— Это и есть подсказка? — Я вручаю книгу обратно Эми.
— Думаю, она была на той самой странице, — говорит она. — Кто–то подделал послание, которое Орион оставил в оружейной, чтобы мы бросили искать. Тот же человек, наверное, и страницу вырезал.
— Как ты ее нашла? — спрашиваю я, пытаясь припомнить, не говорил ли Орион на видео о шекспировской поэзии.
— Она была в зале художественной литературы, — отвечает Эми. — Короче, — продолжает она, стоит мне открыть рот для следующего вопроса, — важно то, что страница пропала. На ней был сонет. — Она открывает восемьдесят пятую страницу и показывает мне. — Тут двадцать девятый. — Переворачивает. — Тут тридцать первый. Значит, на недостающей должен был быть тридцатый.
Эми бросает книгу на пол, и у меня глаза на лоб лезут от такого небрежного обращения с сол–земным сокровищем. Но она не замечает — ее уже тянет к большой двери в конце коридора.
— Код должен содержать не меньше четырех символов. Попробуем 0030. — И она кивком указывает мне на дверь справа от шлюза.
— Не получится, я уверен.
В ответ Эми нажимает на клавиатуре 0030.
— Я же сказал. — Вбиваю код на другой двери, но ничего не происходит.
Эми снова поднимает книгу и рассматривает.
— Но… я была так уверена.
Заглядываю ей через плечо.
— Откуда ты взяла, что они пронумерованы? Там же буквы стоят, а не числа.
— Это римские цифры, — говорит Эми пренебрежительно и вдруг, опустив книгу, смотрит мне в глаза. — Это римские цифры. Надо пробовать не 0030, надо пробовать XXX. И ноль вначале, чтобы было четыре символа.
Она бросается к клавиатуре и нажимает 0XXX.
Дверь не открывается.
— Почему римляне использовали буквы вместо цифр? — спрашиваю я.
Она вопрос пропускает мимо ушей.
— Попробуй тот замок. — И шагает к моей двери.
— Ты зря возлагаешь на Ориона какие–то надежды, у него с головой было не в порядке. И вся эта беготня с подсказками — полный бред.
— Просто. Вбей. Код.
Закатываю глаза и нажимаю на клавиатуре 0XXX.
Би–и–ип! Щелк.
— Космос побери, — вырывается у меня полуизумленно–полувосхищенно.
36. Эми
Дверь открывается, и, только сделав судорожный вдох, я понимаю, что до этого затаила дыхание. Несмотря на всю уверенность, мне едва верится, что у нас получилось.
В стене, в специальных углублениях, помещаются десять скафандров. На полу, вокруг массивных сапог, лежат свернутые трубки и провода, а на полках наверху — шлемы, которые, несмотря на тонкий слой пыли, поблескивают зеркальным блеском.
Старший бросается внутрь и хватается за ближайший скафандр. С виду он похож на бумажный пакет, но в руках скользит, как шелк. За шелковистым костюмом виднеются более сложные части, напоминающие пластиковые доспехи.
— Ты умеешь их использовать? — с сияющими глазами оборачивается ко мне Старший.
— С чего ты взял? — изумляюсь.
— Ты с Сол–Земли. Их же там сделали.
У меня вырывается горький, лающий смешок.
— Весь корабль на Сол–Земле сделали, это не значит, что я хоть что–то о нем знаю!
— Но…
— Тут есть инструкция, — говорю я. На стене висит массивный экран в металлической раме, подключенный к спиральному кабелю. Может быть, когда–то на нем были видеоинструкции или интерактивное руководство по применению, но кабель истерт, а стекло пошло трещинами. Однако рядом с ним лежит толстая черная книга. Хорошо, что сломать книгу довольно сложно. Беру ее и открываю первую страницу. Две трети написаны на незнакомых языках. Единственная понятная часть так сложна, что у меня глаза косить начинают. Но в конце обнаруживается иллюстрированная пошаговая инструкция к скафандрам. Видимо, создатели перестраховались на случай, если речь жителей корабля будет сильно отличаться от нашей или еще что–нибудь пойдет не так.
Отдав руководство Старшему, я замечаю, что оно лежало на другой книге.
— Что там? — спрашивает он, хотя видно, что его внимание полностью поглощено инструкцией.
— «Маленький принц», — читаю я название. Книжка настолько миниатюрная, что из–под первой ее было совсем не видно. Наверное, это еще один привет от Ориона? Открываю страницу с загнутым уголком. Цвета поблекли, но иллюстрацию все же можно разобрать: огромный король в расшитой звездами мантии сидит на крошечной планете.
Ниже несколько раз обведена одна из строк.
«Не люблю я выносить смертные приговоры, — сказал Маленький принц».[114]
— Жутковато, — бормочу я. Мне вспоминается собственная вчерашняя угроза. Наверняка Маленькому принцу никогда не встречались люди вроде Лютора. Поднимаю взгляд. Надо ему сказать. Но… попозже.
В книге обнаруживается сложенный лист бумаги. Когда я его разворачиваю, у меня руки трясутся — бумага на ощупь знакомая, плотная и гладкая.
Тридцатый сонет, потерянная подсказка. Или украденная?
Текст стихотворения весь исчеркан, снизу приписка.
— Смотри–ка, — поворачиваюсь я к Старшему.
