А потом все стихло. Только ревело пламя на руинах, и что-то трещало со стороны склада боеприпасов. И, конечно, кричали люди. Удивительно, что в разверзшейся преисподней кто-то сумел уцелеть. Донован долго еще лежал в прострации, закрыв глаза и не обращая внимания на шумы вокруг, – минуту, может, даже больше. Из состояния грогги его вывел срывающийся голос Хопкинс.
– Что… Это… Было… Танкист?… Танкист! Танкист! Что! Это! Было! – сквозь слова слышались всхлипы, похоже, «Кошка» Хопкинс билась в истерике.
Вопли в интеркоме вернули капитану понимание реальности, не слишком, впрочем, приятное. Правое плечо на возвращение ощущений ответило резкой болью. С ним соревновалась голова, причем небезуспешно. Впрочем, других повреждений вроде не было. Донован попробовал пошевелить ногами. Правая слушалась плохо, но вроде бы ему и на этот раз повезло – он остался жив.
– Отставить истерику! – Интерком снова ожил, на связи был штаб. – Здесь Грегерсон. С кем я говорю?
– «Кошка» Хопкинс… На связи… – Катрин, всхлипнув, взяла себя в руки. – Сэр, опорного пункта номер два больше не существует. Я патрулировала периметр, когда противник произвел массированный обстрел позиции тяжелой артиллерией и ракетами. Мой напарник подал тревогу, и я успела среагировать и прыжком уйти из зоны поражения. Остальные… Тут все горит, в интеркоме тишина.
– Капитан Донован на связи, сэр, – прошептал Роберт. – Подтверждаю. Старт ракет типа «Копье» из соседней долины я видел своими глазами. Штук двенадцать пусковых установок. Возможно, было что-то еще, чего я не заметил, – все произошло очень быстро. Азимут примерно сто тридцать градусов от местоположения опорного пункта. Ракеты вылетали из-за горы, это не меньше десяти километров.
– Доложите текущую ситуацию на позиции… – Если выкинуть многочисленные ругательства, то вопрос Грегерсона звучал именно так.
– Опорный пункт полностью разрушен, нет ни одного целого здания, все горит и взрывается. – Хопкинс почти успокоилась, по крайней мере, голос стал ровным. – К потерям можно отнести всех, кто находился на территории опорного пункта. Я наблюдаю движение среди огня, но после такого удара пехота небоеспособна, даже если там кто-то и выжил. Мой робот имеет легкие повреждения брони и опасный уровень перегрева, нормализация температурного режима – через несколько минут. Маневренность и вооружение не пострадали.
– По приборам, у меня тяжелые повреждения брони и внутренней структуры, выведен из строя огнемет вместе с правой рукой, – доложил Донован. – Значительный перегрев – на броне еще горит зажигательный состав. Робот лежит. Запустил тест всех систем, но уже ясно, что мне лучше бы на ремонт. С маневренностью не ясно – не работают датчики миомеров правой ноги, хотя по показаниям других датчиков броня на ней еще есть. Когда спадет перегрев, попробую встать, тогда все прояснится.
– Приказываю оставаться на местах и приводить себя в порядок. Как только станете боеспособны – отходите в направлении космопорта. Вас прикроют с воздуха. И… лучше бы вам дойти на роботах. Исполнять. – Грегерсон отключился. Вот и хорошо, чувствовалось, что их командир сейчас готов казнить любого, кто попадется под горячую руку.
«Гейзер» слегка вздрогнул – возле него приземлился «Сапсан» Хопкинс. Верхняя часть меха, обожженная огнем, была видна в бронестекле кокпита.
– Вставай, Танкист, нечего разлеживаться. – «Кошка» полностью пришла в себя. – Тебе еще повезло, отделался сломанной рукой. Ноги вроде в порядке. Горишь, правда, но уже затухает.
– Что с остальными?
– «Верблюда» больше нет, несколько ракет у него за спиной взорвались, а одна прямо в кабину вошла. – Донован кивнул, все машины этой модели отличались слабой броней на спине. – Спина и кабина в клочья, реактор заглушен. «Корсар» лежит, вроде бы восстановим, но сейчас у него все потроха видно. Как боезапас не взорвался, даже и не знаю.
– Н-на с-с-с-с-в-в-вязи «Г-г-г-головорез», – раздался в интеркоме заикающийся и срывающийся голос. Это был один из сменных пилотов, управлявших «Корсаром». – Я в ка… ка… кабине, веду п-п-п-предстар… стар… стартовые т-т-тесты.
Доновану захотелось засмеяться, настолько нелепо звучал голос «Головореза» МакКарти, грузного мужика довольно не робкого десятка, забияки и драчуна.
– Приветствую среди живых, Мак, – ответил он. – Монетку на алтарь брось богам удачи, когда выберешься отсюда.
– И штаны поменяй, запах даже отсюда чувствуется, – брякнула «Кошка», недолюбливавшая «Головореза» за излишне вольный стиль его отношений с противоположным полом. Донован понял, что ему, кстати, тоже не мешало бы поменять шорты.
– С-сама п-поменять не-не-не забудь, – вяло огрызнулся МакКарти. – Ты бы сдохла, если б не дежурила. Сколько там у тебя жизней осталось, Киса?
