Разум ухватился за слово «нами». А где остальные? В одну каску даже подыхать тошно. Да, шлема на мне нет. Как и волос. Теперь – везде, а не только проплешина на затылке.
Поднимаюсь. Меня штормит. Стучу рукой по медблоку. Дохлый номер. А плазменная кромка клинка – пашет. Чудно. «Кабши» тоже молчит. Нейросеть… попыталась что-то изобразить, мельтешение помех и «белых мух» в глазах, но тоже увяла.
Ладно, как-то же жил три десятка лет без этих калькуляторов в голове?
– В-в-ваня-а-а! – хриплю я пересохшим горлом.
Это я увидел знакомый металлический сапог пятьдесятбезразмерного номера. Торчит из песка и обломков, как дымоход землянки.
Подбираю какую-то гнутую железяку, используя наработки старика Архимеда – сваливаю в сторону обломки. Роясь, как собака, отбрасываю землю, раскапываю спину, задницу и затылок шлема друга. Стучу ему в затылок той самой железкой.
– Есть кто дома? – вкрадчиво спрашиваю.
Ваня весь пошёл волной, как судорогой. С облегчением выдыхаю, падая на колени.
– В-в-вставай, бессмертная недвижимость! – хриплю я. – Не в-в-вовремя ты привал з-з-затеял.
Но встаёт Ваня эпично. Песок сыпется ручьями. Тоже поднялся только до коленопреклонённого положения. Стучит руками по своей башне. Потом снимает шлем.
– Живой? – спрашивает он меня. У Вани – кроваво-черная полоса засохла от носа к подбородку, а от ушей – за шиворот.
– Ты з-знаешь, – говорю я ему, – умирать к-каждый день – очень п-плохая привычка. А с вредными п-привычками надо б-бороться. Как с курением и пьянством.
Ваня кивает, пытаясь оживить своё оборудование. И мне надо. Но я даже пальцем пошевелить не хочу. Потому как не могу.
– Остальные? – спрашивает Ваня.
Мотаю головой. Ваня встаёт, подходит, рывком за воротник ставит меня на ноги, а сам начинает крутиться на месте.
Карабин ищет. Я тоже свой огнемёт искал. Только обрывок шланга мотается на поясе. И «бак» с огнесмесью – тоже решил пожить у родителей. И игольник – последовал их примеру. Так что врага будем встречать как макаки – красными труселями. Раскалёнными ядерными пожарами. И камнями будем в них кидаться, как истинные пролетарии. Что во всех странах – пролетели.
Ваня перестал метаться, замер, как прислушиваясь к чему-то. Руками так – медленно – водит, как ушуист-самоучка. Если сейчас в позу аиста встанет – умру со смеху, до того как стану радиоактивным зомби.
Трясусь от смеха. Но – молча. Просто мне подумалось, что надо артефакты поискать в этой Зоне. Смешно же? Мы теперь – сталкеры.
– Ладно! – махнул рукой Ваня. – Что мы, «Тигра» не найдём? Не зажим контакта, небось!
И то верно. Встаю, упираясь на ту же железку, как на посох странника. И точно. Нашли «Тигра». И Эхра соответственно. Пока откапывали исковерканный шагоход, пока Ваня своими чудо-когтями разрывал броню кабины – Асара сама на нас вышла.
Мы оба сразу же забыли про Эхра, а точнее – забили. Кинулись обнимать девушку.
– А вы что нейросеть не перезапустите? – спрашивает она.
Смотрим с Ваней друг на друга. Потому что – тупые! Вот почему!
Тупые, но радостные – Асара вообще без видимых повреждений. Даже юбочка на месте. Хоть и изрядно выпачкана, подпалена и изорвана. Ну, чудо, а не связистка!
Чего не скажешь об Эхре. Кабину мы всё же вскрыли. А там – Эхр, завязанный в узел самого себя. И головой вниз. Часть креплений не выдержали ударов, вот его и завязало узлом, пока мотало по земле. Это лёгкую Асару, как пылинку, сразу задуло в щель, да и пронеслась вся буря над ней. А «Тигр» мотало до последнего вздоха ядерного урагана.
Достали нашего соратника. Когда вставляли ему плечо обратно в сустав – Эхр очнулся от боли. У него ещё и запястье сломано. Соображаем шину. Ваня, как резчик по… всему – режет лубок, Асара лишает себя последней скромности – юбка идёт на привязывание руки Эхра к шине, а всей этой конструкции – к шее нашего лучшего танкиста.
После этого допили последнюю воду из фляги Асары – по два глотка получилось. В случае Вани – один, маленький-маленький глоточек. И, как и положено былинным героям, сели думу думать. И затылки чесать. Задавшись извечным вопросом: «Чё делать?»
С тем, кто виноват – не заморачивались. И так ясно: сами и виноваты. Надо было чётко выполнять поставленные задачи, определённые приказом командования, не проявляя инициативы – не пришлось бы сейчас думу тяжкую думать. Уже сгорели бы в том пламени до неба, что стоит над центром Портового.
Ну, а кому на Руси жить хорошо – тем более не заморачивались. Ну, не нам – явно. Тем более что тут русским духом и не пахнет.
Эко меня занесло! А все на меня смотрят. Я что-то пропустил?
– Что молчишь? – спрашивает Ваня.
