— Все может быть, — подытожил Джокт. — Но пока мы фантазируем, не лучше ли продумать, о чем все-таки нам можно и нужно говорить с Бессмертными?
— Дельно, — согласился Балу, — предлагаю просчитать несколько вариантов. Давайте, я буду этим самым Блестящим Седьмым, а ты, Джокт — Великим и Ужасным… Моя задача — выяснить, какими возможностями вы тут располагаете и что планируете делать. К тому же, согласитесь, чуть-чуть изменить сигнал — этого мало. И если в ближайшее время не произойдет демонстрации посущественнее, например, уничтожение экипажа хотя бы одного из звездолетов, значит…
— Согласен! — подхватил Барон, — А наша задача — без всяких уничтожений убедить их, что мы еще не на то способны! Тогда, значит, наглость — наше второе счастье. Вот, например, можно начать с требования контрибуций. Десять миллионов тонн корабельных сплавов… Двадцать больших транспортов, груженных гравиквазарами! У них ведь тоже — звездолеты на квазарной тяге?
— А зачем победителю просить стратегические материалы? Значит без них — никак? До свидания, вы проиграли!
— Ну а что тогда? Бочку деликатесов со стола главного Бессмертного? Горсть самоцветов из Священной Дырки в Главной Планете? Картину слизью их великого червячьего художника? У нас, на Земле, своих гениев абстракции хватает.
— Начать можно с требования немедленного прекращения боевых действий во всех оперативных квадратах на период переговоров, — прервал красноречие Барона Джокт.
— О! Слышу слова не мальчика, но…
— Где это ты нахватался дипломатических штучек? — перебивая один другого, заговорили Балу с Бароном.
— Нигде. Смотрел по видео. Там просили о перемирии и обмене пленными, — признался Джокт.
— Допустим, с пленными и у нас, и у Бессмертных негусто. А вот насчет временного прекращения боевых действий… Знаешь, звучит солидно, что-то в этом есть, хотя можно и пролететь.
— Почему? — Балу, забыв, что в споре играет роль врага, встал на защиту Джокта.
— Потому что Бессмертные, может быть, и согласятся. А как нам предупредить ту же «Европу»? У них линкоры — каждый день по двадцать четыре часа в работе! Вот и первая нестыковка. Решат: сидите тут, запертые, даже со своими связаться не можете… Или еще хуже — с вами нельзя ни о чем договариваться, потому что обманете… Это только по видео такие трюки проходят, а нам нельзя ошибиться.
— Да, неувязка с прекращением огня может выйти.
— А если, ничего не объясняя, потребовать от них односторонних действий? Пусть выведут все корабли из зоны огневого контакта, в знак согласия вести дальнейшие переговоры и в подтверждение серьезности предложений. Какие существуют гарантии, что нас просто не водят за нос? А если согласятся, наши, скорее всего, тоже прекратят стрельбу, — внес уточнение Джокт.
— Прекратят, если не примут за слабость и не отправят звездолеты в погоню. Вот что бы ты сделал, Джокт, если сцепился с «Кнопкой», а она вдруг начала отход? Оставил в покое? Или радостно влепил пару торпед в корму?
— Скорее всего, второе, — признал Джокт. — Но ведь можно запутать червей, сказать, они не так меня поняли. Я ведь действительно хочу предложить им отвести свои корабли, без всяких взаимных обещаний не атаковать. Пусть уходят в собственные Приливы, пусть делают, что хотят, нам на самом деле нужно подтверждение, что переговоры — не фикция, не трюк!
Все замолчали, включая и Джокта. Каждый задумался. Очень уж заманчивым выглядело предложение потребовать от Бессмертных хотя бы временно прекратить боевые действия, да еще в одностороннем порядке. Нелишним было посмотреть, как они вообще отреагируют на такое предложение?
— Есть новости с «Августа»? — переспросил связиста Балу.
— Да, все в порядке. Я попросил прислать всех тех, у кого вместо головы — куриные фрукты, пойдет, ком? Проводник вышел встречать.
— Как ты сказал?
Балу и остальные, кто слышал доклад связиста, рассмеялись.
— Это чтобы Бессмертные не поняли, — пояснил тот, без нотки веселья в голосе.
— Пойдет, пойдет. Нужно бы нескольких проводников отправить, ну да ладно. В крайнем случае, смотается пару раз. Пора набираться новых специализаций… Так что будем делать, уважаемые переговорщики?
Смех ушел, осталась та же проблема.
— Всего не предусмотреть, — резонно заметил Барон, — но начать можно и с предложенного Джоктом перемирия, а там посмотрим. А пока лучше я помогу разобраться с цифрами.
Барон направился к группе штурмовиков, изучающих один из операторских пультов. Балу остался с Джоктом.
— И что ты думаешь по поводу всего этого?
— Я поражен, Балу, просто поражен! Человечество искало звездных братьев, а встретило врага. Теперь же, отправляясь во вражеский тыл, мы нашли следы этих самых братьев или, может быть, наших бабушек-дедушек. До сих пор не верится! Но только не может ли оказаться, что это просто какой-то заброшенный объект Солнечной? А все знаки, цифры, видоизмененные пульты управления — для отвода глаз?
— Исключено, Джокт. Ты забыл про связь между командным пультом и целой звездой. Такие возможности нам до сих пор не под силу! Еще хотя я и не специалист… Здесь абсолютно нет пыли, но почему-то кажется, что пункт покинут тысячелетия назад, если не больше.
