Славик тяжело помотал головой:
— Н‑нет… Я думаю. Вам не кажется, что пора уже сказать н‑нашим пупсам, что они в матрице?
Элли прищурилась. Марго даже не повернула головы, упрямо продолжая воображать, что никакого Славика здесь нет.
— Хуже точно не будет, — упрямо продолжал Славик. — Им лучше бы з‑знать, что это не их родители мудаки. А те, кто придумал этот долбаный эксперимент «Луч». Это не их родители обошлись с ними по–скотски, ничего не сказав, не предупредив… А это их мир такой, виртуальная реальность. Так устроен. Что уж п‑поделаешь.
— Гнилая отмазка у тебя, — сказала Элли. — Классика жанра: «Не я плохой, жизнь плохая».
— А ты не переводи на личности. П‑подумай, что я сказал.
Прежний Славик, насильник и убийца, не казался Денису опасным — после слез и соплей на полу спортзала, после истерики с разбитым зеркалом он был жалок и противен, но не страшен. Теперь Денис ощутил холодок вдоль спины: взрослый, опытный и, что самое странное, умный человек сидел сейчас за столиком и смотрел на Элли тяжелым взглядом.
— Как вариант, — пробормотал Денис.
Элли подскочила на стуле:
— Ты что, будешь его слушать?!
— Я сказал, «как вариант»…
Он сложил горячие пельмени на тарелку, залил уксусом, завалил сметаной, вернулся к столику и сел напротив Элли и Марго:
— Такое дело… коллеги. Не только мы проводим воздействия на экипаж «Луча». Кто–то играет против нас.
Элли дернулась, но ничего не сказала. Марго покусывала губы, сдирая запекшиеся корочки.
— Посмотрите, — Денис глядел на пар над своей тарелкой. — Это же классический «черный лебедь». Уже второй. Первый прилетел, когда старшее поколение квантов начало умирать. «Черный лебедь» — редкое неожиданное событие, ведущее к значительным последствиям, которое потом можно объяснить, как если бы оно было ожидаемым… Я вижу только одно объяснение: кто–то кроме нас имеет доступ к воздействиям и работает с «Лучом», очень умно и расчетливо. Его цель — чтобы мы обосрались.
— По условиям эксперимента у нас нет никаких соперников, — пробормотала Элли. — Только естественный ход событий…
— Или нам не рассказали всех условий эксперимента.
Пельмени наконец–то остыли, Денис начал подбирать их пластиковой вилкой с края тарелки, купать в сметане и уксусе, глотать один за другим. Элли обхватила плечи руками, как тогда, у бассейна, когда Денис рассказал ей о дяде Роберте. Ее знобило все сильнее.
— Не бойся, — сказал он с набитым ртом. — Мы выиграем.
* * *
Над столом сгустилось звездное небо. «Луч», теперь знакомый до последней заклепки, висел в пустоте — как и девять дней назад. На экране в углу светилась цифра «9».
— Здравствуйте, участники проекта. Сегодня вы проведете девятое воздействие на экипаж корабля «Луч», текущая статистика — на экране…
Население — 302. Счастье — 24%. Цивилизованность — 61%. Осмысленность — 19%.
— Можно вопрос? — Денис по–школьному поднял руку.
— Вся необходимая информация содержится на ваших устройствах, но я готов ответить.
— Кто кроме нас воздействует на экипаж «Луча»? Кто меняет им реальность?
— Вы меняете им реальность по условиям проекта. Вы воздействуете на экипаж «Луча».
— Кто еще?
— Вы, участники эксперимента. Готовы ли вы начать сегодняшнее воздействие или вам нужно время для совещания?
— Врун, — прошептал Денис. И сказал громко: — Дай нам время!
— Принято, — голограмма над столом растаяла. Включился таймер на экране в углу.
Минуту они смотрели каждый в свой телефон — тупо.
— Им нужно объяснение, — наконец начала Элли. — Почему родители не сказали детям правды. Простое, железное объяснение, зачем нужна была генная модификация с ограничением срока жизни… Маломощность корабля не подходит.
— То есть родители, по твоей версии, все–таки все знали? — спросила Марго.
— А как они могли не знать?!
— Например, организаторы экспедиции им наврали, как и нам, — сказал Денис. — Первое поколение квантов уже после старта выяснило, что все они рано умрут и что их сыновья будут бесплодны. Но бежать было некуда…
— И они ничего не сказали повзрослевшим детям?
Денис пожал плечами:
— Не хотели расстраивать.
Элли похлопала в ладоши с драматическим видом:
— То, что надо. Не хотели расстраивать…
— Редко, что ли, родители врут детям?
— У тебя какой–то своеобразный опыт. Мои мне не врали.
— Или ты плохо анализировала.
— Ну уймись, наконец! Что–нибудь насчет святой цели? «Мы кванты одного луча, мы несем цивилизацию…»
— Было. Отработано. Не вставляет.
Они снова замолчали. Бежали секунды на экране. Денис сжал пальцами виски: такой пустоты в голове, такой беспомощности он не помнил, наверное, с момента похищения. Ни единой спасительной мысли, еще минуту назад ты верил, что выкарабкаешься из ловушки, — но песок под ногами оседает тем быстрее, чем сильнее ты барахтаешься.
