Элли не стала испытывать его терпения:
— Награду получат не все. Только первый участник в рейтинге и еще один — тот, кого выберет первый.
— Врешь, — прошипел Славик.
— Как — не все?! — не выдержал Денис. — Это же… мы не так договаривались!
Славик, сжав кулаки, наступал на Элли, она пятилась, загнанная в угол.
— Не трогай ее! — хрипло закричал Денис. — Это не поможет!
— Мне сообщили об этом условии. — В голосе Элли звучала паника. — Меня предупредили, что остальные о нем не будут знать. Меня поставили перед фактом! На инструктаже! Я понятия не имела, кто вы такие! Я думала, мы соревнуемся за учебные гранты… Я не знала!
Славик взял себя в руки и отступил от нее. Элли нервно перевела дыхание. Марго наконец–то выбралась из–за стола, и голограмма с кораблем и космосом исчезла.
Марго подошла к Славику, не сводя взгляда с телефона в его руке. Славик, поймав ее взгляд, повернул к ней экран. Марго посмотрела секунду…
Потом расплакалась, как ребенок, села на пол и закрыла лицо руками.
— Ты понял, Денис? — с нехорошей улыбкой спросил Славик.
— Отдай мой телефон, — Элли протянула руку.
Славик отступил:
— Деня, она спала с тобой, чтобы ты выбрал ее, если п‑победишь. Она все просчитала и поставила на тебя, как на беговую лошадь.
— Отдай трубку! — голос Элли сорвался. — Ты…
Она вдруг запнулась. Сузила глаза:
— А может, ты и есть крыса? Устроил этот цирк, чтобы отвести от себя, а?! Марго! Он крыса! Марго… Да не реви ты…
Марго ничего не слышала, утопая в своем горе, и Денис хорошо ее понимал.
* * *
«…Мы живем, чтобы трудиться над чем–то, стремиться к чему–то, а трудимся, заботимся и стремимся — для того, чтобы жить. И, измученные этим кружением в беличьем колесе, мы ищем «смысла жизни» — мы ищем стремления и дела, которые не были бы направлены на простое сохранение жизни, и жизни, которая не тратилась бы на тяжкий труд ее же сохранения…»
В половине десятого вечера в его комнату постучали. Денис лежал на кровати с книгой и на стук не ответил — не хотел видеть Элли. Не хотел слушать никаких объяснений.
Стук повторился. Потом дверь слегка дернулась, и защелка отлетела. Прав был Славик, все замки здесь — дерьмо.
— Извини. — Легок на помине, Славик стоял у порога, очень вежливый, с подносом в руках — ни дать ни взять официант. — Я починю. С‑случайно вышло. Я тебе ужин принес, разогрел… Можно мне войти?
— Нельзя. Уходи, не хочу тебя видеть.
Славик вышел. Тут же вернулся опять:
— Нет, ну слушай, с‑серьезно… Т‑ты нормальный пацан. Я к тебе отношусь… как к брату, младшему. Поверь, если бы я был на тебя зол, я бы к‑кости тебе переломал.
И, не спрашивая больше разрешения, он вошел, пододвинул столик к кровати, поставил накрытый крышкой поднос:
— Рыба с овощами, вышло круто. Умеешь г‑готовить. Я тоже умею… Я еще и с бухлом умею творить чудеса, закончил курсы б‑барменов сразу после школы… Но здесь нет бухла, иначе я бы тебе п‑принес. Тебе надо бы сегодня выпить.
— Не надо, — сказал Денис. И невольно посмотрел на свои руки: от веревки запястья надулись, как резиновые.
— П‑прости меня, Денис, — серьезно сказал Славик. — Но, согласись, оно того стоило. Мы не поймали крысу… Зато узнали насчет рейтинга.
Денис молчал. Славик снял крышку с подноса: рыба пахла восхитительно. Денис сглотнул слюну, сел, спустив на пол ноги в носках, и начал есть, морщась от боли: губы сильно растрескались.
— Вот это другое дело, — вкрадчиво сказал Славик. — Я тебе не враг, я тебя не обижу… Ты не знал насчет рейтинга, да?
Денис помотал головой и отправил в рот истекающий соком ломоть. Трудно было представить, что вот эти овощи он своими руками резал, еще не зная правды об Элли. Веря, что между ними что–то есть. Хотя бы надежда.
— Она т‑тебе не нужна, — Славик, похоже, читал мысли. — Ну зачем тебе корова на три года старше? Да еще с такими амбициями? Тебе нужна простая д‑девчонка, искренняя, чувственная…
— Мне нужно выжить для начала, — сказал Денис.
— А с этим все нормально, — Славик оживился и вытащил свой телефон. — На корабле шестьдесят две беременности. Население триста два, с‑счастье — пятьдесят два процента. Цивилизованность — шестьдесят три. Осмысленность — семьдесят девять… восемьдесят! Растет прямо на глазах! Эта их лидерша, Лиза, вернулась из нычки, опять всем заправляет…
— Ты тоже за ней следишь? — вырвалось у Дениса.
Славик ухмыльнулся:
— К‑конечно. Она же наш ключевой пупс, королева пупсов…
— Видишь ли, — Денис положил на рыбье филе ломтик лимона, прижал вилкой, выпуская сок. — После сегодняшних… новостей я совершенно уверен, что пупсы в этой игре — мы.
— А ты сомневался? — удивился Славик.
Денис понял, что вовсе не голоден, и отложил вилку.
— Ешь, — сказал Славик. — Конечно, мы пупсы, подопытные. Мы подкидываем новые вводные квантам, а кто–то подкидывает новые вводные нам. С‑сначала мы узнаем, что есть крыса или крысы, которые нас валят… Теперь появляется рейтинг, который вообще меняет расклады. Для того чтобы благополучно довести «Луч», таких сюрпризов не надо. Значит, их интересует не «Луч», а мы.