— Ты можешь это как-то объяснить?
— Нет, не могу. Просто интуиция, ощущения. Как в древнем храме… Я не чувствую здесь опасности. Не чувствую времени. А ведь где-то за стенами Скрыты источники энергии и часть исполнительных механизмов: те, что производят фантомов охранного лабиринта, те, что направляют сигнал к звезде… А я ничего не чувствую. Вот, скажи, с тобой никогда такого не случалось — заходишь в чью-то комнату и понимаешь, тут давно никого не было? Или наоборот — кто-то вышел совсем недавно.
Джокт задумался, но ответить не смог. Последнее время ему как-то не доводилось бывать в чьих-либо комнатах, разве что у Эстелы в гостях, в остальном — это были каюты.
— Со мной такое постоянно… — продолжил Балу. — Но вот здесь, в бункере, рассчитанном минимум на сотню человек персонала, я не ощущаю ничего. Будто никогда никого и не было. Город на поверхности ты видел, он не предназначен для человека. Мне пришлось побывать в трех зданиях. Ну этих. — Балу сложил для наглядности ладони, а после поднял руки кверху, одновременно разводя ладони в стороны. — В грибообразных… Там нет ничего от человеческой архитектуры. Ни внутри, ни снаружи. Я не думаю, что остальные города чем-то отличаются. Атмосфера, ты тоже в курсе, — как облако над кратером вулкана. Очень много серы и серных соединений. Для червей, наверное, в самый раз. А нашим красным кровяным тельцам нужен кислород. Сера в таких пропорциях для нас — яд! Поэтому если допустить, что когда-то это была кислородная планета, а после что-то случилось и жизнь на ней стала меняться, так что людям пришлось покинуть планету, — как ты думаешь, сколько времени должно было пройти, чтобы здесь обосновались Бессмертные? Хорошо обосновались, прочно, выстроили свои города, освоили орбиту, понатыкали пункты противокосмической обороны…
— Смотря какие достижения в планетоформировании у них имеются. Вот у нас — Марс, Плутон, Европа… — начал перечислять пилот.
— Нет, Джокт! Все земные колонии, те, что есть, и те, что были — просто жизнь под куполом. Технологические консервы для обитания человека. А тут изменения в масштабе всей планеты! Даже если Бессмертные обладают технологиями изменения состава ВСЕЙ атмосферы, все равно, для этого нужно время. И время немалое. Может быть, поэтому я и говорю о тысячелетиях? Ты представляешь, как далеко ушла в развитии цивилизация, соорудившая бункер? Я имею в виду — как далеко они нас обставили по состоянию на сегодня?
— Если не погибли в катаклизме…
— Не погибли, уверен. Иначе даже здесь было бы полно останков…
— Слушай, а если это действительно не просто пункт управления, а убежище? — зацепился за мысль Джокт. — Убежище от тех же катаклизмов, что изменили планету? Ну и что, что на полу не валяются скелеты? Не успели добраться, что-то помешало, не в этом дело. Просто таких убежищ может оказаться великое множество по всей планете!
— Мы это узнаем обязательно, если разберемся с пультами управления. Думаю, если им удалось подчинить себе излучение звезды, в несколько раз превышающей размерами Солнце, то не составило бы труда поддерживать связь между всеми бункерами. Если они, конечно, существуют.
— Ком, снова пакет!
— Блес-стящ-щий С-седьмой с-сдес-сь…
Голос шел из скрытых динамиков. Один такой динамик штурмовики уже расковыряли, но там, под пластиковой решеткой, оказалась лишь тонкая пластина, размером с ладонь, толщиной в волос. Чужая технология. Непонятные принципы действия. Оставалось только удивляться, как вообще пехотинцы сумели выделить два сенсора, отвечающие за прием и передачу сообщений, среди нескольких десятков точно таких же сенсоров, расположенных на пульте связи?
Барон прервал свое занятие, направляясь к Джокту.
— Ну, что? Я думаю, пора отвечать. Мы не можем тянуть паузу вечно. Джокт?
— Хорошо, я готов. Куда говорить?
Штурмовик, орудовавший возле пульта, подвел Джокта к креслу, указав жестом, что можно сесть, и потрогал тонкую проволочку, идущую от пульта и заканчивающуюся как раз на уровне лица сидящего. Назначение проволочки было очевидным. Микрофон, почти такой же, что применяется для общения по И-сети.
— Здесь пилот Джокт, — не ощущая ни трепета, ни волнения, обыденно, словно на ежедневном рапорте, сказал он. — Я пришел. О чем вы хотите говорить?
Убедившись, что продолжать пилот не собирается, штурмовик коснулся синего прямоугольника и потом пояснил:
— Все, пакет ушел.
Ага, подумал Джокт, скоро здесь все приобретут по новой специализации. Один уже превратился в проводника, второй, вот, в специалиста по связи, а ему суждено стать профессиональным переговорщиком.
Пока длилось ожидание ответа, с «Августа» сообщили, что отправили группу из восьми человек.
— Надеюсь, хоть чем-то они смогут нам помочь, — задумчиво высказался Балу, скептически наблюдая, как мечутся от пульта к пульту бойцы огневых рот, рисуя маркерами понятные цифры поверх чужих значков.