* * *
Лиза шла впереди. Так получилось. За спиной чувствовала молчаливую поддержку, но кто–то первый, на полшага впереди, должен был вести их. Лиза готова была обмочиться от ужаса, но шла вперед, надеясь, что штаны из непромокаемый ткани в крайнем случае скроют ее позор.
Фонари, которые нужны были для детских игр и школьных занятий, наконец–то нашли основное применение. Не надо было играть, что ты в темной пещере и за углом поджидает чудовище. Пещера сделалась настоящей, что было впереди, она пока старалась не думать. А если Луч сошел с ума после аварии и никакого центрального поста не существует?!
Нигде в жилом модуле не было таких коридоров — темных, пыльных, безо всякой отделки, без освещения. Это не был коридор, это тоннель для прокладки кабелей и труб, они крепились сверху и снизу, под ногами тянулся широкий монорельс для вагонеток–ремонтников. Лиза шагала по металлу, тусклому, масленому, то порываясь бежать вперед, то замирая, боясь сделать шаг. Протягивала вперед свой фонарь…
Луч, так говорил отец. Так говорили они все. Луч сквозь темноту — великолепное зрелище. Это волна и поток фотонов, квантов, это зрелище и действие, это порыв вперед…
— Смотрите, — сказала Лиза. — Там что–то есть.
* * *
— Луч, можно включить свет?
Загорелись тусклые огни: аварийное освещение.
Зал, разбитый на зоны полупрозрачными перегородками. Кресла с подголовниками, экраны и пульты — с тысячами датчиков, манипуляторов, встроенных сенсорных плат: «Энергия», «Реакторы», «Синтезаторы», «Жизнеобеспечение», «Навигация»…
— Нам говорили, люди не могут здесь ничем управлять, — сказала Лиза со злобным удовлетворением. И обернулась, ища взгляд Андрея. Тот оглядывал центральный пост с недоверием — и полустертой обидой на лице.
— Нам тоже так говорили, — пробормотала Анита. — Наверное… случилось слишком редкое… чрезвычайное происшествие. Если Лучу нужны помощники для этого…
— Мы ничьи не помощники, мы экипаж, — отчеканила Лиза. — Я капитан. Андрей — второй пилот. Роджер — руководитель группы инженеров… Работать будут все! Вспоминайте, чему вас учили!
Ее сверстники переглянулись.
— Логике и математике, статистике, риторике…
— Педагогике и футболу.
— Истории и экономике…
— Да хоть бы и футболу, все пойдет в дело, — Лиза не дрогнула лицом. — Собираем всех в аудиториях. Никто не спит, никто не ест. Формируем рабочие бригады: пусть инженеры, механики, программисты набирают себе людей. Каждый получает конкретную задачу. Мы должны восстановить по документам, как работает это… все, и в чем причина аварии, и как ее устранить!
— А меня учили писать стихи, — хрипло сказал Саша–второй.
— Воспоешь наш подвиг в балладе, — отозвалась Лиза. Удивилась молчанию вокруг, огляделась…
Они улыбались, впервые за много дней. Они смеялись!
Они хохотали посреди заброшенного центрального поста, который, судя по нетронутой ткани кресел, никто никогда не использовал. Не зная, сколько им осталось жить, они ржали как кони, и непривычный звук метался между стенами, повторялся эхом в коридоре–тоннеле…
ДЕНИС
Полчаса после воздействия никто ни о чем не говорил. Денис пил кофе, ел пиццу, разогретую в микроволновке. Остальные сидели, глядя в свои телефоны: за последние сутки Славик, Элли и Марго сделались ближе друг другу, а Денис оказался вне их круга, в стороне.
Население — 370. Уровень счастья — 10%, но показатель растет стабильно и уверенно. Цивилизованность — 73%… Осмысленность — 96%.
За полчаса на корабле прошла неделя. Теперь у них стало получаться: загорелся свет там, где раньше мигала аварийка. Кухонные автоматы вместо липкого студня стали выдавать нормальный хлеб, очистилась вода, которую раньше невозможно было пить. Вернулись в меню супы, каши, овощи, мясо и рыба. Причину аварии кванты до сих пор не нашли — просто потому, что Денис ее еще не придумал.
— Теперь от их действий зависит их жизнь. Пока что в самом насущном — свет, вода, кислород, еда… Но скоро они разберутся с навигацией и поверят, что управляют полетом корабля, понимаете? Они хозяева своей жизни! Они могут изменить условия, направить «Луч» к другой звезде…
— Но нам же это не надо! — вскинулся Славик. — По условиям задачи…
Денис покачал головой:
— Нет. Они ни на что не влияют по–прежнему. Никакой аварии не было — это Луч разыгрывает программу со спецэффектами, которую я для него расписал. Но они верят, что в опасности. Им кажется, что они управляют… как ребенок крутит руль, пока мать везет его на игрушечной машинке.
Снова стало тихо. Элли смотрела, сжав губы. Славик глубоко задумался.
— Надо аккуратнее с твоими «спецэффектами», — сказала Марго. — Если они поймут, что это фальшивка…
— А как они поймут? — снова встрял Славик.
— Ну а как они поняли, что Максим на экране — подделка? — тихо спросила Марго.