Если когда–то его и волновали все эти подсказки, то сейчас уж точно нет. Он полностью поглощен скафандрами. Ухмыляюсь; он выглядит, как Ребенок, которому разрешили выбрать в магазине любое мороженое, какое он только захочет.
Аккуратно засовываю страницу в карман и возвращаюсь к инструкции. Ясное дело, Старшему плевать на старые книги и тайные послания, когда перед глазами скафандры.
— Есть два вида: один — для длительного пребывания, другой — для краткого. Коричневые меньше и проще в эксплуатации, но их можно использовать не больше двух часов.
— Отлично, — говорит Старший, шагая к углублениям и выбирая скафандр. Тот не коричневый, как на картинке, а скорее бронзовый. В тусклом свете помещения он поблескивает, и стоит Старшему взять его в руки, как к блеску прибавляется мельтешение пыли.
— Скафандры для краткого пребывания состоят из нижнего слоя, защищающего от внешних воздействий и опасных температур, — продолжаю я. — Следом надевается второй слой, обеспечивающий изоляцию и более высокий уровень защиты. Он, кажется, сам регулируется. Потом сверху прилаживаются перчатки и сапоги. Выглядит до смешного просто. Мне казалось, скафандры должны быть адски сложно устроены.
— Другие, которые для длительного пребывания, выглядят посложнее. Но если Орион говорил правду, если проблема очевидна, мне должно хватить простого, — говорит Старший. — Поможешь?
Его одежда уже кучкой лежит на полу, а сам он натягивает бронзовую поддевку.
— Э–э–э… нет. Нет, — шагаю к нему я.
— Что?
— НЕТ. Ты туда не полезешь. Ни в коем случае. У нас только и есть, что тонюсенький костюм и инструкция с картинками. Нет.
— Эми, ведь…
— НЕТ.
— Но…
— Ты что, забыл, что случилось с Харли? Космос тебе не поля на уровне фермеров! Там. Можно. Умереть. А это? — ущипнув, оттягиваю шелковистую ткань и отпускаю. — Этого недостаточно. Нельзя просто нацепить костюм и выпрыгнуть с корабля!
Старший смотрит на меня с досадой, как ребенок на слишком строгую мамашу. Мне плевать. Шагаю ближе.
— Тобой нельзя рисковать!
— Помнишь видео? — тихо отзывается он. — Это единственный способ выяснить, что хотел сказать Орион.
— Ты же говорил, что он просто псих.
— Да, но…
— К тому же над последней записью, скорее всего, поработали. Кто–то не хотел, чтобы мы нашли скафандры и…
— Но Эми, — перебивает Старший. — Скафандры!
Он никак не может унять радость при мысли об открытом космосе… а я не могу унять страх.
— Они ничего не меняют! — Но я не права. Они меняют все. — Давай я пойду, — шепчу я. — Или кто–нибудь еще. Мы не можем рисковать тобой.
Старший улыбается широкой, беззаботной Улыбкой, и я в самом деле чувствую себя как мамаша, на глазах у которой ребенок суется в огонь.
— Как трогательно. Так, значит, я для тебя все–таки что–то значу.
У меня отпадает челюсть.
— Идиот. Конечно, значишь.
Он быстро наклоняется и целует меня в лоб.
— Тогда помоги надеть костюм.
У меня вырывается рычание… но разве его остановишь. По крайней мере, я могу обеспечить ему хоть какую–то безопасность. Беру две половинки нагрудника, чувствуя себя дамой, одевающей своего рыцаря в доспехи — как в одном фильме, который давным–давно видела на Сол… на Земле. Дама засунула ему под броню платочек в знак своей любви. У меня платочка нет, да и я даже не уверена, что люблю Старшего, но ремни затягиваю так туго, что он протестующе мычит.
Постоянно сверяюсь с инструкцией. Кажется странным, что для выхода в открытый космос достаточно нацепить бронзовые подштанники и пластиковый панцирь. Конечно, скафандры прошли долгий путь от пухлых белых зефирин XX века, но эта тоненькая пижама кажется смехотворной. Хотя вообще–то еще до запуска «Годспида» на информационных видеороликах люди носили точно такие же скафандры.
Старший по очереди засовывает ноги в сапоги. Они доходят ему до середины икр и автоматически регулируются, когда я нажимаю кнопку. Старший ковыляет в центр комнаты и поворачивается.
— Выглядит надежно, — признаю я, оглядев его.
— Остались только шлем и ранец, — говорит он и тянется за шлемом.
— Сначала это. — Помогаю ему продеть руки в ремни, и ранец тут же щелкает, закрепляясь в пазах на жесткой оболочке скафандра.
Подключаю провода в разъемы у него на плече.
— Это ППЖО, первичная подсистема жизнеобеспечения, — говорю я, вставляя трубки в основание шлема. — В общем и целом, делает все, что нужно: доставляет кислород, выводит углекислый газ, регулирует давление и так далее.
Прицепляю металлический шнур на переднюю часть скафандра.
— А это, — добавляю, — твой спасательный трос, чтобы вернуться ко мне… в смысле, на корабль. Другой конец прикреплю в шлюзе. Тут написано, там есть специальное крепление.
Старший кивает. Он бледный как смерть, на лице выступили капельки пота.
Раздумываю, не поцеловать ли его. На всякий случай.