— Хозяин… — начал он.
— Заткнись, — сказал Джо. Джим не обернулся, продолжая спор с Матерью Лезвий. — Ты сделаешь эти ножи, — говорил он, — и без разговоров.
Она стояла перед ним, уперев все четыре огрубевшие руки в широкие бедра. Глаза ее покраснели — ей приходилось смотреть на плавящийся в горне металл; по морщинистому лицу на редкие усы, уродующие ее верхнюю губу, стекал пот и капал на обнаженную грудь.
— Вот именно, — отрезала она, — я делаю ножи. Нормальные ножи. А не вертела для свиней, которых тебе хочется. Ножи длиной в руку — тьфу! — Она плюнула в вишнево–красное нутро горна.
— Послушай, старая Экипажная кляча, — ровно произнес Джим, — или сделаешь как тебе говорят, или я поджарю тебе пятки в твоем собственном горне. Ясно?
Сорок–первый потерял дар речи от изумления. Никто никогда не говорил так с Матерью Клинков; действительно, Босс — большая шишка!
Мастер ножей вдруг сдалась.
— Но так нельзя делать ножи, — визгливо пожаловалась она. — Баланс будет неправильный. Вот, смотри…
Она схватила четыре заготовки ножей со своего верстака и метнула их в крестообразную мишень на другом конце комнаты — всеми четырьмя руками одновременно. Ножи взвились в воздух и через долю секунды впились в лучи креста.
— Видишь? А длинными ножами так не сделаешь. Они не лететь, а вихляться будут!
— Хозяин… — снова попытался вклиниться Сорок–первый. Джо–Джим, не оборачиваясь, дал ему зуботычину.
— Я тебя понимаю, — сказал Джим мастерице ножей, — но нам не нужно, чтобы эти ножи летали. Мы будем ими резать и колоть вблизи. Работай — я хочу увидеть первый до того, как ты поешь.
Старуха пожевала губу.
— Плата как обычно? — резко спросила она.
— Конечно, как обычно, — заверил он. — Десятая часть с каждого добытого твоим ножом, пока не будет выплачена вся стоимость. Плюс добрая еда все время работы.
Она пожала уродливыми плечами.
— Ладно.
Она повернулась, двумя левыми руками подхватила щипцами длинную тонкую полоску стали и засунула ее в горн. Джо–Джим повернулся к Сорок–первому.
— Ну что? — спросил Джо.
— Босс, Эртц послал меня разыскать Хью.
— Ну и почему ты этого не сделал?
— Я не знаю, где его искать. Бобо сказал, что он ушел туда, где невесомость.
— Так найди его. Впрочем, нет, — ты его не найдешь. Придется мне самому идти. Возвращайся к Эртцу и скажи, чтобы он подождал.
Сорок–первый поспешил прочь. Босс очень хороший, но мешкать при нем нельзя.
— Ну вот мы уже и на побегушках, — желчно заметил Джим. — Как тебе нравится быть кровным братом, Джо?
— Это ты втянул нас.
— Ну и что? Клясться на крови ты придумал.
— Хафф побери, ты ведь знаешь, зачем этот балаган. Для них это серьезно. А нам нужна любая подмога, какую мы можем обеспечить, если не хотим закончить с дырявой шкурой.
— Ага. Так для тебя, значит, это балаган?
— А для тебя?
Джим цинично улыбнулся.
— Как и для тебя, мой лукавый братец. В нынешней ситуации для нас намного, намного лучше вести эту игру до конца. «Один за всех и все за одного».
— Снова начитался Дюма.
— Почему бы и нет?
— Да так. Только не оплошай.
— Обижаешь. Я знаю, которая сторона у ножа заточена.
Джо–Джим обнаружил Коренастого и Борова спящими под дверью в Рубку. Из этого он заключил, что Хью должен быть внутри, ведь он сам назначил этих двоих его телохранителями. Да и вообще — если Хью пошел в область невесомости, значит, он либо у Главного Двигателя, либо в Рубке. Скорее в Рубке. Рубка манила Хью с тех нор, как Джо–Джим буквально втащил его туда и заставил своими глазами убедиться, что Корабль — это не весь мир, а лишь скорлупка, влекомая по бескрайним просторам, — с тех самых пор и до сегодняшнего дня он был одержим идеей управлять Кораблем, заставить его двигаться по воле человека!
Для него это означало гораздо больше, чем могло значить для пилота с Земли. С момента когда первая ракета совершила робкий прыжок с Земли на Луну, космический пилот был романтическим героем, которому хотел подражать каждый мальчишка. Но замысел Хью был не чета такой мелочи. Он собирался привести в движение Вселенную. Заставить Солнце по воле человека стронуться с места и пересечь Галактику — даже такой план оказался бы куда менее дерзновенным.
Юный Архимед обрел рычаг. Теперь он искал точку опоры.
Джо–Джим остановился у двери огромного серебристого звездного глобуса внутри Рубки и заглянул туда. Хью он не видел, но знал, что тот должен быть в кресле главного астронавигатора, потому что огни то загорались, то гасли. Горели изображения звезд, разбросанные по внутренней поверхности сферы, составляя образ неба снаружи Корабля. С того места, где стоял Джо–Джим, иллюзия была не очень впечатляющей; из центра сферы она была полной.
Хью гасил сектор за сектором, пока не остался единственный сектор напротив него. В нем выделялось большое и сверкающее светило, во много раз ярче всех остальных. Джо–Джим перестал смотреть и взобрался по решетке к креслам пилотов.
