– Да вот про это! – Анри ткнул пальцем в рисунок. Несколько секунд смотрел на него, а потом быстрыми движениями начал дополнять рисунок. Добавилась нашлепка сверху, потом ее накрыл конус-обтекатель. Обведя жирными линиями пунктир оперения, Анри закончил рисунок, «одев» на получившийся «лом» толстый бублик.
– Ну вот. Лом летающий в разрезе. Кошмар терранского танка века этак не помню какого.
– Что в разрезе? – «Да нет, не клюнул – этот простак заглотил наживку по самое грузило».
– Летающий лом. Он же оперенный подкалиберный снаряд. Последние поколения летали чуть не со скоростью рельсовой пушки – до двух километров в секунду. Бил далеко и метко. Мощность – в зависимости от того, из чего выпустил. Активно применялся для борьбы с танками до появления брони современного типа, после чего начал отмирать – броню пробить нельзя, по крайней мере, в теории, можно только уничтожить, для чего лучше много снарядов мощностью поменьше. Плюс для него нужны мощные длинноствольные пушки, которые на робота не поставишь. Вернее, во времена Земного Союза, может, и ставили, а сейчас точно нет.
– Погоди, погоди: современная броня прочнее, чем та жесть, которой бронировались танки того самого «непомнюкакоговека». Мощность выстрела могла вырасти, да, но никак не уменьшиться, так ведь?
– Верно, хотя современные пушки стреляют значительно быстрее, и суммарная мощность залпа будет больше. Но ты не учитываешь вторичные факторы. Отложим пока в сторону вопрос стоимости выстрела, рассмотрим само орудие. Знаешь, что оно из себя представляло? Длинную и довольно тонкую трубу, которая, зараза, гнется. Сделать прямой ее можно, но не дешево. И это только полбеды: живучесть ствола составляла не больше двухсот выстрелов. Выстрелов, не очередей. Хватит на один бой, потом менять, для чего там даже специальные приспособы были, для быстрого съема ствола. Запихивать в челнок еще и запасные стволы?! Увольте. Я лучше «десятку» возьму – по крайней мере, она не потеряет точность, не откажет в самый неподходящий момент. А на лишние деньги наберу боеприпасов. Да и не опрокинет она робот первым же выстрелом. А подобная дура – перевернет точно. Нет, монтировать этакую хрень на шагающей машине не стоит.
– Хм. А на танк?
– Можно, наверное. Вот только зачем? Пушка будет дорогой и тяжелой, а для такого снаряда нужны вольфрам или уран, точно не помню. А если представить, сколько снарядов вылетает за один бой, то стоимость снабжения будет запредельной. Ну и про стволы не забываем.
– Понятно, а танки покупают те, кто не может позволить себе роботы, и им точно не по карману ни такие орудия, ни такие снаряды.
– Именно! Хотя знаешь, по секрету скажу, себе я бы такое орудие поставил, если бы додумался, как отдачу скомпенсировать. Хотя рельсовая пушка мне понравилась бы еще больше. Но на меня и так охотятся все кому не лень, а если такой агрегат поставить, то точно все роботы противника за мной гоняться будут. И истребители. И танки вместе с пехотой. Хорошо, что таких орудий нет, ха-ха.
Посмеявшись вместе со Шнейдером и поболтав о всяких пустяках, Ли выпроводил Анри под каким-то благовидным предлогом, после чего вернулся к картинке и внимательно ее рассмотрел. Ну что ж, можно не сомневаться – Мудрец будет доволен своим агентом.
Что можно считать средством борьбы с шагающими машинами?
Другие шагающие машины?
Да.
Атмосферно-космические истребители?
Тоже – да! Под это определение попадает и артиллерия ствольная и реактивная, танки, мины и многое другое. В данный момент в этой роли выступала крупнокалиберная снайперская винтовка.
Бред, скажете? Робот бронирован по самые… тестикулы. Пуля не может даже поцарапать бронетранспарил, которым прикрыты его видеодатчики, а прочие антенны и сенсоры плевали на пули.
Да – все это верно и не оспаривается, но у робота есть один уязвимый элемент в конструкции, элемент общий для всех моделей. Пилот.
Как бы ни была комфортна кабина – ему надо выходить размяться. Посидите в пилотском кресле часов пять или шесть, и я посмотрю, как вы будете выглядеть. Просто посидите. А если надо переместиться из пункта «А» в пункт «Б»? Даже просидев путь в относительно комфортабельной колесной или гусеничной машине, будешь мечтать о маленькой прогулке. Это на транспорте, который просто едет. А робот, вернее – его кабина, при движении перемещается, скажем так, несколько менее линейно. Пассажирам, буде им случится кататься в двухместных вариантах кабин, еще терпимо. А пилотам? Им нужно еще управлять роботом, да и стрелять иногда приходится. И справлять естественные нужды тоже надо. Ну не предусмотрено в кабине сортира! А жаль…
То-то же.
