– Кот, где «Орлан»?
– Уходит к «Гепардам». Судя по скорости, твое последнее попадание ему не особо повредило.
– Как колонна?
– Прошла почти вся, остались только бронетранспортеры взвода прикрытия.
– Принято. Сэм, с «Даоса» нам что-то светит?
– Нет, командир, ничего. Савенков на него сильно разозлился. Второй снаряд оказался явно лишним.
– Хорошо, давай ко мне. «Панцирь-Один», как слышите?
– Слышу хорошо, прием.
– Подгоняй все свои целые машины к моему холму, и приготовьте тросы.
– Кого буксировать?
– Трофеи.
Через полчаса на поле боя опустилась тишина. К тоннелю двигалась колонна боевой техники. На танки навьючили обе руки «Беркема» – отстреленную в бою и отрезанную уже после него, и оторванную руку «Сапсана» Леи. «Гриф» нес на себе руку «Ирбиса». Даже «Стилет» тащил за собой волоком руку «Стрелка». На поле боя остались только останки пяти уничтоженных роботов и две поврежденные машины: «Беркем», у которого расколотый кожух реактора продолжал убивать своего еще живого пилота, и «Лесник» с заглушенным реактором, которого от взрыва спасли только пустые снарядные укладки. Все оставшиеся снаряды пилот потратил на один-единственный танк «501-го легиона», так и не добившись его уничтожения.
Думать полезно. И почти безопасно. Поэтому Алекс, стоя в тылу, прокручивал бой раз за разом. Получившаяся картинка цепляла, словно суковатая палка. Нет, по отдельности каждую странность легко можно объяснить, но все вместе они выглядели несколько… странно.
Начнем с того, что бросать подбитый «Гепард» без прикрытия и бежать сломя голову и вопя что-то вроде «Всех убью, один останусь» за отходящим противником – не самое разумное решение. Тем более что означенный противник уже столько крови выпил, и неизвестно, что у него еще в запасе. Ладно, спишем на жадность и желание добраться до горла врага.
Далее, обнаружив, что его уже ждут, командир преследователей повел себя тоже несколько… спорно. Четыре тяжелых, три средних и один легкий робот – не та сила, с которой можно переть без оглядки на три тяжелых и пару средних машин. Причем без разведки, хотя противник на своем поле и только что устроил шумные похороны слишком ретивым представителям захватчиков. Пара роботов или даже танков слева, там, где гора была не сплошной, вполне могли отправить и эту восьмерку следом за менее везучими, покоящимися под завалом. Да, их командир не мог знать о новых пушках Вэнса и Сереги, но предположить засаду тех же местных танкистов на изделиях типа «бронетрактор с пушкой» был просто обязан. Или возможность повторного обстрела «Копьями». Или встречу с парочкой «Армадиллов». Или… Ладно, спишем на натуру командира – безбашенный товарищ попался, бывает.
Дальнейшие события только добавляют вопросов: начав бой, ни одна из сторон не сможет из него выйти до уничтожения противника. Некого ставить в отсечный заслон. То есть бой не мог не закончиться гибелью одной из сторон, что невыгодно ни «легионерам», ни захватчикам. У последних, вполне возможно, уже проблемы с обеспечением безопасности космопорта, и в голове поселилась назойливая мысль – а не улететь ли с этой планеты, пока есть на чем? Н-да. А у «Легиона» теперь в ремонте все роботы, кроме его «Баллисты». Тоже хреново. Ладно, спишем на ошибки планирования.
Алекс хмыкнул: «Усе списал, бухгалтер ты наш, только придумать, как так получилось, что все эти странности собрались вместе, не смог». Ладно, интуиция спит, как медведь в берлоге, а разум подсказывает: утро вечера мудренее, и две головы лучше, чем одна. А где найти «лишнюю голову», Сашке рассказывать не надо.
Через два часа после того, как последние роботы прошли через тоннель, они добрались до места стоянки, где остановилась основная колонна. Около входа осталось саперное отделение с заданием – взорвать вход.
Акатов тут же затащил на свой агрегат прихваченные с поля боя части роботов. Там же несколько человек аккуратно извлекли из кабины эвакуатора дрожащую девушку, все еще кутающуюся в стеганый технический чехол, и отвели ее в сторону. Техники колдовали вокруг поврежденных «Инсургента» и «Ударника». Несколько человек направилось к «Стилету». Пилоты ставили своих роботов около стены и устало спускались вниз. Два боя подряд и осторожное передвижение по узкому тоннелю вымотали их очень сильно.
Почти сразу же Вэнса пригласили на импровизированное совещание. Чертыхаясь, он пошел за вестовым. Лучше бы попить дали! Едва Стиллман вошел, на него тут же обрушились вопросы и обвинения. Вэнс с тоской подумал, что в любой армии порядки одинаковые – все норовят прикрыть свой зад, свалить неудачу на кого-нибудь и примазаться к победе.
– Капитан Стиллман, вы командовали подразделением боевых шагающих машин?
– Да, сэр.
– Тогда как вы объясните ваши действия?
– Какие именно, сэр?
– Которые привели к повреждениям роботов!
