– Понял, – отозвался Зотов. – Ждем?
– Как там автоботы? – спросил Павлов.
– Кто? А, понял! Самоходные лаборатории вернулись, загнал их в трюм. Сборщик ползает, собирает датчики. Думаю подождать его немного.
Павлов переключился на общий экран, выбрался из ремонтных схем и открыл окно корабельных данных. Проверил показатели погоды. Если датчики не врут, то все довольно печально.
– Взлетай, – сказал Николай. – Рим, чертяка, взлетай немедленно. Ты видел, что с бурей? Она набирает скорость. Через полчаса тут будет настоящий ад. Еще и толчки идут от правой гряды, там, похоже, извержение, плюс радиационный выброс. Стартуй немедленно.
– Николай…
– Взлетай, сукин сын! – рассердился Павлов. – Ты мне мешаешь! Отвлекаешь и задерживаешь! Вали отсюда на полной скорости!
Рим не отвечал так долго, что Павлов на всякий случай проверил канал связи. Нет, аварийка работает. Помех, конечно, много, но автоматика давит их, а голосовой контур усиливает.
– Понял, – наконец ответил Зотов. – Николай, готовлюсь к взлету. Старт минус пять.
– Хорошего старта, – откликнулся Павлов. – Эй, Рим!
– Что?
– Ученых привязал?
– Два раза, – мрачно отозвался Зотов. – Проверил стандартные крепления, все заблокировал, сверху дополнительные рамки.
– Лети, – отозвался Павлов. – Давай, пилот, поднимай птицу.
– Коля, – позвал Зотов и замешкался. – Удачи, Коля.
– Счастливого пути, – отмахнулся Павлов и отключил канал.
Закрыв глаза, он прислушался к себе. Поискал глубоко внутри остатки злости и гнева. Эх, разозлиться бы сейчас – хорошенько так, зарядиться боевой яростью. Это помогает в работе. Но внутри обнаружились лишь усталость и раздражение.
– Гори оно все, – буркнул Павлов и активировал аварийный контур.
Уверенно ткнув в пылающий алым светом прямоугольник, Николай подтвердил свой выбор. Система тихо пискнула, звуковым сигналом подтверждая выбор оператора. Во всей ремонтной траншее вспыхнули алые лампы, сигнализируя о переводе автоматики в ручной режим. Павлов этого и не заметил – он внимательно изучал меню управления ремонтными командами. Сначала следовало выбрать блок. Есть. Основной блок автоматического распределения нагрузки. Есть. Меню ремонта. Меню заводского ремонта. Да, подтверждаю полномочия. Да, хочу. Так. Миллион настроек. Программное обеспечение. Ядро. Версия… Когда только успели наваять, заняться им, что ли, нечем? Ладно. Если это не поможет…
Он ощутил толчок всем телом – катер дрогнул под его ногами, пол затрясся. Всего доля секунды, почти не заметно на общем фоне. Но Николай криво улыбнулся – он знал, что это такое. Рим стартовал. Рывком поднял катер, рванув с места в карьер, отрываясь от бурого месива поверхности. Свечой ушел вверх, прокладывая путь между серыми вихрями, насыщенными серной кислотой. Теперь он один, по-настоящему один на этой чертовой планете. И обратного пути нет. Все.
– Все, – сказал Павлов и решительно ткнул в нужный пункт меню. – Теперь все.
Система загрузки заводской конфигурации. Сбросить все изменения, восстановить заводской режим. Подтверждение. Да, уверен! Начать. Расчетное время восстановления тридцать минут. Да.
Система тихо пискнула, блок управления вспыхнул алым светом. Погас. Следом погас аварийный свет в ремонтной траншее, потом верхний свет, потом погасли все источники света на катере. Остановились все системы. Корабль перестал шуршать, поскрипывать, побренькивать, постанывать. Стало абсолютно темно и тихо – как в гробу. Единственным источником света остался серый квадрат в шлеме Николая, выглядевший как пустой телеканал.
– Твою мать, – сказал Павлов и сел на пол.
Целую минуту Николай просто дышал, уставившись невидящим взглядом в серый пустой экран перед своими глазами. Медленный вдох, носом. Выдох ртом. Вдох. Выдох. В ушах звенела тишина. Темнота давила на плечи. Николай видел отражение своего лица на прозрачной поверхности шлема – худого, белого, испуганного лица, подсвеченного серой проекцией экрана. Вдох. Выдох. Это похоже на открытое пространство. Кругом темнота и тишина, ты наедине с вселенной, болтаешься посреди нигде. Всего лишь открытый космос. Еще один выход наружу, чтобы бросить взгляд на далекие огоньки звезд.
Павлов моргнул, и его отражение послушно моргнуло в ответ. Просто еще один рабочий выход. Подняв руку, Николай медленно прикоснулся к груди, провел ладонь по датчикам. На плече вспыхнул яркий фонарик, и его луч полоснул по застывшей аппаратуре. Эта вспышка перед глазами мгновенно выбила Павлова из оцепенения, вышибла, как пробку из бутылки.
Застонав, Николай откинулся назад, оперся спиной о стену «подвала», целиком состоящую из блоков аппаратуры.
– Ладно, – прошептал он, – ну, что у нас тут, товарищи инженеры?
