Открыл книгу наугад, инстинктивно, автоматически:
«Духи и сущности, более могущественные и удовлетворенные жизнью, чем люди, играют с человеческим будущим, и дети–подменыши служат им фишками, ибо дети–подменыши, как известно, чувствительны к страхам и чаяниям многих соплеменников, к прекрасным и отвратительным проявлениям человеческой природы…»
Денис отключился.
«ЛУЧ». ЛИЗА
Амфитеатр был пуст — кресла растащили на баррикады, остались щепки и мусор на полу. И статуя Грега из синтезированного мрамора, изготовленная по античным технологиям, смотрела на них сверху — на уровне колена выбоины от пуль.
Они вошли из двух противоположных дверей. Впереди одной группы шла Йоко, потерявшая сына, другую вела Софи, потерявшая дочь. У обеих был наготове разрядник: Йоко завела свой шокер за спину, Софи ничего не скрывала, сжимала оружие в опущенной руке.
Они вошли и остановились. За их спинами встали измученные, постаревшие люди, и каждый держался за клинок или пневматический пистолет.
Они молчали так долго, что воздух в зале, лишенном вентиляции, сделался плотным и спертым.
— Мы виноваты, — первой сказала Йоко. — Я виновата…
Она бросила свой шокер на пол, к ногам Софи. Люди задержали дыхание — такими несправедливыми показались многим ее слова. Ведь Йоко была жертвой, а не агрессором в самом начале конфликта.
— Мы виноваты, — хриплым эхом отозвалась Софи. — Я… Что же я наделала!
Она уронила свой разрядник к ногам Йоко.
— Что мы наделали, — отчетливо сказал кто–то за спиной Софи. — Мы все.
Мраморный Грег смотрел с высоты своих пяти метров, приподняв уголки губ, доброжелательно. Вряд ли он понимал, что происходит и что это значит; он пребывал тем, где нет ни сожалений, ни раскаяния, ни горьких слез.
ДЕНИС
Он проснулся в полной темноте от ясного осознания, что в этот день опять встретится с дядей Робертом. Его накрыло паникой и отчаянием, он глубоко дышал, считал про себя, воображал любимые места, напевал мелодии, пытался вспомнить запах маминых духов, запах кухни в Энске и старой папиной машины, ощущение шерсти Джеки под щекой — ничего не помогало. Сердце прыгало, пропуская удары, и ужас требовал бежать, бежать, биться в стекло, как муха.
Он встал, на ощупь добрел до ванной и включил свет. Вода ушла, телефон лежал на дне, мокрый, темный. Денис взял его в руки, сам не зная зачем.
Трубка включилась. Воистину, телефоны проекта «Луч» можно было обливать кислотой и подкидывать под танк.
Статистика…
Население — 459. Счастье — 35%. Цивилизованность — 86%. Осмысленность — 90%.
Он подумал, что телефон, пролежав ночь на дне ванны, все–таки сдох. Испортился. Сбесился.
* * *
Марго почти успела.
Денис догнал ее у самого входа в офис, где лежал на полу бесчувственный Славик. Марго услышала его шаги за спиной и прибавила ходу, створки двери разъехались перед ней. Денис прыгнул — и в прыжке сбил ее на пол.
Они покатились кубарем, как персонажи комедии в драке. Денис оказался сверху и прижал к полу ее руки:
— Бесполезно. Даже если ты его добьешь.
Марго зашипела — и боднула его лбом в лицо. Денис ослеп от боли и выпустил ее, Марго взвилась и кинулась к Славику, но двери офиса уже разъехались снова, впуская Элли. Обе они порядком устали за последние дни, но Марго ослабела больше, а Элли, высокая и спортивная, не разделяла сантиментов Дениса насчет драки с девчонками. Завернув Марго руку за спину, она ткнула ее лицом в пол; Марго плакала, уже не сопротивляясь, но Элли и не думала останавливаться.
— Прекрати! — закричал Денис. — Ты озверела?!
— Че за движуха, — слабо сказали из дальнего угла.
Денис вскочил. Славик, полуоткрыв заплывшие глаза, смотрел из–под белой чалмы повязок, как похмельный падишах:
— Блин… как хреново–то…
— Ну ты и живучий, — шепотом сказал Денис.
Элли выпустила Марго, обе они уставились на Славика, как на восставший призрак.
— А че случилось–то? — Глаза Славика чуть не закатились под переносицу, тот усилием воли вернул их обратно.
— Нормально, — Денис подошел к нему, пошатываясь, не веря в реальность этого чуда. — Сегодня домой поедем, чувак.
— Домой? — недоверчиво спросил Славик. — А… кто выиграл?
Денис вдруг подумал, что у этого парня теперь не две жизни, а одна. Кто–то должен был умереть; выжил Славик–дурачок, а тот, кто подсказал Денису идею («В‑война»), мертв. И это к лучшему.
* * *
В буфетной откровенно воняло, из люка мусорной комнаты густо пробивался смрад. На столах, на полу, на заглохшем конвейере валялись упаковки, объедки, грязная посуда.
— Ну мы и свиньи, — задумчиво сказала Элли. — Как хорошо, что это в последний раз.
Денис кивнул. Взял себе сока из холодильника, поджарил тосты из нечерствеющего (пластилинового?) хлеба.