Денис накрыл крышкой поднос с недоеденным ужином:
— Спасибо.
— Т‑тебе спасибо… Не ссы. Мы тут все очень умные, пропетляем.
Он встал и взялся за поднос; Денис подумал, что, если сейчас останется один, наедине со своими мыслями, до утра рискует и не дожить. Сердце лопнет.
— Подожди…
Славик обернулся.
— Хочу поговорить…
Славик с готовностью вернулся, сел в кресло напротив, посмотрел выжидательно.
— Я не сомневаюсь, что пропетляем, — хрипло начал Денис. — Меня другое волнует. Дядя Роберт… чтоб он сдох поскорее… соврал насчет условий эксперимента. А если он во всем соврал? Если он не собирается возвращать меня домой, а скажет «спасибо» и утилизирует где–нибудь в канаве?!
Славик склонил голову к плечу, на этот раз не как монстр, а как мудрая старая птица:
— А т‑ты уверен, что уже рассказывал мне о своем дядюшке? Я ничего не пропустил?
Денис не собирался повторять свою историю, но, начав, уже не мог остановиться. Славик оказался идеальным слушателем: он не пугался, как Элли, верил и вникал сразу, без дурацких междометий и округленных глаз. Он кивал, как если бы речь шла о знакомых и естественных вещах: подумаешь, мать пообещала отдать сына незнакомцу через четырнадцать лет…
— Если бы твоя мать уперлась и сказала тому чуваку — «нет», думаешь, что–то бы изменилось? Н‑ни хрена.
— Как он образовался в роддоме? Как он потом меня нашел?!
— Я тебя умоляю. В современном мире кого–то разыскать — дело пары кликов. А что он был в роддоме… з‑значит, тебя вели с рождения. И меня. И девок. Отобрали сразу после рождения, для проекта «Луч»…
— Мы особенные?
— Нет, мы ординарные, — в его голосе была насмешка. — Как кегли в боулинге… Протри глаза. Посмотри на меня хотя бы. Я — ординарный? Может быть, ты?
Денис облизнул губы и поморщился от боли.
— Деня, гордись, тебя выкрали, — сказал Славик. — А нас с девками просто соблазнили.
— Меня не выкрали, здесь чертовщина какая–то. Я был дома, вдруг — все обрушилось, обломки и мох на стенах…
— Никакой ч‑чертовщины. Тебя накачали химией, ты ловил глюки и купился, будто это реальность. Потому что т‑ты же не торчок, опыта никакого.
Денис похлопал глазами. Как иногда полезно чувствовать себя дураком. Просто говоришь себе: «Я дурак», и кошмар понемногу расходится. И начинает открываться картинка: спецслужбы многих стран, сотрудничая, проводят социальный эксперимент с четырьмя неординарными подростками.
— Вообще–то он тогда преступник, — сказал Денис. — Похищение человека, угрозы, наркотики…
Славик кивнул:
— Он, видимо, в таком чине, твой дядя Роберт, что о таких вещах не заморачивается. Кстати, как он с‑сформулировал условие? Дословно?
— «Дай им смысл жизни за тридцать дней, — на память повторил Денис, — и я верну тебя домой».
— И где тут в‑вранье? «Дай им смысл» — вполне может означать «стань первым в рейтинге тех, кто придумает им смысл».
Денис на секунду закрыл глаза. У него закружилась голова от колоссального, мгновенного облегчения; мама, я вернусь. Обещаю. Я уже в дороге.
— Спасибо, Славик, — сказал он глухо. — Можешь уйти, пожалуйста?
— Плачь при мне, — Славик криво улыбнулся. — При мне знаешь какие сопли проливали пацаны? И ведь крутые перцы, не чета тебе… Ладно, я ушел.
Он встал, пошел к двери, но на пороге обернулся:
— Если я буду первым в рейтинге, я выберу тебя.
— Не врешь?!
Славик покачал головой:
— Мне тоже ж‑жалко Марго с ее больным парнем. Но его, может быть, и так вылечат, а ты… Ты, если будешь первым по рейтингу, кого ты выберешь?
— Т‑тебя, — сказал Денис, невольно заикнувшись.
И сжал под одеялом пальцы на ногах, стараясь не выдать ложь ни лицом, ни дыханием.
«ЛУЧ». ЛИЗА
Софи рожала, лежа в медицинской капсуле. Роды были преждевременные и многоплодные.
— Луч, что с ним? Что с мальчиком?!
— Плод А — удовлетворительно. Штатно. Процесс проходит удовлетворительно.
— Его зовут Сезар, — бормотала Софи. — Сезар… А девочку Мишель. Мы решили заранее. Луч, что происходит?!
— Плод Б — процесс проходит штатно. Понадобится медикаментозная поддержка.
Через несколько часов близнецы плавали в прозрачных кювезах — крохотные, сморщенные, перемещенные из тела матери в искусственную матку, в тело доброго Луча.
— Это не день их рожденья, — сквозь слезы сказала Софи. — Они даже не дышат… Луч?
— Показания удовлетворительные. Мальчику потребуется длительная реабилитация, девочка будет готова через несколько дней. Отдохни, Софи.
— Даже Луч говорит — «отдохни», — Лиза взяла Софи за руку.
Софи задышала глубже, ее глаза полузакрылись — вероятно, Луч ввел ей седативное.
— А ты не помнишь такую сказку, — спросила она сонным голосом. — Сказка древнего Магриба, о том, что детей, родившихся раньше срока, выкрадывают духи и на их место кладут подкидышей?