Анри Шнейдер сидел в углу маленькой забегаловки, которую сейчас гордо именовали «Центром Отдыха». До посадки сил вторжения это был какой-то ресторанчик при гражданской зоне космопорта. Сейчас заведение по понятным причинам не работало, по крайней мере, в том объеме, что раньше. Но какой-то ушлый «кирни» напряг техников, и те организовали более-менее пристойную забегаловку. Без милых девочек, с очень ограниченным ассортиментом, но все же лучше, чем ничего. Получилось место, где можно отдохнуть и даже выпить немного спиртного, дабы успокоить нервы. А мысли Анри были очень и очень невеселые. И первое место в нем занимал Танк (именно так – с большой буквы!) и установленное на нем орудие. Яйцу на ножках под названием «Городовой» вообще не рекомендовалось выходить на поле против противников с дальнобойным вооружением – а тут мало того что дальность стрельбы почти запредельная, так еще и точность фантастическая. Поневоле задумаешься на тему шансов выживания. Да еще и вся ситуация… Как же, «Мартелл»! Ни разу это не «Мартелл»: башня куполообразная, база длиннее, катков больше. Это совершенно другая модель танка. Такие Анри видел только на потускневших картинках в библиотечном журнале. Ладно, пусть даже кто-то сделал похожую модель. Но пушка-то, пушка! Шнейдер разбирался в этом лучше любого другого человека на этой планете! Нет сейчас таких моделей танковых пушек! А вот раньше, тысячу лет назад, были, и как раз такие! Похоже на бред? Да, в самом деле, очень похоже на бред: механизированную колонну расстрелял танк тысячелетней давности, который непойми откуда взялся на Заимке…
Вспоминая разнос, который ему устроили после сделанного заявления, и сутки гауптвахты, Анри глотнул местного пива, которое еще оставалось в кладовке ресторана и сейчас расходовалось захватчиками.
– Я вас не потревожу, мистер Шнейдер? – негромкий вкрадчивый голос принадлежал Лю Шаню, технику подразделения. Этот скромный трудолюбивый китаец откуда-то из Пространства Капеллы вот уже несколько лет чинил технику в подразделениях герцога. Сейчас он держал в руках тарелку с нехитрым ужином. Но чего этот «заклепочник» сюда приперся-то? И без него тошно, а сожрать свой паек он мог и где-нибудь еще.
– Потревожишь, – буркнул Анри. – Чего надо? Только не говори, что просто так пришел. И про танк тот не говори лучше, не трави душу.
Лю Шань сел и спокойно начал ужинать. Так, словно Анри только что не послал его куда подальше. Пилот робота глубоко вздохнул, считая до десяти и обратно, дабы опять не попасть под арест – на этот раз за драку. Вставать не хотелось, да и идти было некуда. Через часик – в казарму и спать, а являться туда сейчас означало нарваться на большую кучу подколок сослуживцев. В общем, пораскинув мозгами, Анри Шнейдер смирился с этим молчащим китайцем. Лю Шань же спокойно завершал свою трапезу, не беспокоя проштрафившегося пилота. Только через пять минут, когда ужин техника был съеден, а Анри окончательно успокоился, китаец наконец заговорил.
– Благодарю вас за терпение, мистер Шнейдер, – начал разговор Лю Шань. – Вы были правы, мне нужна ваша помощь. И вы были правы опять, когда вспомнили про тот проклятый танк. Дело в том, что я хотел бы получить у вас консультацию по применявшимся в том бою снарядам и тому, как можно защитить от них нашу бронетехнику. Вы очень эрудированны в этих вопросах.
Анри аж пивом поперхнулся. Чтобы этот китаеза так вот спрашивал… Сперва он хотел убраться отсюда, пусть даже в казарму. Но что-то не пустило… Конкретно – та очевидная лесть, с которой Лю Шань озвучил свою просьбу.
– Слушай, техник, ты сам прекрасно знаешь, что за снаряды там применялись – подкалиберные, скорее всего оперенные. И знаешь, что такие снаряды для накопительной брони все равно как обычные болванки, чем они, по сути, и являются. Оперенность помогла местным точнее стрелять, но это и все. В общем, все ты знаешь сам! Какого хрена тогда я тебе нужен? – Анри высказал практически все, что он знал по теме. Но вкратце. Думать особо не хотелось.
– У технической службы проскочила идея навесить на роботов дополнительные одноразовые экраны, которые гасили бы такие попадания, – ответил Лю Шань. – Но никто не может сказать, поможет ли это или нет против таких снарядов…
– На фиг? – Анри перебил настырного китайца. – Это же не кумулятивный снаряд, который взрывается, куда бы ни попал. Такие вот экраны ставили как раз против них. А накопительной броне от кумулятивной струи плохо точно так же, как от любого другого снаряда. К тому же снаряды такого типа не применяют уже лет восемьсот.
– Не совсем так. Кумулятивную струю используют в некоторых типах ракет. Но против них бесполезно ставить экраны, так как содержимое боеголовки все равно добирается до брони, а большего ему и не надо, – заметил Лю Шань. – Одним словом, если это – подкалиберные снаряды, то экраны будут неэффективны. Дело в том, что кое-кто заявляет, что танк стрелял не только болванками, уж больно быстро расстреляли голову колонны.