— Я хотела посмотреть, что у них случилась, — Элли вертела в руках телефон. — Почему все–таки… откуда они взяли свой смысл. Но у меня глаза… не поверишь… я столько часов протупила в этот экран, что буквы расплываются. Не могу больше. Ты знал, что так будет?
Денис помотал головой, доливая сок в пластиковый стаканчик.
— Ты знал, — сказала Элли. — Ты, конечно… слушай, а ты есть на Фейсбуке?
Он помотал головой, смазывая поджаренный хлеб маслом и медом.
— А где ты есть, в каких социальных сетях? Не знаю… тупо почтовый адрес, телефон?
— Зачем? Ты же хотела забыть меня поскорее.
— Дэн, — Элли потупилась. — Круче тебя я никого не знаю. В постели ты юниор, но это пока еще. А задатки у тебя… Как твоя фамилия, кстати, напомни, чтобы я знала, кого искать?
— Задолбаешься искать Денисов Николаевых.
— Блин. Ты правда не хочешь потом встретиться?!
Он посмотрел на нее через стол. Она поперхнулась кофе. Отвела глаза, долго откашливалась, вытерла губы салфеткой:
— Может быть, объяснишь мне, что у них случилось? Откуда смысл?
* * *
— Поздравляю, участники. Наступил последний, тридцатый день, вам предстоит воздействовать на экипаж «Луча» в последний раз, после чего будут подведены итоги эксперимента. Ознакомьтесь со статистикой.
Население — 459. Счастье — 36%. Цивилизованность — 88%. Осмысленность — 91%.
Славик лежал, раскинувшись, на одеяле, уверенно сжимая в пальцах очищенный банан, как младенец соску.
Голографический «Луч» висел над столом, будто в космосе. Прибытия не предвиделось. Истекало время. Полет окончен, посадки не будет.
— Готовы ли вы к воздействию?
— Да, — сказал Денис.
Элли сидела на своем месте, сжимая ручку большого чемодана на колесиках — как будто этот чемодан был пропуском в новую, лучшую жизнь. Марго, в подчеркнуто–яркой небрежной косметике, в черном облегающем платье, казалась призраком мертвого клоуна.
Сменилась картинка на экране: высветился рейтинг. Первым был Денис, вторым Славик, третьей Элли, последней Марго. Денис смотрел на фотографии, сделанные в первый день эксперимента: другие люди. Разве что Славик… с его пробитой головой… мало изменился. Первый Славик.
Элли, поймав его взгляд, широко улыбнулась, под ее безмятежностью проглядывала тревога: скорее. Не подведи. Пожалуйста.
— Мы готовы воздействовать.
«ЛУЧ». ЛИЗА
В рубке было тихо и пахло пылью. Напротив, в дальнем углу, до сих пор стояли, рама к раме, картины, изображающие Прибытие: работа первого поколения. Босиком на зеленый склон, восходит далекое солнце, и никакого корабля в поле видимости. Канон.
Горел огонек на старом микрофоне, работала автономная связь времен Аварии, где–то там, в замке, отзывался в динамиках ее голос:
— Я хочу сказать важное, экипаж. Мы все–таки не кванты. Мы люди.
ДЕНИС
«Мы не кванты. Мы люди».
— Луч, — сказал Денис, глядя на голограмму, на мерцающий космос, и ему на секунду показалось, что его затягивает туда, уносит и звезды приближаются, цветные и яркие, как никогда на Земле. — С этого момента и навсегда…
«Даже если мы оказались в необычной для людей ситуации… Даже если мы — симуляция, игрушки, модели людей в смоделированной Вселенной… Даже если мы никуда не летим, и никогда не достигнем цели, и Прибытия для нас не будет…»
У Дениса перехватило горло. Он с ужасом понял, что не может говорить.
— Дэн, только без патетики, — прошептала Элли. — Пафос–офф. Рычажок вниз…
«Мы можем пожертвовать собой или другими. Начать войну и закончить войну. Осудить или простить. Никакой Луч не может помочь нам в этом или помешать… И это значит…»
Он сделал паузу и заставил себя снова заговорить, преодолевая спазм в горле:
— Космический корабль «Луч»… перестает быть частью эксперимента. С этого момента «Луч» — автономный объект в объективной… реально существующей Вселенной. Ты больше не подчиняешься никаким воздействиям и не слушаешь ничьих приказов!
— Дурак, — прошептала Элли. — Думаешь, он примет такие условия?! Они противоречат основополагающим…
— Выполняю, — отозвался доброжелательный голос.
«…Это значит, что мы свободны».
«ЛУЧ». ЛИЗА
— …мы свободны.
Она отключила микрофон и откинулась на спинку старого пилотского кресла. Она понятия не имела, слушали ее или нет. Придет время — услышат.
ДЕНИС
Растаяла голограмма над столом.
Отключились статистика и рейтинг. Вырубились телефоны — Элли напрасно тыкала пальцем в свой экран.
— Че такое? — спросил Славик из своего логова. — Света нет?
Открылись автоматические двери — и ринулись закрываться, но не сошлись. Дернулись. Разошлись со стуком, опять попытались сойтись. Судорожное, болезненное движение.
— Бля, — сказала Элли.
Появившись на краю слышимости, навалился звук сирены. Да не одной. Десяток сирен, или больше, орали, вопили: спасать некого. Все пропало.