стал подходить ближе, она тоже была мертва. Шуттер, поставленный на нижний уровень вибрации, гомогенизировал их мозги; их мысли и память превратились в сероватую массу, а улицы в будущее, которые они избрали, рухнули в небытие. Фарр не двигался. Он пытался удержать дыхание, но знал, что беда уже случилась. Он вышел и затворил за собой дверь. Стюардесса, видимо, вскоре обнаружит трупы.
Через некоторое время он стоял в своей каюте и думал с растущим беспокойством. Он может оказаться в центре подозрений. Этот дурацкий флирт с Антеей Эндервью, возможно, стал уже достоянием гласности. Его присутствие в каюте легко можно установить На всех предметах в комнате должна остаться пленка от его дыхания, и если никто из пассажиров на борту не обладает той же группой дыхания, все станет ясно.
Фарр решился. Он вышел из каюты и прошел через комнату отдыха. Никто на него не смотрел. Он поднялся по трапу мостика и постучал в дверь каюты капитана.
Капитан Дорристи отодвинул панель Это был приземистый молчаливый мужчина с косящими черными глазами. За его спиной стоял Омон Бозхд Фарр заметил, что мускулы щек у него напряглись, а рука сделала движение, словно крутанула лорнет. Внезапно Фарр почувствовал облегчение. Он увернулся от удара, который Омон Бозхд старался ему нанести.
— Двое пассажиров мертвы. Это чета Эндервью.
— Интересно, — сказал Дорристи. — Входите.
Фарр шагнул в дверь. Омон Бозхд глядел в сторону.
— Господин Бозхд сказал мне, что вы убили их, — мягко сказал Дорристи.
Фарр обернулся и взглянул на исзмийца.
— Возможно, он самый искусный лжец на корабле. Он сам все это подстроил.
Посмотрев на одного и на другого, Дорристи ухмыльнулся.
— Он говорит, что вы ухлестывали за этой женщиной.
— Это было лишь вежливое внимание. Путешествие было скучноватым до сегодняшнего дня.
Дорристи взглянул на исзмийца.
— Что вы скажете на это, господин Омон Бозхд?
Исзмиец продолжал вертеть несуществующий лорнет.
— Что-то иное, чем вежливость, привело миссис Эндервью в каюту Фарра.
— Что-то иное, чем альтруизм, заставило Омона Бозхда прийти в мою каюту и не дать Эндервью убить меня.
Омон Бозхд выразил удивление.
— Я ничего не знаю о вашей связи.
Вспыхнув от гнева, Фарр повернулся к капитану.
— Вы ему верите?
Дорристи угрюмо улыбнулся.
— Я не верю никому.
— Вот что произошло. В это трудно поверить, но это правда. — Фарр рассказал ему свою историю. — ...Когда Бозхд вышел, я задумался. Я собирался докопаться до сути тем или иным путем и потому я пришел в каюту Эндервью. Открыв дверь, я увидел, что они мертвы. И сразу же пришел сюда.
Дорристи ничего не сказал, но теперь рассматривал Омона Бозхда пристальнее, чем Фарра. Наконец он пожал плечами и сказал исзмийцу:
— Я опечатаю каюту. Полиция вскроет ее Вы получите свои вещи, когда мы вернемся на Землю.
У Омона Бозхда помутнели нижние части глаз. Он небрежно покачал отсутствующим лорнетом.
— Я слышал рассказ Фарра, — сказал он, — он убедил меня в своей искренности. Думаю, что я ошибся. Непохоже, что он способен совершить преступление. Приношу свои извинения. — Он вышел из кабины. Фарр с триумфом глядел ему вслед.
Дорристи взглянул на Фарра.
— Выходит, вы их не убивали?
— Разумеется, нет! — оскорбился ботаник.
— Тогда кто?
— Полагаю, что кто-то из исзмийцев. А почему — не имею ни малейшей догадки.
Дорристи кивнул, затем грубовато пробурчал уголком рта:
— Ладно, разберемся, когда сядем в Барстоу. — Он искоса взглянул на Фарра. — Я буду благодарен, если вы поменьше будете об этом говорить. Ни с кем этого не обсуждайте.
— Я и не собирался, — коротко ответил Фарр.
ГЛАВА 8
Тела сфотографировали и отправили на холодное хранение, каюту опечатали. Корабль гудел сплетнями, а Фарр обнаружил, что случай с супругами Эндервью не так-то просто сохранять в тайне.
Земля приближалась. Особых опасений Фарр не испытывал, но беспокойство и ощущение таинственности оставались: почему Эндервью не кому-нибудь, а именно ему устраивали ловушку? Будет ли и на Земле оставаться опасность? Он начал злиться. Эти интриги — не его дело, он не желает в них участвовать. Но неприятное убеждение давило на сознание: он вовлечен, как бы стойко он ни отрицал эту мысль. У него хватало работы: его занятия, тезисы, подготовка стерео, которые он надеялся продать одной из широковещательных сетей.
Но оставалось что-то еще, странная безотлагательность, воздействие чего-то, что непременно следовало сделать. Это тревожило Фарра, вносило в его душу неудовлетворенность... Словно где-то глубоко, глубоко в мозгу оставалась неясная извилина. Это не было связано ни со смертью Эндервью, ни со всем происходившим. Что-то следовало сделать, что-то, о чем он забыл... или не знал никогда?