Она медленно опустилась в кресло, затем подалась к нему, подняв лицо вверх и обвив ладони вокруг его шеи.
— Я так одинока! Честное слово. Я вчера приехала из Сиэттла, не знаю здесь ни души. Поэтому не будь со мной таким... мы могли бы так понравиться друг другу... Правда?
Фарр ухмыльнулся.
— Сначала поговорим, а потом будем нравиться.
Что-то ранило его, что-то сзади, на шее, где касались ее пальцы. Он моргнул и схватил ее за руки. Она вскочила, вырвалась, глаза ее светились радостью.
— А теперь, что ты теперь будешь делать?
Он рванулся к ней; она отпрянула, лицо ее стало озорным. Глаза Фарра наполнились слезами, в суставах появилась слабость. Он зашатался, столик опрокинулся. Бармен взревел и выскочил из-за стойки. Фарр сделал два неверных шага вслед девушке, которая спокойно направилась к выходу. Бармен загородил ей дорогу.
— Одну минуту!
В ушах крик. Фарр услышал, как девушка чопорно произнесла:
— Пропустите меня! Он пьян. Он оскорбил меня... каких только гадостей не наговорил.
Бармен смотрел свирепо и нерешительно.
— Что-то непонятное здесь происходит.
— Тем более — не впутывайте меня в эту историю!
Колени Фарра подогнулись; сухой комок заполнил горло, рот. Он чувствовал вокруг движение, чувствовал осторожные ладони на теле, и слышал очень громкий голос бармена: «В чем дело, Джек? Что случилось?» Разум Фарра был уже не здесь, а за оградой из переплетенных стеклянных ветвей. Голос рвался из горла:
— Вызовите Пенче... Вызовите К.Пенче...
— К.Пенче, — произнес кто-то тихо. — Парень спятил.
— К.Пенче... — бормотал Фарр. — Он заплатит... Позовите его, скажите ему — Фарр...
ГЛАВА 11
Эйли Фарр умирал. Он погрузился в красный и желтый хаос фигур, они толпились и качались вокруг. Когда движение прекратилось, когда фигуры вытянулись и улетели, когда алые и золотые цвета расплылись и погрузились во тьму, Эйли Фарр, видимо, скончался.
Он видел, как приходит смерть, — словно сумерки вслед закату жизни... Внезапно он почувствовал неуютность, разлад. Яркий взрыв зелени нарушил гармонию красного, розового и голубого...
Эйли Фарр вновь ожил.
Доктор выпрямился и отложил шприц.
— Еще бы чуть-чуть, — сказал он, — и все.
Конвульсии прекратились, Фарра милосердно лишили сознания.
— Кто этот.парень? — спросил патрульный.
Бармен скептически взглянул на Фарра.
— Он просил вызвать Пенче.
— Пенче? К.Пенче?
— Так он сказал.
— Ладно. Позовите его. В крайнем случае он на вас может только накричать, не больше.
Бармен отправился к экрану. Патрульный посмотрел на доктора, который все еще стоял на коленях перед Фарром.
— Что с ним стряслось?
Доктор пожал плечами.
— Трудно сказать, какая-то женская болезнь. В наши дни существует столько всякой дряни, которой можно напичкать человека...
— Ссадина у него на голове...
Доктор взглянул на череп Фарра.
— Нет. Это старая рана. Его укололи в шею, вот отметка.
Бармен вернулся.
— Пенче говорит, что он уже в пути.
Они посмотрели на Фарра с новым выражением.
Санитары положили по бокам его стальные шесты, просунули под телом металлические ленты и прикрепили их к шестам, подняли его и понесли. Бармен засеменил рядом.
— Ребята, куда вы его забираете? Я должен буду сказать Пенче.
— Он будет находиться в травматологической больнице на Лонг Бич.
Пенче прибыл через три минуты после отъезда скорой помощи. Он вошел, посмотрел направо, налево.
— Где он?
— Вы мистер Пенче? — уважительно спросил бармен.
— Конечно, это Пенче, — сказал патрульный.
— Вашего друга отправили в травматологическую больницу на Лонг Бич.
Пенче повернулся к одному из людей, стоявших позади.
— Разберись, что здесь случилось, — сказал он и покинул бар.
Санитары положили Фарра на стол и сняли с него одежду. С удивлением они рассматривали металлическую полосу, опоясывающую правое плечо.
— Это что такое?
— Что бы то ни было, надо снять.
Они сняли металлическую тесьму, омыли Фарра антисептическим газом, сделали ему несколько различных уколов и отправили его в палату на отдых.
Пенче вызвал главный офис.
— Когда мистер Фарр будет транспортабелен?
— Одну минуту, мистер Пенче.
Пенче ждал. Клерк наводил справки.
— Он уже вне опасности.
— Его можно перевозить?
— Он все еще без сознания, но доктор говорит, что с ним все будет в порядке.
— Будьте добры, пусть скорая помощь отвезет его ко мне домой.
— Очень хорошо, мистер Пенче. Принимаете ли вы на себя ответственность за здоровье мистера Фарра?
— Да, — сказал Пенче. — Оформите.
