Балу оказался прав. Почти сразу же обнаружилось несколько санитарных блоков. Сомнений больше не осталось: кем бы ни были создатели бункера, они явно походили на людей. Навряд ли Бессмертным или каким-нибудь другим разумным тварям понадобились для отправления естественных нужд унитазы, точная копия обычных унитазов, что имеются в каждом административном или жилом здании Солнечной. Размерами и формой они совпадали полностью.
Кто-то из штурмовиков пошутил по этому поводу, что теперь можно отыскать отпечатки чужих задниц, и тогда все станет ясно, и что еще стоит попробовать взять анализы из трубопровода.
Шутка-шуткой, но от истины пехотинец оказался недалек, потому что при отсутствии других следов, органика — любая органика — рассказала бы многое.
— Блестящий С-седьмой здесь!..
Аппарат-лингватор Бессмертных, похоже, и впрямь имел функцию самообучения. Шипения стало заметно меньше, появились кое-какие речевые обороты и выделения фраз. Хотя не все еще получалось гладко, речь говорящего стала богаче. Да и объем пакета увеличился.
— Джокт! Ты говоришь — мы, не говоришь — я! Но ты уже делал один выбор. Ты сказал — пришли, не нужно уходить. Я отдал приказ. Я сказал — не надо атаковать везде! Мы прекратили. Вы — оставляйте. Мы — пропускаем…
— Опять за свое? — Барон с досадой в голосе высказал то, о чем подумал и Джокт. — И что обидно, нам никак не проверить, прекратили они действия у форпостов или нет!
— А мне странно другое… Почему он удивился, что я исполняю приказы? Бессмертные наверняка осведомлены о существовании воинской иерархии в войсках и во флоте Солнечной.
Джокт откинулся на спинку кресла, которая тут же заботливо подалась назад, и попыталась обхватить наплечники скафандра.
— Наверное, это тоже как-то связано с тем транспортом. Ты мог атаковать, но не стал. Вот он твой выбор. Бессмертные просто неверно истолковали тот поступок.
— Наверное, — согласился Джокт, — но стоит ли сейчас все объяснять?
— Конечно, нет! — В голосе Балу отчего-то прорезалось веселье, будто ему удалось сделать удачный ход в какой-то игре. — Вдруг твоя — жалость, что ли, единственный повод к переговорам? И если наш Блестящий полномочный поймет, что такое минутная человеческая слабость…
— Нет! Не нужно о слабости! — Барон отвлекся на секунду, упустив нить разговора, и теперь не понял, о чем ведет речь Балу. — Нужно о силе!
— Где же сейчас ее возьмешь, силу? Сидим, как ананасы в консерве, фантазируем, попутно древние тайны пытаемся разгадывать!
Джокт выпрямился в кресле. Ему надоела ненужная забота истосковавшейся по хозяину бытовой автоматики.
— А если проверить? Согласиться вывести только часть звездолетов? Там, на орбите, — крейсером больше, крейсером меньше, разницы нет. Интересно, согласятся?
— Попробовать можно, — сказал Балу, — Только как мы узнаем, даже если они согласятся, что крейсер благополучно попал в какое-нибудь безопасное место? И что это будет за место? Бессмертные, раз уж они могут открывать Приливы, с легкостью отправят корабль куда угодно, только не туда, куда нужно. Или еще хуже — выведут в свободный сектор, к ближайшему прилегающему к нашей территории Приливу, оттуда крейсер пошлет сигнал, что все в порядке, а потом его просто уничтожат. После того, естественно, как закроют Прилив.
— Не угадаешь. Какие еще мысли будут? А то мне отвечать как бы уже пора.
Никаких мыслей не было. Джокту снова пришлось импровизировать:
— Я могу говорить и от своего имени, и от имени остальных, это еще один выбор. Я рад, мы рады, что сейчас никто не убивает. Когда вы нападаете, мы защищаемся, мы нападаем — вы защищаетесь. Кто был первым?
Глава 10
Джокту показалось, что у него получится выудить ответ о причинах нападения, но он ошибался. Когда Бессмертный вышел на связь, ответом было лишь то, что он — Блестящий Седьмой — не нападал. Дальнейший его ответ огорчил еще сильнее, так как Блестящий признался, что приостановление боевых действий не приносит ему радости. Все это можно было оценивать по-разному.
Например, так: сам-то Блестящий, ведущий переговоры, действительно не участвовал в первых атаках Бессмертных, но вот дальше готов сражаться хоть целую вечность. Спросить напрямую — к чему вся эта война? — Джокт пока не решался, хотя его так и подмывало это сделать. Но пока необходимо было ждать прибытия инженеров. А потом надеяться со всеми вместе, что им удастся подчинить запирающие поля и выпустить в сторону врага хотя бы куцый поток частиц, причем так, чтобы не задеть ни одной «Кнопки», но чтобы враг наверняка засек это действие.
Инженеры со станции прибыли. Входя в зал по одному, они тут же начинали обмениваться восклицаниями, увидев, что собой представляет бункер, и мигом забыв, какие испытания им только что пришлось преодолеть.
— Почему только семеро? — удивился Балу. — Сказали, отправляют восьмерых.