Ничё! Просматриваю запись очнувшегося киборга во мне, пытаясь понять, что они все вылупились на меня? Нейросеть хоть и сбоит, но пашет. Ах, вот оно что! Моя очередь предлагать вариант самоубийства! Вот я им и выкладываю то, чему меня научил сержант – героически отмучиться в бою. К концу монолога перестаю заикаться. Уже хорошо.
Асара сняла шлем, давая нам отвести душу, полюбоваться её красотой. Свежа, мила, румяна. Не то что некоторые. Особенно я и Эхр. У которого вся морда – как раньше размером, только – синяя. И нос – лепёшкой. Дышит ртом, как синий лягух.
– О какой радиации ты говоришь? – Асара крутит пальцами в воздухе, видимо общаясь со своей сетью, оперируя только ей видимыми данными. – Радиация – в норме. Возможно, там, где реакторы подверглись разрушению – фон и завышен, но тут? В пригородах?
– А разве это был не ядерный взрыв? – удивляюсь я.
И этим удивил всех.
– Ну, реактор на том корабле, конечно, был… – говорит Ваня.
– Корабле? – удивляюсь я.
– Ну, ты же своими глазами смотрел… – говорит Ваня, потом спохватывается. – Ах, ну да! Глазами. У тебя же шлем был разукомплектован. Это был корабль. Они разогнали его в Пустоте и обрушили на Арену. Реактор, конечно, разрушился. Но думаю, что все компоненты реакторного топлива взрывом выбросило…
И он махнул рукой наверх. Невольно поднял голову к небу. Да в таком положении меня и заклинило.
– Да и зачем «убиваться в атаке»? – удивлялась Асара. – Даже если мы и получили дозу жёстких излучений, даже если нахватались изотопов – в любом медцентре всё это легко выведут из организма. Радиация – пустяк. Вот что нам делать дальше? Штаб был же под Ареной. И, видимо, дикие об этом узнали. Такой объём кинетической энергии, такой удар – никакой щит, никакой бункер не выдержит! Тем более что у нас всё было, так сказать…
– Самодельное, – подсказал Ваня. – Предлагаю идти на соединение с теми отрядами, что утром пошли в наступление. Они, как и мы, попали только под косвенное воздействие. Вадим? Да, очнись же ты!
– А? Да! Я – в порядке! – вздрагиваю я. – Этот мир, в котором я оказался, постоянно загоняет меня в тупик, сводит с ума!
– Давай, соберись! Ты же инженер! – говорит Ваня. – Почини самого себя! Не время предаваться философским размышлениям о праведности бытия!
– Ты прав, мой бессмертный друг! – киваю я.
– Да что ты заладил: «Бессмертный, бессмертный», а? – возмутился Ваня.
– Завидую, – пожал я плечами.
– Нечему тут завидовать, – поморщился Ваня. – Это всего лишь значит, что своей смертью я не умру. Вот и всё. Сам же говорил, что кому многое отсыпали, с того – ещё больше сдерут!
– Проехали! – махнул я рукой. – Ты прав. Надо идти к своим. Другого варианта я просто не вижу! Ну, не сдаваться же нам в плен? Вот они обрадуются! Особенно после того, как мы их в стыд загнали с этим «огненным демоном предтеч» и после демонстративного убийства их чемпионов!
– И это так! – кивнул Ваня, а за ним – остальные. – А бой нам вести просто нечем. На четверых – две гранаты и один ствол. У Асары. У нас с тобой, брат, только оружие ближнего боя. Эхр вообще не боец. Весь переломан и безоружен.
– Так чего ждём? – встал я. – Раз тут нас ничего не держит?
Встали плечом к плечу. Смотрим на буйство энергий там, где когда-то был центр города Портовый. Где-то там – «Арлекин», Валан, Верж, Рата.
Рата! Так мы с тобой и не поговорили. Может – к лучшему? А что это сердце так сжалось? Зачем?
Смотрим, как сгорает наша прежняя жизнь. Смотрим туда, где погибло всё, чем был для нас этот мир. Всё, что связывало нас, четверых, с этой планетой. А одного из нас – вообще со всей этой Вселенной.
Прощай! Со всех вокзалов поезда уходят
в дальние края.
Прощай! Мы расстаемся навсегда под синим небом
января.
Прощай! Я ничего не обещал и ничего не говорил,
А чтоб понять мою печаль, в пожар на небе
посмотри!
Ты помнишь? Плыли в вышине, и вдруг погасли
две звезды,
И лишь теперь понятно мне, что это были я и ты!
Глава 16
Идём перпендикулярно сплошному потоку пёстрых мародёров. На их фоне – не особо и выделяясь. Если Ваню не считать. Вот это главная проблема. Большая и высокая, демаскирующая проблема.
Мы решили: раз проканало два раза, то, может, прокатит и в третий раз? Бог же любит троицу. Понимаем, что – палево, что не было и не могло быть тут «чемпионов», что морды наши уже достаточно засветились перед мародёрами. Но у нас просто не было никакого иного варианта. Сунулись мы в подземелья, пошли тоннелем монорельса – упёрлись в завал. Ещё бы – земля волной шла, как водное зеркало!
Вот и идём. Пока – нормально.
– Эй! Вы кто такие? – крик над нами. Началось!
Останавливаемся. Какой-то вид летающего транспорта. Ну да, крейсера РЭБ же перестали отрубать всё подряд. Вот они и мародёрствуют.
Смотрит на нас. Явно офицер. И явно – свежепроизведённый. Потому как очень энергичный и амбициозный. Остальные на нас внимания обращают не больше, чем на прочие препятствия.