сь. Место, как место. Искусственная площадка, отлично замаскированная под природный ландшафт, или же наоборот — участок ландшафта, часть гигантской пещеры, ставшие грозным звеном охранного лабиринта.
Перемещение внутри туннеля-трубы также не вызвало осложнений, не считая естественного неудобства при передвижении здесь в скафандре. На всякий случай пилот отстегнул одну из батарей регенерации кислородного запаса, проталкивая теперь ее перед собой. Пультом коммуникатора, как драгоценной реликвией, Джокт решил не рисковать. Он все еще помнил, с каким убедительным лязганьем смыкались ножи диафрагмы.
Никакой неразберихи с гравитацией в помещении, где дорога выложена плитками. Теперь плитки даже не пытались левитировать. Не складывались в кубы, вели себя вполне обычно, смиренно ложась под ноги. Никаких ментальных атак, никакого раздвоения личности и странных, проницаемых стен. Дорожка делала поворот, за которым оказывалось следующее помещение, и оставалось просто идти, пытаясь переварить все, что стало известно, с чем ему пришлось познакомиться за последний час.
Единственное, также загадочно клубился туман в последнем переходе лабиринта и все также скользили в нем загадочные тени. Теперь это было не страшно.
Наконец показалась светлая прорезь люка. Джокт выкарабкался, опершись о край крышки-купола, рядом тут же возникли два штурмовика. Из-за резкого перехода от пелены тумана, где любые действия скрадывались, и возникало ощущение неподвижности, к желтизне планетарной атмосферы, Джокт сразу не понял, что его встречают. Ему показалось, будто что-то произошло и штурмовики стараются втиснуть его обратно, чтобы затем отправиться вместе с ним в обратный путь, снова к бункеру. После оказалось, что один из пехотинцев, заметив отсутствие батареи регенерации, пытался перекинуть в паз СВЗ Джокта свою запасную батарею. В любом случае, лишний возобновляемый запас кислорода штурмовику был уже ни к чему. А при вероятном прорыве с боем к транспорту снижение общей нагрузки на экзоскелет скафандра, пусть даже на полтора-два килограмма, по весу батареи, могло сыграть свою роль.
— Как там? — желая услышать хоть какие-то откровения, спросил штурмовик.
Но Джокту пришлось его разочаровать. Сначала — с батареей, которую он пристегнул к набедреннику, чтобы не возиться с подключением, потом — с откровениями.
— Там все нормально. Что у вас?
Ничуть не проявив досады, пехотинец сообщил, что получен приказ дождаться пилота и одного из исследователей, а потом запереть люк, хотя это являлось чистой условностью, и отходить к транспорту.
— Объявлена эвакуация. Вроде бы черви собираются нас выпускать. Но если бы спросили меня, то лично я в это не верю, потому что так не бывает. Постой! А это не ты случайно разговаривал с Бессмертными? Тогда, получается, все это правда?
— Переговоры вел я, — согласился Джокт, — А что там было правдой, что — нет, скоро узнаем… Кстати, исследователя не будет, — добавил он, замечая, что второй пехотинец продолжает всматриваться в живущую своей жизнью муть туннеля.
— Передумал он, что ли? Правильно сделал! Такой шанс! Эх, а у нас приказ отходить… Значит, передумал, — повторился штурмовик. — И с тобой больше никого?
— Со мной никого, — не вдаваясь в подробности, ответил Джокт, которого не тянуло сейчас на откровенность по поводу обстоятельств исчезновения исследователя.
Рядом высились, хищно присев на корму, словно два готовых к прыжку зверя, оба истребителя — «Лувр» Барона и «Витраж» Джокта.
Отходим? Почему — отходим?
— Подожди! А что значит — отходить к транспорту? А как же…
— То и значит, — лаконично разъяснил один из штурмовиков, пока его напарник с помощью гравиплатформы водворял на место крышку люка. — Мы тебя будем сопровождать, а ваши машины подготовлены к взрыву, — а после задал совсем уж неожиданный вопрос: — Второй пилот погиб, ведь так?
Джокт замер, чувствуя, как кровь отхлынула от лица.
— Не погиб, а пропал без вести, — поправил его второй штурмовик, запуская наконец-то платформу.
— А какая разница? Погиб, исчез… Сгинул в этом чертовом лазе!
Первый шок, вызванный неожиданностью известия, прошел. Теперь Джокт начал что-то понимать.
— А ведь Барон снова задумал какую-то игру! Что же это может быть? Ага, понял…
В той игре, в которую Барон оказался втянут по своей же воле, его смерть ничего не решает, так он сам говорил. Значит, есть разница! Погибший и пропавший без вести, да еще при столь необычных обстоятельствах — вовсе не одно и то же! Хотя появляется и целая куча «но»! Например, до последнего момента, пока Джокт находился в бункере, Балу никакой дезинформации о пропаже второго пилота не сообщал. Ни на «Август», ни на десантный транспорт.
Более того, когда командор Бранч упоминал Барона, а заодно офицера-аналитика «Августа» — в связи со своевременным докладом-рекомендацией Джокта, — никто не опроверг командора и не сделал обязательной и логичной для такого случая поправки. Так и так, офицер-аналитик был, а пилот Барон — увы, исчез. Проклятое место, тут все так и наполнено опасностями!