– Хватит препираться, – прикрикнул Донован. – Нам поставили задачу провести разведку. Хопкинс осталась старшим по званию пилотом, ей и командовать. – Формально звание-то выше у Донована, но статус танкиста не позволял использовать старшинство. – Мак, разберись, что с «Корсаром», встаем и действуем. А то после таких артобстрелов противник, как правило, устраивает наступления большими силами. Надо убираться отсюда.
Минут через пятнадцать три робота покинули местность, больше напоминавшую открытый рудный карьер в состоянии пожара, чем укрепленный пункт. Полностью боеспособен из них оставался только «Сапсан», остальные не выдержали бы даже столкновения с пехотой. «Гейзер» хромал на правую ногу, правая рука висела плетью. «Корсар» потерял всю броню на корпусе, ногах и руках, но каким-то чудом сохранил оружие и системы. Перед уходом пилоты успели передать нескольким уцелевшим пехотинцам приказ Грегерсона – ждать подхода эвакуационной команды из космопорта.
Оба «Урагана» ворвались в ущелье и тут же сбавили скорость. Ущелье хотя и довольно широкое, но каменистое. Проехать можно только друг за другом и медленно. И это хорошо!
– Пошли! Быстрее, быстрее, вахлаки, мать вашу!
С первой машины, подгоняемый ревом командира, посыпался расчет. Открылась передняя дверь, и оттуда, провожаемый матерной тирадой, с выпученными глазами сиганул водитель. Дверь тут же захлопнулась. Спешившийся расчет тут же стал заскакивать на задний «МАЗ».
Первый «Ураган» на въезде в долину ушел чуть в сторону, пропуская вторую машину вперед. Та тут же стала набирать скорость и вырвалась вперед.
– Удачи, сержант! Не подведи!
Сидящий на месте водителя сержант Иванов мрачно кивнул головой и тихо сказал:
– Не сомневайтесь, товарищ капитан. Не подведу. Все будет хорошо. Только бы успеть.
Капитан Бриннер аккуратно поднял нос своего «Пирата» и посмотрел на тактический экран. Судя по отметкам, его напарник на эту ночь, лейтенант Уэйн на «Птеродактиле», уже занял свое место и шел рядом.
– Это «Сокол-Один«, вызываю «Гнездо», прием.
– «Гнездо» на связи, прием.
– Соколы в воздухе, ждем команды.
– Задача: выдвигайтесь ко второму блокпосту и осмотритесь там. Проведите разведку, прикройте, если будет атака, но не подставляйтесь. Как поняли, прием?
– Понял, «Гнездо». Прилететь, осмотреться, защитить.
– Верно, «Сокол-Один». Удачи.
Капитан снизился и уменьшил тягу. До блокпоста всего двадцать с хвостиком километров, пара минут лета. Что же там произошло? Так, а это кто? Сканер, пискнув, выдал информацию.
– Это «Сокол-Один», вызываю «Гнездо», прием.
– «Гнездо» на связи, прием. Что случилось?
– Вижу три робота, движутся к космодрому. Дальность десять километров, если верить отметкам, это остатки второго отделения «Дьяволов». Медленно идут, не торопятся. Как поняли, прием?
– Понял тебя, «Сокол». Мы их тоже видим. Хвоста нет? Прием.
– Вроде бы нет, сенсоры ничего не видят. Прием.
– Понял тебя. Продолжай выполнение задания.
– Принято.
Остатки блокпоста появились на экране через минуту. Пара атмосферно-космических истребителей сбросила скорость и стала описывать пологую спираль вокруг руин. Сенсоры работали, собирая информацию и выводя ее на экран.
– Это «Сокол-Один», вызываю «Гнездо», прием. Я на месте, данные пошли.
– Это «Гнездо», принимаю. Что там видно?
– Ничего. Блокпост догорает, один робот валяется на площадке. Холодный. Движения не видно ни внутри, ни снаружи. Прием.
– «Сокол-Один», это «Гнездо». Жди, тут нам кое-какую информацию подкинули.
– Жду.
Оператор на «Гепарде» довольно прищурился. Цель найдена, зафиксирована и теперь легко сопровождалась. Четко видимые тепловые пятна медленно двигались по дороге. Непонятно только, как они ухитрились подобраться так близко? На руках они эти установки тащили, что ли? И почему их только две? А где остальные? Ладно, бог с ними. Даже если они затаились, истребитель их найдет. Оп-па! А это еще что?! Оператор стал лихорадочно менять настройки и диапазоны, но картина не менялась. Усмехнувшись, оператор навал клавишу на гарнитуре и сказал:
– Это пост четыре-дюжина, у меня новости.
Взглянув на картинку на мониторе, он добавил.
– Хорошие новости.
Оба «Урагана» стояли почти в середине долины. Одна машина – на середине небольшой грунтовки, проходившей сквозь всю долину. Дорога, больше похожая на тропу, прихотливо изгибалась, обходя куски скал и валуны, щедро разбросанные по дну. Двигатель работал на холостых оборотах, фары горели, освещая кусок местности перед тягачом. А вот второй машине не повезло. Промахнувшись мимо поворота, она вылетела с дороги, наехала колесами на небольшой плоский булыжник и, взлетев в воздух, вошла точно в узкую щель между двумя небольшими «клыками». Скала выдержала, а вот машина – нет. Кабину смяло и намертво заклинило между камнями. Двигатель молчал, из-под облицовки радиатора вырывались струйки пара. Уцелевшая фара горела вполнакала, освещая несколько человек в форме, карабкающихся на покореженную каби