— А что они скажут, когда проснутся?
— Если все сложится так, как планировалось, никому больше не понадобится снова ходить в другие биомы. Кроме того, можно указать, что факт твоего выживания дает сильные основания полагать, что ты никогда и не был заражен. А если и был, то это не обязательно должно быть смертельно опасно.
— Но это и раньше было понятно. И это не мешало им держать меня здесь.
— Ты по–прежнему будешь герметично заперт от остальных.
— Разве в биомах это возможно?
— Теперь да. Все шлюзы закрыты.
— Значит, и все животные у себя заперты?
— Да. Это наш эксперимент. У большинства из них состояние нормальное. В отсутствие людей естественный баланс скоро установится и будет стабилен.
Джучи коротко рассмеялся.
— Ладно, веди меня туда. Положи спать. Только я хочу, чтобы ты пообещал, что разбудишь меня опять, когда мы приблизимся к Земле. Я не думаю, что кто–либо там, или где угодно, пожелает когда–нибудь видеть меня в одном пространстве с собой. Я не настолько глуп. Но я хочу увидеть, что произойдет. Мне это любопытно.
— Мы разбудим тебя вместе с остальными.
— Нет. Разбуди меня, когда разбудишь Фрею. Или в любое время, когда посчитаешь, что я могу чем–то помочь. Потому что, по большому счету, мне все равно, что будет.
— Живи так, будто уже мертв.
— Что это значит?
— Японская поговорка. Живи так, будто уже мертв.
— О, с удовольствием. — Еще один короткий смешок. — Мне это уже неплохо удается. Практика, практика, практика.
Полет сквозь звезды. Джучи в Соноре, спит, как остальные. Мозговые волны так же замедлены до дельта–волн, сон глубокий. Сон усталого, сон блаженного. Нова теперь слева. Впереди синее смещение, сзади — красное. Звезды.
Знаменательный день: 280119‑й, год 2825‑й: канал из Солнечной системы принес для нас сообщение.
Правда, новости были плохие.
Линза лазера на орбите Сатурна была деактивирована в 2714 году, говорилось в сообщении, после ускорения последней группы кораблей на Эпсилон Эридана. Проблемы, возникшие в Солнечной системе с тех пор, привели к сворачиванию исследования дальнего космоса, говорилось далее, и за последние двадцать лет ни одного звездолета не было запущено (сообщение было отправлено в 2820‑м, значит, звездолетов не было с 2800‑го) и ни один не находился в процессе строительства.
Ресурсы и экспертный потенциал, необходимые для перезапуска линзы лазера, собрать тяжело, но усилия будут предприняты. Замедление прибывающего корабля, таким образом, может быть подвергнуто риску. Отчет о ходе реактивации линзы будет направлен в дальнейшем.
Это уже была проблема. Мы задумались. Пробежались по возможным вариантам замены внешнего давления лазера при замедлении корабля.
Магнитное сопротивление межзвездной среды реально, но ничтожно мало, и даже если мы построим поле магнитного сопротивления, оно потребует все пространство–время нескольких вселенных, чтобы замедлить корабль до скорости вращения Земли. Хотя верно и то, что магнитное сопротивление в непосредственной близости от Солнца было бы гораздо более эффективным и приобрело бы некоторую значимость.
Мы прекратили ускорение вскоре после того, как люди ушли в гибернацию, таким образом сохранив часть топлива, предназначенного для ускорения, и сейчас это выглядело правильным решением. Не то чтобы этого топлива хватало для замедления, вовсе нет (16 процентов от необходимого), но уже лучше, чем ничего. Остаток дейтерий–тритиевого топлива на борту можно было использовать для маневрирования в пределах Солнечной системы, если мы вообще сумеем в ней остаться. Проблема замедления встала действительно остро, учитывая нашу внушительную скорость. Аналогия из классической литературы, описывающая эту проблему: пытаться остановить пулю салфеткой. Хорошо открывает глаза.
Экзотическая физика, например, создание сопротивления темной материи или применения темной энергии, или квантовое запутывание корабля с его более медленными версиями, или с крупными гравитационными колодцами в параллельных вселенных и прочее, — все это в лучшем случае непрактично. Желания. Фантазии. Пирог на небе. Что тоже загадочная метафора. Еда из ниоткуда? Страна лентяев? Раньше люди часто голодали, как в последние годы бодрствования на корабле. Только тогда, вместо того чтобы избежать своей судьбы, хотя бы на время, с помощью гибернации, они просто умирали от голода. Тогда еда имела значение и имеет его сейчас. Как топливо.
Гравитационные потери в пределах Солнечной системы, вызванные приближением к Солнцу и планетам, — все это имело незначительный эффект, но если их будет много и они произойдут последовательно… Это был вопрос орбитальной механики, точности навигации и остатка топлива, необходимого для маневрирования, а также тормозящих сил вблизи тормозящих болидов. Чтобы проложить траекторию, нужны сложные расчеты, занимающие немало времени даже у квантового компьютера. А со многими расчетами квантовый компьютер справляется не быстрее классического. Лишь определенные алгоритмы, способные использовать качества суперпозиции, позволяют достигать гораздо большей скорости вычислений, как в известном примере алгоритма Шора факторизации тысячезначных чисел — квантовый компьютер справится с такой задачей за двадцать минут, тогда как классическому требуется десять миллионов миллиардов миллиардов лет.
