— Как хочешь, но я ее впущу! — наконец сдался один из них.
И вот шлюз раскрылся. Я подозревала, что Картрайт сурово накажет ослушавшихся его приказа, но, честно говоря, меня это мало волновало. Через двадцать минут я уже говорила с Судьей по интеркому. Я наговорила ему такого, что у него, наверное, волосы встали дыбом. Но о главном умолчала.
Всю следующую неделю я не выходила из своей каюты.
Наконец я решила побывать на Базаре.
— Паркс, — обратилась я к главному смотрителю. Его ассистент по–прежнему вычерчивал в блокноте странные линии и круги. — У меня проблема. Сможешь ли ты мне помочь?
— В чем дело, Капитан?
— Я беременна.
— Что?
— У меня будет ребенок. Видимо, мне придется рожать самой, так, как делали наши предки.
От удивления Паркс на какое–то время онемел.
— Как это?!
— Я бы и сама хотела знать, — тяжело вздохнула я. — Ты задал замечательный вопрос. Но в ответе я не совсем уверена. Я хочу, чтобы ты вынул этого ребенка.
— Вы имеете в виду аборт?
— Ну уж нет. Ты должен вынуть его осторожно и поместить в одну из своих колб.
— Ничего не понимаю… Гормональные пищевые добавки поддерживают полную стерильность у горожан. Как же вы… А вы уверены?
— Осмотри меня, — предложила я.
Он сделал обследование и, получив результаты, удивлено почесал затылок:
— Да, действительно… Когда будем делать операцию?
— Прямо сейчас, — твердо ответила я. — И сбереги моего ребенка, Паркс… Я бы выносила его сама, но ты же знаешь, ни одна из женщин города не выживет после родов, и я не исключение.
— Он будет жить, — пообещал Паркс.
Мне сделали местную анестезию, и я наблюдала за ходом операции при помощи системы зеркал. Занятное зрелище.
Когда Парке закончил, я чертовски проголодалась. Немного отлежавшись, я отправилась к себе в каюту, перекусила и задумалась. Неожиданно мои мысли прервал звонок Паркса:
— Капитан Ли… Капитан Ли… — и он замолчал, будто подавился.
— Что–то не в порядке с ребенком? — разволновалась я.
— С ним все в порядке, но остальные… Они гибнут. Они умирают. Я потерял половину генетической рассады.
— Усилилась радиация? — Я старалась не выдать дрожи в голосе. В первый момент я подумала, что Разрушитель нарушил данное мне обещание…
Обломки «Сигмы девять» по–прежнему следовали за нами…
— Проверьте себя… Я исследовал ваш эмбрион, он насквозь пропитан радиацией и тем не менее жив и нормально развивается. Так или иначе, источник жесткого гамма–излучения проник на Базар и погубил половину зародышей. Даже у меня началось легкое недомогание, и я принял дезактивационный душ.
— Понятно, — тяжело вздохнула я. — Перезвоню, если что–нибудь обнаружу.
Я отключилась от Родильного Банка и подошла к настенному счетчику радиации. Судя по его шкале, моя смерть должна была наступить уже несколько часов назад. Тогда я решила позвонить Парксу, но не успела набрать нужный код, как кто–то позвонил мне. На экране возникло изображение Картрайта:
— Мне не хотелось бы беспокоить тебя, Капитан, но я счел необходимым лично заняться этим делом.
— О чем ты?
— Боюсь, мне придется арестовать тебя!
— За что?
— Дело Лилии РТ Восемьсот пятьдесят семь против Нормы.
— Ты, кажется, забыл, что я — Капитан?
— Твое дело не пустяк, Капитан. Ты была беременна, а в нашем городе это не только непростительно, но и незаконно.
— Кто тебе рассказал об этом?
Мне очень хотелось это знать. Я не могла представить Паркса в роли доносчика. И ответ Судьи полностью удовлетворил меня.
— Ассистент Паркса мне все рассказал…»
Глава десятая
Еще несколько строчек, и записи закончились. Джонни захлопнул книгу. Тогда таинственный мальчик протянул ему другую.
— Вот дневник Ходжа, — пояснил он. — Ходж был тогда Палачом.
Джонни бегло пробежал глазами лаконичные записи о смертях. Но в голове его звучали строки «Баллады…»
И прошла она сквозь ворота. На Базаре погибли дети. Поднялась она на Холм Смерти, И со смехом Судья ее встретил.
«Так что же случилось с этой женщиной и мальчиком с изумрудными глазами?» — подумал Джонни.
На последних нескольких страницах записи были более подробные. Ходж писал:
«Суд окончен. Быстро все закончилось. Защиты не было. Я там не присутствовал, но слышал много рассказов об этом. Я вижу ее, когда она подходит к окну карцера. Смерть нависла над ней. Но не думаю, что ее пугает казнь.
Однажды она подозвала меня.
Я остановился на вершине Холма, чтобы лучше слышать. И тогда она спросила:
— Что происходит в городе?
— В городе царит безумие, — ответил я. — Секты вышли из–под контроля… Горожане напали на Одноглазых. Фанатики, вооружившись баллонами со сжатым газом и копьями, охотятся на них по всему кораблю… Ральф мертв, это я знаю, хотя давно уже не бывал на Кольце.
Она всегда отличалась своим спокойствием, но эти новости явно взволновали ее.