– Вообще-то хороший командир сначала интересуется состоянием подразделения, а уже потом назначает крайнего.
Офицер, начавший «давить» Стиллмана, поперхнулся и стал наливаться краской.
– Докладываю. «Сапсан» потерял левую руку и почти всю броню с левой стороны и центра торса. «Рапира» потеряла шестьдесят процентов брони спереди, причем со всех локаций, боекомплект расстрелян полностью. «Гриф» потерял около семидесяти процентов брони спереди торса, половину брони с правой руки и треть с правой ноги, повреждена установка ракет дальнего радиуса. «Баллиста» потеряла всю броню с левой руки и три четверти брони с передних локаций торса, поврежден один средний лазер, остаток боекомплекта – восемьдесят снарядов. «Беркем» имеет повреждения половины брони корпуса и обеих рук, оставшийся боекомплект – тридцать пять снарядов. Остальные роботы повреждений не имеют. «Баллиста» Смоллетта расстреляла все ракеты. Полный ремонт всех машин займет около недели в условиях стационарной базы и десять дней – на мобильной базе.
Вэнс говорил спокойно и выглядел расслабленно. Это здорово взбесило его оппонента, он сжал кулаки и с ненавистью посмотрел на невозмутимого пилота.
– Хорошо. А теперь скажите мне, пожалуйста, почему же не была произведена перезарядка пусковых «Баллисты»? Насколько мне известно, запасные ракеты у вас есть?
– Потому что для перезарядки нужно некоторое оборудование и развернутый пункт боепитания. А этот пункт около входа в тоннель развернут не был. Почему – вопрос не ко мне, а к начарту и ответственному за тыловое обеспечение. Не знаете, кто это?
– Не знаю!
– Очень жаль. У меня к ним дело есть.
– Это какое же?
– А чтобы хотя бы сейчас пусковые «Баллисты» перезарядили, на случай налета.
Кто-то из присутствующих хмыкнул.
– Хорошо. А почему вообще произошел этот бой? Он что, планировался изначально? По-моему, вас вообще не должны были нагнать!
– Не должны. И не нагнали бы. Но колонна выбилась из графика, потому как двигалась медленнее, чем надо. А двигалась она так, потому что скорость колонны определяется скоростью самой медленной машины.
– И что же это была за машина?
– Целых четыре. Три буксира: для «Инсургента», для «Урагана» и эвакуатор, тащивший волоком «Сверчка», плюс еще медицинский бронетранспортер с ранеными.
– Хорошо, а почему вы не оставили с собой еще две машины?
– Потому что Котинский в бою не мог нормально использовать свою аппаратуру, а толку от «Баллисты» из-за пустых пусковых мало. Поэтому «Овод» я поставил на наиболее выгодную для наблюдения позицию, а «Баллисту» отправил ко входу в тоннель для защиты его от прорвавшихся роботов противника.
– То есть вы собирались пропустить машины противника к тоннелю?!
– Полную гарантию дает только страховой полис. Прорыв мог быть, поэтому я к нему подготовился заранее.
– А танки и пехота около входа находились для красоты? И почему вы их не использовали в бою?
– Пехота и танки мне не подчиняются, и поэтому танки я не вызывал – я не имею права им что-то приказывать. Запросить поддержку через более высокое командование я тоже не мог – с ним отсутствовала связь. И поддержка танков из группы заслона вызвана решением их командира, за что мы ему очень благодарны. Что же касается «Баллисты», то задачей Смоллетта было принимать на свой робот все, что выстрелит по тоннелю противник. Чтобы до уходящей техники не долетело ничего. Иначе один-единственный снаряд, лазерный импульс или ракета, попав в любую небронированную машину «Легиона», подбили бы ее и тем самым закупорили вход в тоннель наглухо. На расчистку ушло бы время. А робот Смоллетта за счет своей брони смог бы продержаться какое-то время до тех пор, пока с атакующими будет разбираться заслон.
Офицер, напирающий на Вэнса, на какое-то время застыл. Затем спросил уже более спокойно:
– Тогда зачем вы поставили машину Савенкова перед холмом, фактически на линии атаки? Почему не на макушке холма, рядом с вашим «Беркемом»? Вы его так не любите?
– Тут дело не в любви, а в возможностях роботов. «Беркем» предназначен для дальнего боя, его оружие в ближнем бою неэффективно. У «Баллисты» Савенкова же в качестве вооружения стоят, помимо орудия, шесть средних лазеров, которые эффективны на средней и ближней дистанции. И урон они наносят, кстати, больший, чем ваше орудие. А за счет дополнительных охладителей «Баллиста» способна вести огонь из лазеров, не перегреваясь. Поэтому машина Савенкова эффективна и в ближнем, и в дальнем бою. И у него самая толстая броня из подобных роботов. И «Сапсан», и «Рапира» проигрывают ему – первый из-за недостаточной брони, второй из-за быстрого перегрева. Поэтому они оказались на подхвате. У «Грифа» толстая броня и неплохой теплоотвод, но он заточен на дальний бой. Поэтому я поставил его для поддержки Савенкова.