Дом Пенче на Сигнальном Холме был роскошным изделием типа 4 класса АА, эквивалентным среднему традиционному земному зданию стоимостью в тридцать тысяч долларов. Пенче продавал дома четырех разновидностей класса АА в количестве, которое мог себе позволить, по десять тысяч долларов за штуку — за ту же цену, что и дома классов А, Б и ББ. Для себя исзмийцы, разумеется, выращивали дома более тщательно. Это обычно бывали старые жилища с взаимосвязанными стручками, стенами, окрашенными флоуресцентной краской, сосудами, выделяющими нектар, масло и соляной раствор, воздухом, обогащенным кислородом и всевозможными добавками, фотофобными стручками, стручками с бассейнами, в которых циркулировала тщательно профильтрованная вода, стручками, в которых росли орехи, кристаллы сахара и сытные вафли. Исзмийцы не экспортировали ни таких, ни трехчетырехстручковых стандартных домов. Выращивать эти дома было не проще, но отдача от них была велика.
Миллиард землян все еще жили в условиях ниже нормы. Северные китайцы рыли пещеры в лесу, индийцы-дравиды строили грязные хижины. Американцы и англичане занимали разрушающиеся многоквартирные дома. Пенче находил ситуацию прискорбной: огромный рынок не использовался. Пенче хотел использовать его.
Существовала практическая трудность. Эти люди не могли платить тысячи долларов за дома классов АА, АБ, ББ, даже если бы и Пенче мог бы их продавать неограниченно. Ему были необходимы трех-четырех-пятистручковые стандартные дома, которые исзмийцы отказывались поставлять.
Проблема имела классическое решение: набег на Исзм за деревом-самкой. Должным образом оплодотворенная женская особь могла дать миллион семян в год. Почти половина из них будут женскими. Через несколько лет Пенче сможет получать десять, сто, тысячу, пять тысяч миллионов семян домов.
Для большинства людей разница между десятью миллионами и ста миллионами в год кажется незначительной. Пенче, однако, оперировал в мыслях миллионами. Деньги — это не просто средство покупать, но и энергия, орудие власти, основа для убеждения и эффективности. На себя он тратил мало денег, личная жизнь его была достаточно скромна. Он жил в своем демонстраторе класса АА на Сигнальном Холме, тогда как мог бы обладать небесным островом на околоземной орбите. Он мог бы разнообразить свой стол самыми редкими мясом и дичью, изысканными консервами, коллекционными винами, необычными напитками и фруктами с других планет. Он мог бы заполнить гарем гуриями, о которых и султан не мечтал. Но Пенче питался бифштексами и пил кофе и пиво. Он оставался бакалавром, позволял себе попадаться на глаза общественности, лишь когда пресса затрагивала его бизнес. Как многие одаренные люди бывают лишены слуха, так и Пенче был почти лишен склонности к радостям цивилизации.
Он сознавал собственный недостаток и порой испытывал меланхолию. В такие минуты он сидел, сгорбившись, похожий на дикого кабана, и раскаленная топка просвечивала сквозь закопченные стекла его глаз. Но чаще всего на его лице царило кислое и сардоническое выражение. Прочих людей можно было смягчить, отвлечь, удержать под контролем с помощью добрых слов, красивых вещей, удовольствий. Пенче знал эти способы и пользовался знанием, как плотник пользуется молотком, не задумываясь о внутренней сути инструмента. Он наблюдал и действовал без иллюзий и предрассудков; именно в этом, быть может, и таилась огромная сила Пенче, то внутреннее зрение, которое позволяло ему видеть мир и себя самого в свете грубой объективности.
У себя в студии он ожидал, когда прибудет «скорая помощь» и санитары вынесут носилки. Он вышел на балкон и заговорил тяжелым хриплым голосом:
— Он в сознании?
— Приходит в себя, сэр!
— Несите его сюда.
ГЛАВА 12
Эйли Фарр пробудился в стручке с пыльно-желтыми стенами и темным коричневым потолком с ребристым сводом. Он поднял голову, заполненную тьмой, и, обведя стручок глазами, увидел тяжелую угловатую мебель: кресла, диван, стол, заваленный бумагами, одну или две модели домов и древний испанский буфет.
Над ним склонился тонкий человек с крупной головой и серьезными глазами. На нем был белый форменный жакет, от которого пахло антисептиками. Доктор.
За спиной доктора стоял Пенче. Это был высокий мужчина, но не столь высокий, как представлялось Фарру. Он медленно подошел и посмотрел на него сверху вниз.
У Фарра в мозгу что-то щелкнуло. Горло наполнилось воздухом, голосовые связки завибрировали: рот, язык, зубы, небо выдавили слова. Фарр был изумлен, услыхав их.
— У меня — дерево.
Пенче кивнул.
— Где?
Фарр глупо посмотрел на него.
Пенче спросил:
— Как вам удалось вывезти дерево с Исзма?
— Я не знаю, — сказал Фарр.
Он приподнялся, опершись на локоть, потер подбородок, моргнул и пробормотал:
— Я не знаю, что говорю. У меня нет никакого дерева.
— Или у вас оно есть, или у вас его нет, — нахмурился Пенче.
— У меня нет никакого дерева. — Фарр попытался сесть. Доктор помог ему, поддержав за плечо. Фарр чувствовал слабость.
— Что я здесь делаю? Меня кто-то отравил. Девушка. Блондинка в таверне. — Он посмотрел на Пенче с нарастающим гневом. — Она работает на вас.