— Ты не мог бы позвать Паркса? — попросила она тихим голосом.
— Это запрещено, но я сделаю для вас все, что смогу, Капитан.
Паркс с Базара сразу пришел, словно только и ждал, когда его позовут. Он посмотрел на меня так, будто я должен оставить их наедине, но я не мог сделать этого. В конце концов, Капитан решила, что мне можно доверять, и приказала Парксу все рассказывать.
— Доверять?! — Он взглянул на меня с ненавистью и язвительно заметил: — Может, мне лучше убить тебя?
— Чуть позже, — согласилась осужденная. — Лучше расскажи, что с моим ребенком? Он в безопасности?
Паркс кивнул:
— Фанатики пытались ворваться на Базар и перебили много колб… И тут у меня появилась идея. Видишь ли, Капитан, у нас есть союзница. После одного из налетов, когда убили Ральфа, на Базар пробралась Меррил. Она знала, что я симпатизирую Одноглазым. В общем, я поместил эмбрион в ее тело. Она доносит ребенка и за неделю до родов мы сделаем ей кесарево сечение. Теперь он в движущемся контейнере, и никакие фанатики ему не страшны.
— Здорово придумано! — восторженно воскликнул я. — Но о каком ребенке идет речь, Капитан?
Она не ответила на мой вопрос.
— Это как–то связано с «Сигмой девять»? — спросил Паркс. — Боюсь, ваш ребенок весьма необычен…
— Да, — согласилась Капитан и рассказала нам историю его зачатия. Не много понял я из ее рассказа. Капитан использовала слишком много ученых слов, но в конце рассказа Паркс зачарованно произнес:
— Так, значит, теперь мы сможем жить в межзвездном пространстве. — А потом добавил: — Сектантам до него не добраться!.. Оставшиеся Одноглазые воспитают твоего сына. Должен сказать, Меррил подозревала нечто в этом роде. Но я не… — И тут он надолго замолчал. А когда снова заговорил, то сменил тему. — Меррил оплакивает вас, Капитан. Когда мы на Базаре обсуждали суд, она… мы все плакали.
Капитан стиснула руки. Ее левое веко задергалось от нервного тика.
— Позаботьтесь о том, чтобы мой сын выжил!»
* * *
Последние две записи:
«Беспорядки нарастают. Судья и сектанты сошли с ума…
Капитан казнена сегодня в шестнадцать ноль–ноль. Капитан Лилия РТ Восемьсот пятьдесят семь».
* * *
Джонни повернулся к сыну Разрушителя.
— И ребенок этот выжил? Мальчик кивнул.
— Когда я вырос, я мог сделать сколько угодно своих дубликатов, но решил остаться мальчиком…
— Это объясняет многое из того, что раньше мне было непонятно. Как и твой отец, ты существуешь вне времени… Вот откуда мерцание и движение во время хроностазиса, — Джонни нахмурился. — Но обещание… Разрушитель ведь пообещал твоей матери, что ты сможешь достичь звезд и вступить в контакт с человечеством.
— Но он же не сказал когда. Разве ты не хочешь взять меня с собой в университет?
— Конечно, но… — Тут Джонни горько рассмеялся. — С твоими способностями врожденного телепата ты можешь вступить в контакт с кем угодно и когда угодно. Ты станешь самым крупным открытием галактической антропологии со времен… — Джонни замолчал, не в силах подобрать необходимого сравнения.
Мальчик кивнул.
— Мы родились, чтобы помочь человечеству открыть для людей путь к звездам. Мы способны постоянно поддерживать контакт с моим отцом. Вам только надо взять нас с собой туда, где живут люди, а все остальное мы сделаем сами.
Джонни распирала гордость.
— Обещание, данное твоим отцом, будет выполнено. Контакт с ним пойдет на пользу не только Народу Звезд, но и всему человечеству. И ты станешь своего рода посредником между людьми и отцом. Ты ведь всегда в контакте с ним, независимо от того, где бы ни находился?
Мальчик наклонил голову, словно хотел что–то произнести, но сомневался, стоит ли говорить..
— Мой отец и я — мы одно целое.
* * *
На своем корабле Джонни снова перечитал балладу о «Бете два» и отметил про себя, насколько понятнее и доступнее стала она. Попытка Лилии спасти свой народ
была запечатлена в этих сжатых строфах. Но кто написал балладу? Кто–нибудь из последних Одноглазых? Или кто–то из лояльных граждан города, скрытое сострадание которого запечатлелось в поэтическом произведении? Джонни уже строил планы о том, как можно использовать Сыновей Разрушителя на «Кретоне три». Но все равно сквозь все эти мысли пробивались строфы гимна подвигу Капитана, ведь эту балладу смело можно было приравнять к гимну:
Короткие волосы, ноги в крови,
Следы слез на впалых щеках.
Она вернулась, но не одна.
С ней мальчик — легенда в веках.
The Ballad of Beta‑2, 1965
Стивен Бакстер«МЭЙФЛАУЭР‑2»
За двадцать дней до того, как его мир рухнул, Русель узнал, что ему суждено спастись.
— Русель… Русель… — настойчиво шептал чей–то голос.
Он перевернулся на бок, пытаясь стряхнуть с себя оцепенение, какое обычно вызывало у него слабое снотворное. Подушка насквозь промокла от пота. Выключатели отреагировали на движение Руселя, и над головой зажегся мягкий свет.