Теперь все трое смотрели на Дениса, будто ожидая от него некой ценной мысли. Тот отвел глаза:
— Ребята… если вы не против, чтобы я вас так звал. Я должен признать одну вещь. Элли была права, а не я. Это компьютерная имитация. Очень сложная, с возможностью парадоксальных решений. Но людей там нет.
Уровень счастья на экране дорос до 25%.
— Во как ты приложил наших пупсов, — огорченно протянул Славик. — А я уже привык, что они вроде как настоящие… поглядывал на некоторых… Телки там обалденные, у меня появилась идея — разогнать им гормоны, чтобы из ушей текли, пусть трахаются все со всеми, и в этом будет и счастье, и смысл…
— А почему ты вдруг решил, что имитация? — Элли, не слушая Славика, смотрела на Дениса. — Ты же так упирался всегда — «это люди, люди»…
Денис невольно опустил взгляд на ее грудь под тонкой футболкой, мигнул, кашлянул, вскинул подбородок, уставился прямо в зеленовато–карие глаза:
— Если бы такой корабль существовал на самом деле и на нем был бы законсервированный центральный пост на случай аварии — людей учили бы, инструктировали, как им пользоваться, это же очевидно. Их не учили — значит, в начале полета никакой тайной рубки не было. Я дал вводную Лучу — на корабле есть центральный пост, куда люди могут добраться, который создает иллюзию управления полетом. Я боялся, что Луч не примет такое воздействие, но он принял. И рубка возникала на ровном месте, из дерьма и палок, как будто была там всегда…
— Из дерьма?! — не понял Славик.
— Это метафора. Воздействие изменило не только их настоящее и будущее, но и прошлое, понимаешь? Реальный мир не станет так меняться по нашему приказу. Значит, это виртуальный мир, как и было сказано. Конструктор. В нем живут виртуальные… существа.
— Живут? — Элли прищурилась.
— Функционируют. Мы можем менять для них условия, создавать иллюзии… как хотим. Но эти… создания должны верить, что они люди, что они живут, что их жизнь полна смысла. Кажется… мы теперь знаем, как этого добиться. У нас все получится.
Снова стало тихо.
— Спасибо, Дэн, — сказала Марго. — Если бы не ты…
— Конечно, мы бы все умерли. — У Элли было такое лицо, будто она жевала лимон.
Марго подошла к Денису, ничего не подозревавшему, все еще переживавшему свое открытие, и поцеловала в щеку:
— Спасибо.
* * *
«Мы одиноки, и нам нет извинений. Это и есть то, что я выражаю словами: человек осужден быть свободным. Осужден, потому что не сам себя создал, и все–таки свободен, потому что, однажды брошенный в мир, отвечает за все, что делает…»
Денис швырнул книжкой о стену. Она шлепнулась, как грузная дохлая птица.
— Давай поговорим о моей свободе, автор. Расскажи мне, как я охрененно здесь свободен… И как я могу отвечать за все, что со мной случилось?!
Заканчивался шестой день проекта, миновало восемь или девять дней с момента, как Денис обнаружил себя в лапах дяди Роберта. Наверняка отец не отчаялся, он ищет сына. Стучит во все двери, разговаривает с чиновниками, журналистами, полицейскими: «Нет, он не ушел сам. Нет, он не сбежал из дома». Отец рассылает его фото. Обзванивает его одноклассников. Он — человек действия, но мама…
Тогда, в роддоме, в помраченном состоянии сознания она «продала»… Нет, выкупила его у смерти. На четырнадцать лет. Или больше. Если верить дяде Роберту. А как ему не верить, до сих пор он делал ровно то, что говорил. Ни больше ни меньше.
Он уперся в стену лбом и кулаками. Он мысленно звал, умолял: «Мама, не вини себя, все будет хорошо, я вернусь. Только продержись еще двадцать четыре дня. Я все сделаю, я разобьюсь о стенку и намажусь на бутерброд, но я вернусь, обещаю».
Он перевел дыхание, взял с полки другую книгу и открыл наугад: «Мы оказались в мире не благодаря самим себе… Поскольку мы не создавали самих себя… наша свобода существует не благодаря нам, но нам дарована… Откуда? Очевидно, не из мира…»
Зазвонил телефон. Денис покрылся холодным потом — ему на секунду представилось, что звонит дядя Роберт.
— Где тебя носит? — спросила Элли без предисловий.
— Читаю.
— Иди к нам, Марго переживает, что тебя нет.
В трубке послышался протестующий голос Марго. Громко включилась музыка — хип–хоп.
— А где вы?
— У нас пикник. Мы жарим сосиски у бассейна. Иди, а то ничего не останется!
— Неохота, — сказал Денис.
Закончив разговор, он еще раз просмотрел статистику на «Луче»: население — 339. Бедняги. Уровень счастья — 30%, сойдет и так. Человек не обязан быть счастливым. Цивилизованность — 62%… Тоже сойдет пока. Осмысленность — 95%. Аплодисменты, Денис.
Он подобрал книгу с постели и наугад полистал страницы: «…Прошлое содержится в нашей памяти лишь отрывками, будущее темно. Лишь настоящее могло бы быть озарено светом. Ведь мы полностью в нем. Однако именно оно оказывается непроницаемым, ибо ясным оно было бы лишь при полном знании прошлого, которое служит ему основой, и будущего, которое таит его в себе…»
— Да пошли вы все, — сказал Денис книжному шкафу.