– Ну, оперенными ломами он точно стрелял, – Анри расслабился окончательно, разговор перешел в любимое русло пилота. – Один из вашей братии, Дик Ли, нашел остаток промазавшего снаряда, так это был стопроцентно подкалиберный. Вернее, то, что от него осталось. Дик еще долго не мог понять, что это такое, нарисовал невесть что.
– К сожалению, далеко не все наши техники могут похвастаться глубокими знаниями истории вооружений, – ответил Лю Шань. – Но давай вернемся к начальному вопросу: чем можно помочь нашей технике против снарядов таких пушек?
Разговор продолжался почти целый час. Предлагалось всякое разное, Анри растаял окончательно. А у Лю Шаня набиралось все больше и больше имен – и имя Дика Ли стояло первым в списке потенциальных шпионов-наблюдателей в составе сил вторжения, которые живо заинтересовались необычной техникой.
– Ну, так вот, – сказал в очередной раз Арчи. – Даже тонкий лист аблятивной брони по мере стирания слоев…
Договорить ему не дал вой сирен боевой тревоги, к которым тут же присоединились аналогичные, но более далекие сигналы. Бросив удивленно-испуганный взгляд на техника, Шнейдер выскочил из-за стола и бросился прочь, на свое боевое место в кабине робота. Рядом с ним бежал и Лю Шань – техникам требовалось запустить и отправить в бой роботов. То, что происходит нечто из ряда вон выходящее, понимали оба – снайперские обстрелы постов такой массовой и громкой тревоги не вызывали.
Похоже, начиналась большая драка – ополчение Заимки и «501-й легион» пошли в атаку.
Оба «Урагана» остановились почти рядом. С машин тут же посыпались расчеты. Расстопорить, вывести по горизонту. И опять все вручную. Оба водителя, мокрые и уставшие, остались на своих местах, вылезать не было сил. Уклон дороги оказался небольшим, скорость машины при движении накатом набирали медленно и неохотно. Работать приходилось педалями сцепления, тщательно рассчитывая каждое движение, каждое усилие, каждый поворот рулевого колеса. Пневматические тормоза, запитываемые от воздушных баллонов, трогать запрещалось. Давления воздуха при неработающем двигателе хватило бы на пару-тройку нажатий, и все: баллоны пусты, тормоза больше не работают. А они нужны для торможения и остановки в конце пути, в выбранном месте. Руль – очень тугой, для небольшого поворота приходилось прикладывать всю силу. К счастью, на этом участке дорога не делала поворотов. Такая работа вымотала водителей до дна, похлеще даже, чем вытягивание машины из ущелья вручную.
После установки пусковой на опоры началось прицеливание. А эта задача из раздела «пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что». Местоположение пусковой и блокпоста известно с точностью до метра, перепад высоты – тоже. Но вот другие данные надо измерять и вводить на месте. Какая температура воздуха? Температура пороховой смеси в ракете? Каковы сила и направление ветра? Около пусковой, около цели, на высоте? Оба капитана – командиры расчетов – просчитывали параметры прицеливания по три раза, каждый раз сверяясь между собой. Ошибка могла дорого обойтись. То, что цель не будет поражена, еще полбеды. Хуже, и гораздо хуже будет, если залп накроет кого-нибудь из наблюдателей или снайперов. И те останутся живы и попадут в плен. Хотя все имели жесткий приказ – не сдаваться и не допустить попадания в плен товарищей, случайностей на войне много. Да и стрелять в своего – врагу такого не пожелаешь. А наблюдателей убирать нельзя, от них слишком многое зависело в предстоящем действии.
Джонни Сиверс спал в кабине своей «Рапиры». Природа наделила его крепким организмом и железными нервами, академия дала навык спать в любом месте и положении, а служба в наемном отряде научила его практичности и здоровому цинизму с примесью фатализма. Будильник отсчитывал минуты до подъема, динамик – включенный на полную мощность – пока молчал. Сам Джонни считал, что смысла в суете и метаниях перед боем нет никакого. А если уж придется ждать несколько часов в полной темноте, ожидая неведомо чего, то лучше успокоиться, поспать и набраться сил. От него сейчас все равно уже ничего не зависит, его время придет только после первого выстрела. Если этот выстрел будет сделан согласно планам командования, то его разбудит будильник. Если нет – его разбудит мат на командной частоте. Если он будет кому-то нужен, то на этот случай существует проводная связь и примитивный телефон в кокпите. Так что дергаться нет никакого смысла. А спать в кресле пилота в общем-то можно вполне комфортно, тут дело просто в привычке.
Часть третья
Капитан, в последний раз проверив установки прицела, забежал за приличных размеров валун, лежащий около обочины. Сержант Иванов тут же сунул ему в руки выносной пульт. Капитан, глубоко вздохнув, вставил ключ и разблокировал пульт. На панели зажглась лампочка готовности. Капитан посмотрел на часы и выглянул из-за валуна. Увидев на противоположной обочине такое же осунувшееся озабоченное лицо своего коллеги, он резко качнул головой и сел спиной к камню. Время пришло. Пальцы уверенно нажали клавишу «Огонь».