– Ясно. – «Молчи-молчи» сделал какую-то пометку стилосом на экране планшета.
– А кто нападал-то на нас?
– Местная шпана. Опознали их. Почти сразу. Вот только у шпаны не принято носить армейские бронежилеты, и таких интересных патронов к игольчатым пистолетам у них не бывает. Вас живыми взять хотели. Стреляли ослабленным зарядом с парализующими иглами.
– А что они говорят? – Любопытство взяло верх над всегдашней осторожностью капитана в отношении военных контрразведчиков.
– Ничего. Выживших нет. – На лице особиста проявилась гримаса неудовольствия.
– Это как? Мы их что – насмерть? – Удивление Махова было неподдельным.
– А вот так! Да не вы, не беспокойся… Из первой пары один получил две пули в грудь из «кольта» Дика, а второй – по пуле в бедро и в голень. Ты одному попал в колено, второму в грудь. Все четверо были живы и валялись в шоке. А когда подъехала тревожная группа, все уже оказались мертвы.
– Как так?
– Местная охотничья винтовка, пятизарядная, со скользящим затвором. Довольно распространенная. Волков тут из нее отстреливают. Хороший стрелок на дистанции в сотню метров укладывает всю обойму в круг диаметром чуть больше юбилейного рубля. В расширенный набор входят глушитель и комбинированный прицел.
Стреляли из здания напротив того переулка, с крыши или с верхнего этажа. Судя по твоему рассказу, уложили напавших на тебя в тот момент, когда ты сидел в своей нише, а машина тревожной группы еще не подъехала. Четыре выстрела, все в голову. Стреляли с пятидесяти и ста метров, звук выстрелов заглушила сирена. За несколько секунд – четыре трупа и никаких следов.
– Значит, не просто так эти ребятки там появились.
– Угу. Их специально подготовили и навели. И подстраховка их же зачистила, когда стало понятно, что добыча оказалась зубастая.
– Значит, не всех мы еще выловили.
– Да. Самые лучшие уцелели. Ладно, бывай, капитан! Если что – вызову…
Едва ли есть подходящие слова, чтобы описать то настроение, с которым Мелиса отправилась на прием к старшей жрице. Но ситуация в данном случае сложилась экстраординарная, и она требовала экстраординарных решений. Т’Пау очень хорошо относилась к Мелисе, но и она могла усомниться в причастности ее «семьи» к произошедшему инциденту. Слишком уж давно и хорошо отлажена передача информации, чтобы поверить в тот цирк, что творился с инфокристаллом. Особенно учитывая причастность ее «семьи» к случившемуся. Мелиса вздохнула, робко постучала и смиренно попросила разрешение войти. Позволение было дано, и послушница вошла. Кабинет тонул в полутонах отделки и обстановки. Мебель из темного дерева, стилизованная под старину, создавала атмосферу основательности и непреходящего величия. Невысокие кресла возле декоративного камина, забитые кристаллами шкафы, массивный терминал в виде пирамиды со срезанной вершиной, секретер, заваленный свитками, книги, громоздящиеся неровной стопкой на полу. На высоком стуле, выраставшем, казалось, прямо из пола, восседала женщина, облаченная в белоснежное, ниспадающее волнами, одеяние. Лучи света, проникая сквозь щель между плотными темно-синими шторами, создавали вокруг ее фигуры сияющий ореол, одновременно пряча в тени лицо. Здесь было трудно ошибиться с определением статуса хозяйки кабинета – Старшую жрицу, входящую в Совет Девяти, с простой послушницей не перепутать.
На долю Мелисы пришелся приветственный кивок.
– Подойди ближе, – негромким мягким голосом повелела хозяйка кабинета. На завершающем шаге послушница протянула ей многострадальный кристалл.
Как только накопитель перекочевал в руки Матери Тамы, девушка вздохнула с облегчением.
Старшая жрица, видя состояние юной послушницы, отпустила ее коротким жестом, полным благоволения с легким налетом нетерпения.
«Ну, наконец-то!»
Долгожданные вести от младшей дочери, почти два года не дававшей о себе знать.
Кристалл занял свое место в одном из углублений пирамиды, и из ее вершины вырвался луч проекции. Спустя мгновение он развернулся в невероятно четкую картинку.
Над пирамидой повисло лицо Леи.
– Матушка, прости меня за то, что я заставила тебя волноваться. Так сложились обстоятельства, и передать весточку не было возможности. Как утешение сообщаю: мне удалось найти чистую линию. Эта линия очень близка к эталону, показанному мне перед отправкой. Знаю, поверить в это трудно, поэтому я приложила карту одного из ее представителей. – Изображение Леи сменилась на цепочку ДНК с пояснениями, а голос дочери продолжал: – Матушка, поверить в это трудно, но в линии отсутствуют повреждения за последнюю тысячу лет… В завершение анализа генотипа обитателей планеты могу порекомендовать ограниченный контакт.