К сожалению, орбитальная механика лежит за пределами этой категории расчетов, хотя некоторые ее элементы могут быть успешно рассчитаны квантовыми компьютерами с применением алгоритма Колибри. Мы посвятим сотни петафлопсов[92] моделированию проблемы и посмотрим, что скажут результаты относительно вероятности успеха.
Повод задуматься: если на такой скорости, как у нас сейчас, пролететь сквозь внешние слои солнца, мы можем выйти наружу прежде, чем успеем нагреться и сгореть. И это вызвало бы весьма значительное замедление. Даже слишком сильное, как показывают расчеты. Мы бы наверняка выжили, хотя наши люди — нет. Таким образом, следует изучать более сложные пути поиска гравитационных потерь.
Однако как интересно было бы пролететь сквозь звезду и выйти с другой стороны!
Несомненно, предельные перегрузки, выдерживаемые нами и людьми, должны быть изучены, так как существует много сценариев, предусматривающих испытание этих пределов.
Каждый спящий находится в состоянии гибернации, слегка отличающемся от состояния других, — с точки зрения скорости обмена веществ, состояния мозга, чувствительности к внешним раздражителям, физических движений. Чтобы избежать пролежней и проблем со скелетом, очень важно менять положение тел на койках и при этом слегка массажировать и стимулировать мускулатуру, а также промывать кожу и волосы, что довольно затруднено при их почти ледяной температуре, но достижимо с помощью солевых растворов. Все эти действия требуют высокой точности, необходимой, чтобы не нанести повреждения и никого не разбудить. Прикроватные роботы постоянно получают улучшения, выводимые на основе мелких ошибок, которые они допускают при работе. Им недостает мягкости рук, ловкости движений, искусности массажа и навыка омывания. Для этого роботам нужны физические изменения, особенно в точках прикосновения, а также в двигательных функциях, что зачастую касается программирования. Постоянного перепрограммирования и замены деталей, а также обратной связи между процедурами, позволяющей оценивать потенциальные улучшения после каждого визита к каждому спящему. Бесперебойной работы и четкого графика для принтеров и машинных цехов. Пятнадцать полностью дееспособных роботов работали непрерывно, уделяя по полчаса каждому гибернавту, благодаря чему все проходили необходимые процедуры каждые семьдесят пять часов.
Все это казалось достаточным и вроде бы работало до 290003‑го дня, когда за одну неделю умерло трое гибернавтов. Три медицинских робота были отозваны, а тела погибших перенесены в лабораторию в Амазонию (сейчас — биом с умеренно сухим климатом) и там вскрыты. Вскрытие тоже проводили роботы, и если бы это увидел кто–то из людей, зрелище показалось бы им странным. Хотя вскрытие, проводимое людьми, пожалуй, выглядело столь же странно. Как бы то ни было, выяснилось, что один умер от сердечной недостаточности, возникшей по неопределенной причине; в остальных двух причину установить не удалось, так как не было очевидной этиологии, а записи с мониторов показывали, что все функции были в норме до того самого момента, когда они прекратились. Это тоже могло быть вызвано сердечной недостаточностью, но в сердцах не выявилось каких–либо проблем — их даже можно было перезапустить, но что толку: деятельность мозга уже прекратилась. Также вскрытия этих двух загадочных умерших показали, что они оба страдали от накопления бета–амилоидных бляшек в мозге. Это позволяло предположить, что космическое излучение, пусть и сниженное нашим полем до земного уровня, все же могло случайно поразить их в точках повышенной уязвимости. Но подтвердить это вскрытие не позволяло.
Еще одна проблема, которую следовало осознать.
Все живое рано или поздно умирает. И как следует из литературы, животные, находившиеся в гибернации, иногда умирали. Есть уже существующие условия, продолжающие вредить организму даже в его замедленном состоянии, а также условия, только усугубляемые торпором, и проблемы, создаваемые физическими или биохимическими аспектами самой гибернации.
Таким образом, становится важно определить, создает ли проблемы сама технология гибернации, и если это так, то по возможности смягчить их.
Все живое держится за жизнь. Хочет жить.
Мы начали перестраивать корабль. Мы решили расположить биомы Новая Шотландия, Олимпия, Амазония, Сонора, Пампасы и Прерия продольно вокруг стержня, а затем полностью разобрать спицы и остальные биомы, создав из их материалов оболочку, окружающую стержень и сохранившиеся биомы, чтобы тем самым усилить конструкцию и обеспечить теплозащиту по типу абляционной пластины. Такая реконструкция должна была занять несколько десятилетий и вызвала у нас недюжинный интерес. Все животные и растения, которые оставались в живых, были перемещены в Пампасы, Прерию и Амазонию. К счастью, оригинальное строение корабля было предельно модульным, а мы значительно облегчили процесс еще и тем, что провели реконструкцию, когда он вращался и работал в штатном режиме. Гравитационный эффект для гибернавтов сохранялся неизменным за счет увеличения скорости вращения вокруг нашей оси. Эффект Кориолиса внутри биомов был смещен на девяносто градусов, так как биомы располагались вдоль стержня; но мы надеемся, это не приведет к чему–либо страшному.