— Нам надо сделать паузу, — сказал он наконец. — Не воздействовать, потому что мы не знаем как. Мы сделаем только хуже…
— Н‑не воздействовать нельзя, — не поднимая глаз, заговорил Славик. Все повернули к нему голову, даже Марго. Он с видимым трудом оторвался от экрана своего телефона:
— Объяснение есть… И оно лежит на п‑поверхности.
Он говорил будто задыхаясь, растягивая слова — и слегка заикаясь. Денис смотрел на него через стол, будто впервые видел:
— Какое?
Славик подался вперед, облокотившись о стол:
— П‑помнишь, ты говорил… Наше воздействие меняет не только их настоящее и будущее, но и п‑прошлое?
«ЛУЧ». ЛИЗА
— Ответь–ответь–ответь…
Она приоткрыла глаза. В полусне, который Луч для нее устроил, бормотал раздражающий голос, и мигала на краю сознания лампочка. Вот как чувствовал себя Тролль, когда с ним пытались связаться.
— Луч, отбой.
Тишина. И снова: «Ответь–ответь–ответь…»
— Луч… соедини уже. Я сама им скажу…
На экране — Илья, незнакомый, похудевший, с ввалившимися щеками. Воротничок белого халата стоит стоймя, будто дыбом волосы:
— Лиза, выслушай, прошу… Ради Грега! Ради его памяти!
Скотина. Сон как рукой сняло.
— Сработал таймер… мы получили послание от родителей.
— От кого?!
— Их запись после старта… была зашифрована в памяти Луча, таймер установлен на сегодняшний день. Лиза, ты должна это услышать, пожалуйста. Попроси Луч транслировать тебе… Ради Грега, ты должна…
— Луч, — сказала Лиза. — Конец связи.
Экран погас.
Она медленно села. Коснулась ступнями гладкого пола. Ей нравилось спать, блуждать в полусне по запутанным дорожкам, но сны делались все страшнее, все темнее, неприятнее. Выйти бы на берег океана, подставить лицо солнцу…
— Луч… Выведи информацию, о которой он говорил.
Мигнул экран, разъехался на всю стену. Лиза прикрыла глаза — она отвыкла от яркого света.
Большой зал, амфитеатр, знакомый до последнего кресла. Наполовину пустой: двести человек сидят парами, взявшись за руки, смотрят в камеру. Мария стоит, сцепив пальцы, покачиваясь взад–вперед, и какая же молодая.
— Луч, стоп–кадр!
Изображение замерло. Лиза впилась глазами в их лица. Юные, тощие, кто с бородой, кто с пышной копной волос, кто наголо стрижен, разные, кто в пестрой рубахе, кто в строгом костюме, они, казалось, были в шоковом состоянии. Все. Смотрели в камеру красными глазами, через силу.
— Луч, дальше…
Мария на экране сделала шаг вперед:
— Дети, мы обращаемся к вам. Запись сделана спустя неделю после нашего старта, несколько часов назад — по корабельному времени — Луч зафиксировал источник излучения на месте, где была Земля…
— Что?! — не удержалась Лиза.
— …Нашей планеты больше нет, дети. И вас не существует в эту минуту, когда мы записываем обращение, но вы смотрите эту запись в будущем — в мире, где вы есть. Так и Земля — сейчас ее нет, но мы транслируем ее в будущее вместе с «Лучом», вместе с вами. Мы вырастим и воспитаем вас со знанием, что Земля — есть, и никто из вас ни на секунду в этом не усомнится. Земля как объект и понятие станет частью вашего мира, а через него — Земля станет реальностью. То место, куда вы летите, — это и есть Земля. Вас ждет не Прибытие — вас ждет Возвращение.
Мария на экране сделала паузу. Лица сидящих в зале за ее спиной немного просветлели — Лиза увидела, как слабо улыбнулся Максим, сидя рядом с Анитой.
— Мы с вами честны, — сказала Мария, — мы говорили не сразу и не все, но теперь скрывать нечего. Ресурсы «Луча» ограниченны, поэтому наш срок жизни будет немного сокращен — до шестидесяти лет, возможно, чуть меньше. Ваш срок жизни будет дольше нашего, а ваши дети будут жить в среднем до восьмидесяти пяти. Теперь, когда вы смотрите это сообщение, некоторых из нас уже нет в живых… Сегодня мы обращаемся к вам все вместе. Доброго пути домой, любимые.
Экран погас.
* * *
Она шла как после долгой болезни, ступая босыми ногами по гладкому полу коридора. Открывались двери одна за другой; покрытие делалось ворсистым и мягким, снова гладким, холодным и теплым. Зажигались лампы, выдвигались из стены гибкие поилки, и тогда она, придерживаясь ладонью за рубчатую стену, наклонялась, чтобы глотнуть воды.
Она услышала голоса, в кафе играла музыка, кажется, кто–то даже смеялся, немного истерически. Лиза остановилась напротив зеркальной стены и увидела, что выглядит немногим лучше Тролля: спутанные волосы. Безумные глаза. Мятая клетчатая рубашка, слишком широкие штаны. Но возвращаться было поздно.
Она остановилась на пороге, все головы повернулись к ней. Удивительно: они улыбались! К ней бросились со всех сторон, обнимали, шумно радовались, приглашали поесть с ними и даже выпить спиртного, некоторые сами были уже навеселе…
Илья осторожно изъял ее из рук приветствующих, поддержал под локоть и вывел наружу. Шагнул на транспортер, помог забраться Лизе, и они вместе поехали по широкому коридору, под электрическими витражами, изображающими тропический лес.