Лейтенант, исполняющий обязанности проводника, красноречиво махнул рукой:
— Был и восьмой, — а после уточнил: — Чересчур любопытным оказался. Не дошел.
— Световое поле? — зачем-то уточнил Балу, как будто имелась какая-то разница — где и отчего погиб один из инженеров.
— Световое, — подтвердил лейтенант. — Но из-за этого восьмого чуть двоих других не накрыло!
— Понятно. Свободен, — коротко распорядился Балу, едва скрывая недовольство, словно это лейтенант виноват в смерти одного из исследователей.
Ни Джокт, ни Барон не стали вмешиваться, хотя и понимали, что лейтенант абсолютно ни при чем. Барон вспомнил, как ему захотелось потрогать летающий куб, несмотря на предупреждение штурмовика, Джокт — как открыл глаза на световом поле. А ведь они оба действительные офицеры флота! О том, что такое приказ и рекомендации, знают не понаслышке! А здесь — инженеры, наверняка готовые пожертвовать собой, только бы понять, как устроены ловушки лабиринта.
В том, что погибший решил открыть глаза вовсе не из праздного любопытства, Джокт не сомневался. И ему тут же стало стыдно за собственную глупость, едва не стоившую ему жизни.
К тому времени инженеры, теперь уже яростно чертыхаясь, подступили к пульту, над которым светились экраны с изображениями планеты и звезды.
— Хотя бы намекнули, чертовы дуболомы! Что вам стоило? Здесь оборудование нужно! Приборы тестирования, мини-вычислитель…
Отношения между научным персоналом и кадровыми военными не всегда складывались лучшим образом. Сейчас семеро исследователей единодушно обвиняли военных в элементарной глупости.
— Вы что думаете? Отдали приказ, щелкнули пальцами, и мы тут же разобрались во всей этой электронике? У самих — винтовки, гранаты, целый арсенал, а нам как? Пальцами в наносхемах ковыряться?
Конечно же, они были правы. Чужая техника требовала осторожного подхода, тем более, речь шла об экстренном изучении функционального назначения сложнейших приборов управления! Без специального оборудования исследователи, конечно же, могли бесконечно долго топтаться на месте, продолжая чертыхаться, охая и ахая по поводу возможностей техники, скрытой в бункере.
Балу, пропустив мимо ушей кучу нелестных эпитетов, быстро разъяснил, что такой вызов, без уточнения характера предстоящей работы, был продиктован исключительно соображениями безопасности.
— Я сожалею, что мы пошли на этот шаг, но дело очень важное, Бессмертные не должны догадаться, чем мы тут собираемся заняться.
Изложив подробно ситуацию, в которой оказался штурмовой отряд, да и вся группировка прорвавшихся к планете кораблей, майор пообещал, что необходимое оборудование будет доставлено по первому же требованию.
— Все равно, одним вам не управиться, и я хочу знать, что еще, кроме оборудования, какие специалисты здесь нужны?
Исследователи мигом сменили гнев на милость (вообще, это здорово у них получалось — переходы из крайности в крайность) и теперь важно вышагивали по залу, поднимаясь на другие уровни. Их резюме было готово уже через десять минут и оказалось не совсем утешительным. После того, как они согласились с мнением Балу и остальных, что обнаруженный бункер — творение неизвестной цивилизации, схожей с человечеством, один из инженеров, оказавшийся как раз специалистом по отладке аппаратуры управления (земной, разумеется), протяжно и нудно принялся объяснять, обильно пересыпая рассказ техническими терминами, об уровнях защищенности каждого из пультов. Дело дошло до спора.
— Вы подумайте, майор! Для того чтобы проникнуть в бункер, нужно преодолеть вначале целую полосу препятствий. Причем, я уверен, коэффициент противодействия лабиринта может изменяться вплоть до полной блокировки доступа. А раз так, то где гарантии, что все приборы, в которых нам нужно разобраться, тоже не оборудованы защитными устройствами? Попытка грубого вмешательства может привести к чему угодно, вплоть до уничтожения схем и блоков. Про порог Барейлена-Свесси слыхали? А про расчеты надежности командной аппаратуры Кносса-Фабрицкого? И это еще не самое страшное… Вы утверждаете, что отсюда ведется или велось управление запирающими полями, контролирующими поток излучения звезды? Замечательно! А вы хотя бы приблизительно представляете, о каких энергетических уровнях идет речь? Нам такое даже не снилось. А раз так, то…
— Подождите минутку! Насколько я понимаю, вы хотите сказать, что ученому корпусу Солнечной будет не под силу разобраться со всем этим?
— Я такого не говорил! — быстро открестился от половины сказанного инженер. — Просто предупреждаю, что неосторожное вмешательство может привести к самым…
— Так вмешивайтесь осторожно, черт возьми! — Штурмовику надоело выслушивать абсолютно неуместные сейчас лекции. — Это вы должны кое-что понять: без вашей помощи всем тут крышка!
Специалист по аппаратуре управления замолчал. Понятное дело, ему не понравился тон Балу, но спорить дальше он не стал.
После короткой пикировки между штурмовиком и исследователем остальные тоже как-то притихли. В конце концов, все наладилось.