Снайпер «501-го легиона» дремал на позиции. Хороший солдат должен ловить каждую минуту и даже секунду сна, а он был хорошим солдатом. Свободная охота, с которой они возвращались, оказалась вполне удачной, снайперская пара записала на свой счет целых двух офицеров высокого ранга и с десяток техников. Теперь напарники отдыхали про запас, собираясь в вечернюю прохладу двигаться дальше. В принципе, они могли и не ждать, но если есть возможность не тащиться по жаре, то любой солдат так и сделает. Не станет напрягаться, а переждет жаркое время. Отто Вернер уловил нечто насторожившее его и легонько толкнул спящего Михаила Долова, который сразу открыл глаза. Увидев, что Вернер показывает на землю, а потом на уши, Михаил прислушался и сразу понял причину тревоги.
Легкое, почти неощутимое дрожание почвы.
Плавным, с виду ленивым движением поменяв позу и сняв с прицела винтовки чехол, снайпер поднес к глазам бинокль – через несколько минут в поле зрения попало три робота. Не выходя на открытое место, они остановились между деревьями в двух километрах от лежки, и похожий на голенастое насекомое «Саранча» поводил туда-сюда «носом». На нем стояли дополнительные антенны, из чего Михаил сделал вывод, что эта машина, скорее всего, модифицирована для противопартизанских действий. Два более тяжелых робота, опознанные им как «Гейзер» и «Верблюд», стояли, неторопливо поворачиваясь, готовые отразить возможное нападение. У «Гейзера» виднелась свежая заплатка на левом полуторсе, а у «Горбуна» особые приметы отсутствовали.
С другого направления выехало четыре бронемашины. Затормозив около роботов, они открыли дверцы, и из них выбрались несколько пехотинцев.
«Жаль, что нельзя вызвать артиллерийскую поддержку, – подумал Долов, – слишком далеко. Стоп! А это что?»
Бронированные люки кабин «Саранчи» и «Верблюда» открылись, и из них вылезли водители. Спустившись на землю, они с явным облегчением стали разминаться, о чем-то беседуя с пехотой.
Михаил замер – такую возможность поохотиться на пилотов упускать нельзя. И пусть им смогут найти замену, но она будет менее опытна, чем те, кто сейчас управляет роботами. А неопытный пилот противника – это половина победы. Крайне удачное стечение обстоятельств, и его надо использовать на все сто процентов, упускать возможность пополнить счет снайперская пара не собиралась.
В мозгу Долова шел быстрый анализ ситуации. Третий не полезет из робота, пока как минимум один из разминающихся не вернется в кабину.
Слишком они опытны, чтобы позволить себе остаться без прикрытия.
Средние роботы не имеют улучшенных сенсоров, а значит, менее опасны, чем легкий. Ими можно пренебречь. Подтянув самозарядную винтовку, Михаил разложил сошки и приник к прицелу. Мощная оптика, связанная со стабилизатором ствола, приблизила местность, и на первую цель легло перекрестие, в центре которого замигала зеленая точка. Снайпер вздохнул и, на миг задержав дыхание, нажал на спуск. Сильный толчок, и тяжелая пуля пятидесятого калибра проделала большую дыру в теле водителя «Саранчи». Меньше чем через полторы секунды следующая пуля пробила грудную клетку второго пилота, управлявшего «Горбуном». Он стоял ближе и не мог видеть смерть товарища. Один из пехотинцев, забрызганный кровью, скрутился в приступе тошноты, вываливая на траву содержимое желудка. Следующими тремя выстрелами Долин прибавил к своему счету еще двух офицеров пехоты и одного сержанта, прочие успели укрыться, но Михаил и так прекратил стрельбу, чтобы не демаскировать позицию.
«Гейзер» разъяренно вертелся, пытаясь обнаружить стрелявшего, но расстояние и маскирующие спецкомбинезоны, в которые были одеты снайпер с напарником, успешно скрыли их от его менее совершенных сенсоров. Поэтому все, что сумел сделать пилот, – наугад обстрелять окрестности. Разумеется, безрезультатно.
Через полминуты после прекращения огня снайперская пара находилась уже очень далеко от старой позиции.
«Битюги» выходили на орбиту. Время задержки при связи снизилось до десятка секунд, что позволяло вести более-менее нормальный разговор.
– Приветствую, вас, сэр. – Грегерсон в общении с герцогом никогда не допускал ни тени подобострастия. Он уважал себя, а Кент ценил его чувство собственного достоинства.
– Здравствуй, Фредерик. Какие итоги дня? И какова общая обстановка?
– Сэр, вы были правы. Захват космодрома прошел легко. Мы тщательно его проверили, но ничего не нашли. Ни мин, ни «жучков», ни людей. Все чисто. Организовали периметр, наладили патрулирование. На следующий день установили три блокпоста на расстоянии около полутора десятков миль между космодромом и горами. Дорога из Михайловска и наиболее удобные пути подхода к порту – перекрыты. Гарнизон состоит из четырех роботов и взвода пехоты с бронетехникой. По вашему приказу в гарнизоны я направил «Черных воинов» и наемников-новичков.
В оценке противника вы оказались правы. На четвертую ночь все блокпосты были обстреляны. Наибольший урон нанесен первому посту – выведены из строя все роботы и потеряны все пилоты. Ремонт машин займет не менее двух недель. В ходе преследования противника от снайперского огня погибли еще шесть человек. Остальные блокпосты просто обстреляны, потери всего несколько человек.