На первый взгляд все было плохо. Но не ужасно. Первое – герметичность не нарушена, он в безопасности под броней корабля. Кислорода в избытке – это даже если не считать резервные баки. Да, нет вентиляции, циркуляции и переработки, но это мелочи. Двигаться стало легче – процентов на десять. Это значит, не работают гравитаты, искусственная гравитация отключилась. Хорошо, что на Первой гравитация девяносто процентов от земной. Это мелочи, не считая того, что гравитаты отключаются последними, а значит, каюк всей системе. Что еще? Воздух, гравитация, радиация. Ах да. Температура. Вот с этим хуже. Пока этого не чувствуется, но без активных систем охлаждения, выключившихся вместе со всей системой, температура начнет расти. И быстро.
– Что это было, Ватсон? – пробормотал Павлов, быстро скользя по меню своего скафандра. – Что за черт…
Компьютер скафандра, имеющий автономное питание, работал превосходно. Серое окошечко сменилось синим, проекция легла на забрало шлема, и Николай быстро проверил работоспособность компьютера. Все отлично, все работает. Значит, это не волна радиации, не выброс, накрывший всю площадку. Дело только в системах катера. Которые разом отключились, превратив катер в безжизненный кирпич.
Николай опустился на четвереньки, быстро прополз по ремонтной «траншее», осматривая модули на стенах. Нет питания. Везде. Даже аварийного, даже автономные и резервные генераторы отрубились. Катер превратился в набор запчастей. Так не бывает. Просто не бывает!
Резерв и аварийка работают всегда! Но если вспомнить контур распределения нагрузки… Основной и резервный вышли из строя почти одновременно. Такого, знаете ли, тоже не бывает. Волшебство. Магия.
Задумавшись, Николай ткнулся шлемом в дальнюю стену траншеи. Был бы без шлема – ушиб бы макушку. А так просто встряхнулся.
– Отставить панику, пилот, – скомандовал Павлов сам себе. – Магии нет места в нашем цивилизованном и развитом материалистическом мире. Зато есть место глупости, разгильдяйству и общему бардаку.
Резко поднявшись, Павлов подпрыгнул, оперся о край ремонтной траншеи и выбрался в салон. Кто виноват, это вопрос десятый. Что делать – вот правильный вопрос.
Подсвечивая себе фонариком, пилот прошел в конец салона, к дверям шлюза. Повернулся к правому борту, открыл замок в стене и распахнул створки. Блок аварийного питания, управление запаской – он здесь. Под руками, всегда доступен пилотам и даже пассажирам. Вот блоки, вот мертвый экран управления.
– Значит, так, – пробормотал Павлов, вызывая на экран шлема схему управления питанием катера. – Если это не магия, то…
Вчитываясь в белые буквы на голубом фоне, Павлов старался не торопиться. Если это не магия, значит, аккумуляторы не могли мгновенно разрядиться. Питание где-то есть, но почему-то не идет в систему, даже в аварийку. Электрика – это наука о контактах. Значит…
Павлов направил луч фонаря в недра щитка управления аварийными системами. Вот два блока. Автоматы. В случае потери основного питания включается аварийная схема. Не включилась, не стартовала автоматически. Первая же рекомендация – стартовать вручную.
Затаив дыхание, Николай снял панель, нащупал пальцами переключатель ручного старта. Обычный механический переключатель. В положении включено. Нажать пальцем – выключено. Теперь, с заметным усилием нажать еще раз… Щелчок в тишине катера прозвучал как выстрел. И тут же эхом, глубоко в панели, что-то щелкнуло в ответ. Павлов замер, прислушиваясь. Ничего. Тихо. Пусто.
Прошипев под нос проклятие, Николай выдвинул из стены весь блок автоматического стартера, следуя инструкции, нашел контакты выключателя. Так. Теперь, если верить инструкции, можно отогнуть этот контакт, перекинуть на второй порт перемычку управления, замкнуть схему.
Щелчок был таким громким, что Павлов шарахнулся в сторону и упал на пол. Развороченные внутренности щита аварийного питания осветила короткая вспышка. Потянуло паленым, но Павлова это не волновало. Лежа на полу, он не сводил взгляда с индикатора на панели, зажегшегося красным светом. Мгновение спустя вспыхнул второй, третий, и вдруг по всему салону разлился красный свет аварийных ламп. Где-то под ногами загудели генераторы, в стенах зашуршали вентиляторы. Катер протяжно вздохнул вентиляцией, невнятно забормотал – как очнувшийся после нокаута боксер. Аварийное питание включилось – принудительно.
Павлов медленно поднялся на ноги, чувствуя дрожь в коленях. Гравитаты запустились – это он почувствовал сразу. Катер ожил, пусть и не до конца.
Очень осторожно, стараясь не спугнуть удачу, Павлов подключился шнуром к панели управления аварийными системами и вызвал на экран меню независимого резервного компьютера. Так. Запустился. Работает. Управление системами в норме. Но что произошло? Почему катер превратился в груду мертвого железа? Так, вот записи команд, дублирующие логи, результаты выполнения.
Не поверив своим глазам, Николай еще раз запустил проверку. Итак, система отключилась полностью. Почему же это? А потому что один оператор, дурак из дураков, дал команду вернуть катер в состояние «на заводе». Система послушно выполнила, решив, что катер уже в доке и будет подвергаться серьезному ремонту. Отключилась до состояния «железяки». Пожалуйста, лезь внутрь, разбирай, делай что хочешь. Но дурак оператор дал команду только одному блоку, а не всей системе. Все по инструкции. Как так?