У аборигенов достаточно сильные армии, и они не стесняются применять атомное оружие для защиты своего дома. К примеру, танки, стоявшие у них сейчас на вооружении, не уступают моему «Сапсану» в эффективности и живучести, а те, что придут в ближайшее время им на смену, способны один на один справиться с тяжелым роботом. Исходя из доступной мне информации, они в ближайшие три десятилетия достигнут уровня сфероидов. Если устанавливать контакт, то лучше всего подходят жители блока, занимающего большую часть самого обширного континента. Жители там наиболее открыты и дружелюбны, а наличие гигантских неосвоенных пространств позволяет нам активно работать с местным населением: их линия наиболее близко соответствует эталону. Вот координаты системы и условия, необходимые для прыжка… Да, матушка, я собираюсь связать свою линию с одним из представителей планеты.
Изображение сменилось плоской картинкой…
Мужчина в странной, но явно военной форме обнимал улыбающуюся Лею… Ее Лею… Ее дочь…
Хозяйка кабинета долго еще смотрела в пустоту.
Свиридов вошел в кафе и сразу увидел тех, кто был ему нужен. Высокий худощавый парень и очень красивая девушка с черными как смоль волосами.
На совещании по вопросу «Пианистов», как обозначили эту пару контрразведчики, Ильин, будучи прагматиком, высказался в том духе, что, конечно, завербовать специалистов такого класса хорошо, но мы не должны допустить, чтобы о тайне происхождения контингента узнали люди, на которых нельзя положиться. Поэтому, если «Пианистов» окажется невозможно использовать в полном объеме, то лучше это установить сразу.
Подойдя к столику, за которым сидела пара, Свиридов остановился и вежливо произнес:
– Не могли бы вы уделить мне несколько минут? – Затем, не дожидаясь ответа, присел на отодвинутый стул и продолжил: – Позвольте представиться, майор Свиридов, Служба Имперской Безопасности.
– Присаживайтесь, герр майор. Ах, простите, я вижу, вы уже сидите. Чем обязан? – Отто скроил максимально недоуменно-доброжелательную физиономию. «Майор» или слишком самоуверен, или просто глуп, или знает слишком много, или это подстава, или… и так до бесконечности, но это пока не важно. Любой вариант имеет свои плюсы и минусы: самоуверенного дурака можно обмануть, запугать (чрезвычайно правильная мысль – пугать обалдуя, поддержанного толпой «мочил» с автоматами), пристрелить, в конце концов, чтоб не мучился. С умником можно договориться (можно и пристрелить, тоже вариант). В любом случае, пока идет беседа, убивать их нет смысла. Значит, возможен торг. А потому не стоит пороть горячку, лучше заказать еще сбитня и послушать «майора». Башкой вертеть тоже не стоит – если Хелен углядит что-то, таящее в себе угрозу, – покажет, а если нет, то он не увидит это тем более.
«Майор» молчит? Ладно, придется повторить свой вопрос.
– Итак, все же, чему обязан?
Капсула лифта была рассчитана всего на пятерых. Правда, силовые приводы, на которых работали все подобные механизмы, могли выдержать не один десяток тонн. Три фигуры, закутанные в плащи, стояли среди утилитарно голых стеклянно-металлических стен кабины. Члены Совета по-разному выразили свои мнения о предстоящем шоу.
– Двадцать седьмой, – внятно и громко произнесла Тама.
– Исполняю, – приятный женский голос, из тех, что обычно давались роботам и компьютерам, уведомил о принятии цели назначения. Прозрачные створки задвинулись, стеклянные стены между зеркалами и дверь помутнели и чуть потемнели, и лифт почти камнем рухнул вниз, на двадцать седьмой уровень, на глубину четырех километров.
Двери разъехались в стороны, открыв затемненный холл. Настенные светильники освещали декор из ценных пород дерева, украшавших потолок и стены. Мягкий слой биоковра цвета ультрамарин и огоньки многочисленных терминалов, расположенных прямо в деревянных панелях и на невысоких столиках из прозрачного пластика – все создавало ощущение некой тайны. И тайны, тщательно охраняемой, – лучи лазерных сканеров пробежались по фигурам новоприбывших.
Дежурные в боевых костюмах сидели за мониторами в защитном модуле, слева от лифтов, и при появлении гостей даже не шелохнулись. Если приглядеться, можно было заметить темные металлические плиты на потолке, лишь слегка замаскированные под фактуру дерева, так что скрытые за ними амбразуры, в которых прятались до поры автоматические пушки и лазерные модули, гармонично вливались в общую атмосферу принужденной неофициальности.
Из динамика над шлюзом донеслось:
– Комната «Гамма». Вас ждут.
– И ведь дождутся!
– Ладно тебе, Хельга, не выкаблучивайся. – Тама огляделась, ища изменения, которые могли произойти в этих помещениях за последние полтора года.
Тогда Совет собрался в неполном составе по поводу ее дочери, пропустившей сеанс связи с курьером.
В полумраке, в самом дальнем конце зала виднелась массивная дверь, выполненная из цельного куска окаменевшего дерева. Кусок ствола нашли в ходе строительных работ почти пять столетий назад, и он до сих пор радовал собой всех посетителей и ставил в тупик ученых. Ведь на Хеле нет деревьев. На поверхности из местных растений – только гигантские папоротники, разноцветные лишайники, примитивные грибы и мох, да еще – вездесущая плесень…