А ведь все переговоры фиксировались. Никто теперь не пойдет на грандиозный подлог, стирая записи.
— Он же не знает, — снова слова штурмовика, оперирующего платформой. — Расскажи ему!
— Точно! Совсем из головы вылетело, — сокрушенно вздохнул другой. — Вы ведь вместе летали?
— Вместе, — решил ему подыграть и снизил голос до скорбного шепота Джокт.
— Летали, значит, вместе, а погибать пришлось по одиночке… Ой, извини! Ты-то еще… Ну я хотел сказать… — вконец запутался пехотинец.
— Ферзь в бункере принял решение сразу за тобой отправить и второго пилота. Барона, кажется, — снова подключился к объяснениям штурмовик на гравиплатформе.
И это, восхитился Джокт, продумали! Ни его имени, ни имени исследователя, прозвучало и запомнилось всем только имя Барона!
— Майор передал с ним какую-то информацию, — воспринял размышления Джокта за печальное молчание штурмовик. — Но что-то там произошло, там ведь целый лабиринт, правильно? А коммуникатор он еще раньше тебе зачем-то передал…
— Это на память. Мы были хорошо знакомы с майором, — пояснил Джокт.
— Да нет. На сохранение. Такая примета. На память — слишком грустно звучит. Ферзь так просто собой и ребятами рисковать не будет. Если зацепились, значит, надежно! Так что на сохранение… А твой дружок… Ну в общем, куда-то не туда повернул, там ведь повороты, ловушки, да? Был человек — и нет человека. Майор просил тебе передать, что будет искать второго пилота.
— Как передал? Коммуникатор ведь у меня? — изумился Джокт.
— Это ничего. Ферзи могут поддерживать экстренную связь не только с базой, но и друг с другом. Между собой — даже без коммуникатора, там какая-то звуковая система. Точки — тире. Вот они между собой и общаются…
— Майор Снип? — уточнил Джокт.
— Снап, — поправил штурмовик, — командир моей роты. Сейчас он на крыше, планирует отход. Ему тот другой Ферзь и просил передать… Ну не ему, он сказал Снапу, а тот нам, сообщить тебе, что пилота будут искать.
Штурмовик нервничал, сбивался, наверняка ему ни разу не приходилось бывать в подобных переделках. Зато теперь все встало на свои места. Барона будут искать. Этим Балу на всякий случай решил напомнить Джокту, что за ситуация у Барона и почему они решили так поступить. На душе чуть-чуть полегчало. Оставалось решить единственную дилемму.
— Пойду своим ходом, — упрямо сказал Джокт. — У меня на истребителе специальный запас для атмосферного старта…
— Ты что? Это же приказ! — продемонстрировал верность распоряжениям своего командира пехотинец. — Взрываем ваших птичек, чтобы врагу не достались, мы даже гранаты уже приготовили, и вместе идем к транспорту! Оттуда — на линкор. Кажется, и нашей коробочке тоже не летать… И — на орбиту! А там посмотрим, какой из тебя переговорщик.
Вот тут до Джокта дошло, что кроется за простыми словами штурмовика, прозвучавшими почти как шутка. Теперь, что бы ни случилось с группой звездолетов, какую бы подлость ни задумали Бессмертные, часть вины будет лежать и на нем. Не он сам, так другие с удовольствием такую вину возложат.
«Какой из тебя переговорщик?» — вновь прозвучало в голове.
Ну и пусть! Пусть ничего не получится. Значит, так и должно произойти. Прав Балу. Правы и командоры линкоров. Кто-то должен будет отомстить за смерть экипажей. И плата, которую они возьмут, окажется достойной. Даже с избытком!
— Я пойду своим ходом! — повторил Джокт. — Снимайте ваши фанаты вот с этого. — Он указал на «Витраж». — А второй придется уничтожить…
Максимум повреждений, которые могли нанести истребителю штурмовые гранаты, даже ШГК — кумулятивного действия, это трещины в основном корпусе. Если, конечно, не отключить системы защиты корабля: плазменную, гравитационную, электромагнитную, кинетическую… И если штурмовики не додумались затолкать парочку гранат прямиком в узкие сопла разгонных движков. Хотя и в первом, и во втором случае истребитель окажется негоден к полетам. Не более. Но вот его начинка, что надежно укрыта несколькими защитными слоями, особенно система эвакуации, хранящая в себе запись тысяч и тысяч маневров, проделанных истребителем с момента старта, все это достанется врагу.
— Снимите гранаты и со второго истребителя. Я сам…
И только сейчас Джокт понял, что не сможет снять защиту и запустить программу самоликвидации истребителя. Потому что, хотя внешне это были две абсолютно одинаковые машины, пилоты у них разные. Проникнуть в кабину «Лувра» может только Барон, как и в «Витраж» — только Джокт, если перед тем, как покинуть истребитель, Барон не выставил программу дежурства. Только в дежурный истребитель мог получить доступ любой пилот. Например, в «Витраже» Джокт не включал дежурного доступа. А что Барон? Неужели он поступает как-то по-другому и способен оставить свой «Лувр» на волю случая? К счастью, имелся очень простой и быстрый способ это проверить.