— Хью! — позвал он.
— Кто здесь? — спросил Хью, высовываясь из глубокого кресла. — А, это ты. Привет.
— Эртц хочет тебя видеть. Пошли.
— Ладно. Только сначала посмотри сюда. Хочу тебе кое–что показать.
— С ума сошел, — сказал Джо брату. Но Джим ответил: — Давай посмотрим. Много времени это не займет.
Близнецы вскарабкались в кресло рядом с креслом Хью.
— Ну что?
— Вон та звезда, — сказал Хью, указывая на яркую точку. — Она стала больше с тех пор, как я последний раз был здесь.
— Хм. Точно. Она уже давно становится ярче. Когда мы пришли сюда в первый раз, ее вообще не было видно.
— Значит, мы теперь ближе к ней.
— Разумеется, — согласился Джо. — Я это и так знал. Это еще раз доказывает, что Корабль движется.
— Но почему же вы мне не сказали?
— О чем?
— Об этой звезде. О том, что она растет.
— А какая разница?
— Какая разница! Джордан мой, да ведь… это она! Мы движемся туда. Это Конец Путешествия!
Джо–Джим — обе головы — был потрясен. Поскольку сам он был озабочен только своим комфортом и безопасностью, то не сразу уразумел, что Хью, а возможно, и Эртц загорелись целью восстановить утерянные достижения предков и завершить забытое, полумифическое Путешествие к Далекому Центавру.
Джим пришел в себя.
— Хм‑м… возможно. Но с чего ты взял, что эта звезда — Далекий Центавр?
— Возможно, и нет. Мне все равно. Но мы ближе всего к этой звезде и движемся прямо к ней. Когда не умеешь различать звезды, одна стоит другой. Джо–Джим, а у древних был какой–то способ различать звезды?
— Был, конечно, — подтвердил Джо. — Но что с того? Ты–то выбрал себе звезду. Ну и валяй. А я иду вниз.
— Хорошо, — неохотно согласился Хью. Они начали долгий спуск.
Эртц кратко пересказал Джо–Джиму и Хью свой разговор с Нарби.
— Теперь я думаю сделать следующее, — продолжал он, — пошлю Алана обратно вниз с посланием для Нарби. В нем будет сказано, что мне удалось войти в контакт с тобой, Хью, и я прошу его встретиться с нами где–нибудь выше территории Экипажа и выслушать, что мы узнали.
— Почему бы тебе просто не вернуться и не привести его самому? — возразил Хью.
Эртц слегка смутился.
— Потому что ты уже пробовал — не получилось. Ты вернулся из страны мутов и поведал мне о чудесах, которые там видел. Я тебе не поверил и отдал тебя под суд за ересь. Если бы Джо–Джим не спас тебя, ты бы отправился в Конвертор. Если бы ты не притащил меня в область невесомости и не заставил увидеть все собственными глазами, я бы тебе никогда не поверил. Могу тебя уверить, что Нарби не проще убедить, чем меня. Я хочу привести его сюда, наверх, показать ему звезды. Получится — миром; не выйдет — силой.
— Я не понимаю, — сказал Джим. — Разве не проще было бы перерезать ему глотку?
— Это было бы приятно, но не разумно. Нарби может оказать нам неоценимую помощь. Джим, если бы ты знал структуру Корабля так, как я ее знаю, ты бы понимал. Нарби имеет больше веса в Совете, чем любой из офицеров. Кроме того, он объявляет волю Капитана. Если мы завоюем его, нам, возможно, вообще не понадобится драться. А если нет — что ж, я не знаю, что будет, если все же придется воевать.
— Я не думаю, что он придет. Он заподозрит ловушку.
— Именно поэтому должен пойти Алан, а не я. Мне он задаст множество вопросов и будет сомневаться в ответах. Алана он не будет выспрашивать, — Эртц повернулся к Алану у продолжал: — Если он тебя спросит, ты не знаешь ничего, кроме того, что я тебе сейчас скажу. Понял?
— Конечно. Я ничего не знаю, ничего не видал и не слыхал. — С откровенным простодушием он добавил: — Я и раньше ничего не знал.
— Хорошо. Ты никогда не видел Джо–Джима, не слышал о звездах. Ты просто мой посланник, я взял тебя с собой на случай нападения. А вот что тебе нужно будет сказать… — Он пересказал Алану послание для Нарби, которое было простым, но провокационным. Потом убедился, что Алан все запомнил. — Что ж — в путь! Доброй еды.
Алан покрепче ухватил свой нож, ответил: «Доброй еды!», — и поспешил прочь.
Простому крестьянину взять да и войти к Исполнительному Секретарю Капитана — немыслимое дело, понял Алан. Часовой у дверей Нарби немного поиздевался над ним и направил к бездушному клерку. Тот записал его имя и приказал вернуться в деревню — дожидаться вызова. Алан твердо стоял на своем, повторяя, что принес послание чрезвычайной важности от Главного Инженера к Командору Нарби. Клерк снова взглянул на него.
— Давай бумагу.
— Нет никакой бумаги.
— Что за ерунда? Должна быть бумага. Таков Порядок.
— Ему некогда было писать. Он передал на словах.
— Что он передал?
Алан покачал головой:
— Лично Командору Нарби. У меня приказ.
Клерк пришел в бешенство.
Однако, будучи еще новичком, он отказался от соблазна проучить упрямую деревенщину в пользу более безопасн