и было его положение.
Ник Лов сделал вид, что колеблется, прежде чем сказать, что ему нужно.
Он даже приоткрыл было рот, поддавшись к жёлтому, как будто намереваясь сказать что–то важное, но затем лицо его окаменело, блеск глаз потух, и он совершенно равнодушным тоном произнёс:
— Я не понимаю, о чём ты говоришь, Могущественный Аберамон.
— Ник Лов, перестань морочить мне голову и не подкупай меня титулом, на который я не имею права! — закричал Аберамон. — Либо ты передашь, что тебе поручено, либо!.. — Смуглое лицо Аберамона исказила гримаса злобы.
Ник Лов решил продолжать игру в прятки, так как это пока было единственной возможностью сохранить впечатление о своей значительности, не раскрывая своего истинного лица, чего Ник Лов твёрдо решил не делать.
— Я не понимаю, почему ты зовешь меня таким странным именем. — Ник Лов, — не скрывая своего лицемерия отвечал Ник Лов. «Если я им нужен, — подумал он далее про себя, — если они заинтересованы в сообщении, которое якобы я должен передать им, ничего они мне не сделают, пока всё не выяснят. Ну а уж попугать — попугают, это точно!»
— Да ты что, полагаешь, что мы слепые? — раздражённо продолжал жёлтый Аберамон.
— Ты думаешь, что кто–нибудь, кроме безмозглых стражников и этого дурака Ор Ча Рора, — Аберамон кивнул в сторону двери, — поверит твоим объяснениям? Да стоит только взглянуть на твой синий комбинезон! Он же у тебя клееный по швам. Клееный! А клееные комбинезоны уже сто лет как кончились и их не делает Главная мастерская трудового обеспечения! Делают шитые! Даже жёлтые — и те почти все шитые! И лишь запас оранжевых не иссяк с Божественных времен. Но сколько Высших у нас носят оранжевые комбинезоны? — Аберамон опять скорчил гримасу, на этот раз, вероятно, выражающую его неодобрение явной лжи Ник Лова. — А на тебе–то комбинезон клееный. Он явно от шлюзовиков, и я не понимаю, почему ты отпираешься?
«Внимание, Ник Лов! Новая порция информации. Значит, другая группа — это шлюзовики. Они сохранили больше предметов прошлого, в частности комбинезоны. Они враждебны системе. Хорошо, но их называют «проклятыми», о них боятся говорить. Почему? — Ник Лов вспомнил, как безуспешно он пытался узнать что либо о них у Сола. И наконец, ещё одно подтверждение тому, что корни имён сохранены у многих из нынешних людей. Ор Ча Рор, несомненно, потомок хорошо знакомого Ник Лову Главного пищевого Инженера Ора — Мой следующий ответ должен быть менее категоричен, — продолжал быстро соображать Ник Лов, — но так же неопределёнен, ибо я по–прежнему мало знаю».
Ник Лов помолчал, серьёзно и внимательно на Аберамона, затем значительно произнёс:
— Пока, уважаемый Аберамон, у меня есть основания воздержаться от беседы с тобой, и потому, — с этих слов Ник Лов опять переменил тон на безучастно–равнодушный и продолжил: — И потому я не понимаю твоих слов, Могущественный Аберамон.
— Так я помогу тебе понять их! — в раздражении вскричал Аберамон и вышел из комнаты, хлопнув дверью, которая сейчас же открылась снова, и пожилой стражник занял место против Ник Лова.
Ник Лов решил, что он должен использовать каждую возможность для того, чтобы узнать что–то новое. В накоплении сведений — его шанс. Он сумеет сопоставить разрозненные факты и представить по ним более, или менее полную картину положения на звездолёте. И потому ему нужны факты. Любые, ибо каждый из них заполняет зияющую пустоту в его представлениях об этом странном и неожиданном мире.
«Хотя, впрочем, вряд ли схемы построения личной диктатуры будут слишком сильно отличаться от хорошо известных истории канонов, — думал Ник Лов, — детали разные, а основа та же». И, обращаясь к стражнику, вежливо спросил:
— Не знаю, как правильно называть вас, но мне хотелось бы узнать, сколько у вас детей и где сейчас они? Стражник напряженно молчал, хотя по лицу его было видно, что он хочет ответить, ибо мысль о детях его волнует. Ник Лов подошёл к нему ближе:
— Вам нельзя разговаривать со мной?
— Болтали, что ты шлюзовик? — услышал Ник Лов грубоватый голос стражника, который явно не умел строить вежливых фраз. Ник Лов уже усвоил несложную систему уклонения от ответов в тех случаях, когда не знал, что сказать, и ответил вопросом на вопрос:
— А какое отношение шлюзовики имеют к вашим детям?
— Шлюзовики убили моего сына! — Стражник опять выпалил эти слова и, как уже показалось Ник Лову, с ненавистью посмотрел на него.
«Что–то слишком большую власть над людьми приписывают этим шлюзовикам, — подумал Ник Лов. — Может быть, это просто бандиты? Всё возможно в таком обществе».
— Как же они это сделали? Расскажи мне.
— Это ты расскажи, как вы это делаете, если ты шлюзовик? — порывисто произнёс стражник, сдерживая свой голос, чтобы его не было слышно в соседней комнате. — Это ты скажи, как вы сумели выпить весь воздух в том отсеке, где работал мой сын?
Ник Лов подался к стражнику, задавая ответный вопрос:
— Откуда ты знаешь, что сын умер оттого, что кто–то выпил воздух?
— Так нам сказали, когда весь отсек был заблокирован. И больше туда никто никогда не входил.
Ник Лов лихорадочно анализировал услышанное: «Это может быть только пробой оболочки! Воздух из отсека был высосан вакуумом космического пространства, и автоматы, которые, к счастью, сохранили работоспособность, естественно, заблокировали двери отсека. Но ведь это же страшная опасность! Пробои положено немедленно заваривать, ибо внутренние перегородки не рассчитаны на длительное воздействие такого давления. Их может продавить, и тогда… Тогда сработают автоматы блокировки всего этажа, со всеми людьми, которые там будут находиться. Но его перегородки также долго не выдержат, и будет заблокирован ещё этаж, затем следующий. И так до тех пор, пока не будут пройдены все этажи, снабженные защитой, а затем…» — Ник Лову стало зябко.
— Давно ли погиб твой сын? — напряжённо глядя на стражника, спросил Ник Лов.
— Давно. Уже сын моего сына стал юношей и скоро поступит на службу в стражу. Да что это я с тобой разговорился? — спохватился стражник. — Если ты шлюзовик, то будь ты проклят!
— Я не шлюзовик, — серьёзно и мягко ответил Ник Лов несчастному отцу. — Но если я не найду помощи у таких, как ты, то очень может быть, что трагедия повторится и ещё много людей погибнет.
Ник Лов замолчал, не зная, как объяснить этому неграмотному человеку, какую страшную тайну тот невольно открыл ему. За двести с лишним лет сотни малых и больших метеоритов, хаотически пронизывающих космос, должны были существенно повредить внешнюю оболочку звездолёта. При нормальной профилактике это не страшно. Оболочка своевременно заваривается, и давление восстанавливается.
«Но ведь для этого нужно выходить в космос! — подумал Ник Лов — Есть ли в этом малограмотном, как выяснилось, «государстве» люди, достаточно подготовленные, чтобы справиться со скафандром и аппаратурой, выйти в космос и восстановить пораженные места оболочки? Должны бы быть, иначе звездолёт не продержался бы двести лет. Как ни мала вероятность встречи с крупным метеоритом, она всё же не равна нулю, и слова стражника это подтверждают. Так кто же следил за оболочкой звездолёта все эти долгие годы? И следит ли сейчас?».
Открывшаяся дверь прервала размышления Ник Лова. Заглянувший в неё стражник жестом показал, что Ник Лову следует выйти. Ник Лов подчинился приказанию и, войдя в соседнюю комнату, увидел, что двое судей и синий с жёлтой повязкой сидят на местах, но в комнате уже нет Сола и его подруги.
«Увели. Жаль, — подумал Ник Лов, — и даже не знаю куда».
Старший судья, по–видимому уступая настоянию Аберамона, знаком приказал всем зелёным удалиться. После этого Аберамон, взяв на себя роль главного в процессе, сказал:
— Ник Лов! В последний раз предлагаю тебе одуматься и дать разумный ответ на моё предложение. Ещё раз подумай!
Но Ник уже решил, что ему рано выходить на какие–то переговоры, так как многое ему неизвестно.
«Ещё рано! — чётко сформулировал для себя Ник Лов, вспомнив, что только сегодня утром он вышел из своей анабиозной кабины. — А уже сколько всего произошло! И кое–что я уже знаю. Нет, пока прирост информации идёт такими огромными темпами, мне нельзя принимать никаких решений».
И Ник Лов, взглянув на Аберамона, спокойно ответил:
— Я не в состоянии, уважаемые судьи, дать вам никакие другие ответы, кроме тех, что дал. — И, сделав секундную паузу, как бы открывая путь к будущим контактам, добавил: — Пока не в состоянии.
— Что же, и мы пока можем подождать, — принимая его ответ и делая ударение на слове «пока», сказал Аберамон. — Продолжай свою работу Справедливейший Ор Ча Рор! — И Аберамон откинулся на спинку стула, передавая все бразды управления процессом суда в руки Ор Ча Рора, а сам принял прежний равнодушный и отсутствующий вид.
— Космит, незаконно называющий себя именем Ник Лова, что недозволено сословию синих, — важно включился в работу Старший Судья. — Космит, преступно сорвавший с себя номер, бросивший работу и даже посягнувший на особу жёлтого, Просвящённого Электрика Лоя Килита. Признаёшь ли ты себя виновным в совершении перечисленных преступлений?
«Вот как? — подумал Ник Лов. — Ещё одно знакомое имя. Значит, первый встреченный мною космит в жёлтом сохранил в своём имени корни, ведущие к Лою Ки, энергетику, оставшемуся вне анабиоза». И затем вслух ответил:
— Я действительно сделал все, что вы перечислили. Ор Ча Рор удовлетворенно кивнул. — Тогда, если ты признаешь свои преступления, причём Справедливейший Суд не может не отметить, что ты сошёл с неверного пути лжи на праведный путь признания и раскаяния, — Ник Лов заметил, как при этих словах Аберамон чуть–чуть усмехнулся, — тебе будет определено наказание. Именем Его Могущества Леба Вайна Второго, — значительным тоном изрек Ор Ча Рор, — Справедливейший Суд приговаривает тебя к лишению звания синего на время выработки трёх тысяч киловатт–часов. Ты будешь носить чёрную одежду с номером 443 и находится под стражей до тех пор, пока не отдашь полной мерой определённую тебе энергию.