бного не было: к кому хочешь (и можешь) — к тому и обращайся. От наставников, работающих по индивидуальному найму, до школ и сект. Каких-то внятных гарантий о том, что одаренного ребенка правильно инициируют и обучат нужным приемам — никто дать не мог. Ну, кроме репутации учителя, школы или секты.
Ходили упорные слухи, что процент умерших и покалеченных при активации не так уж и мал. И что многие секты так выводят одаренного на контакт с Потоком, что он потом сам не может распоряжаться своими силами, а только по приказу старшего сектанта. Зато, конечно, прошедшим через все эти препоны открывалось многое такое, что недоступно лишенным таланта…
— «Стекляшка», гранату вам всем в жопу!!! Вы там уснули все⁈
Голос по общему каналу заставил задумавшегося Генри натурально подпрыгнуть. Заполошно кинув взгляд на приборы и мониторы, он убедился, что ничего не пропустил. Никто не прибывал, никто не взлетал.
— Говорит диспетчер Майлз, дежурство проходит штатно, — совершенно спокойным голосом ответил старший. — А вот занимать канал космической связи с земли — серьезное нарушение Соглашения.
— Ты, петрушка, говном обмазанная! Что с моим человеком? Почем не отвечает⁈ — обозначил себя какой-то командир из Черепов.
— Этот, что ли? — навел планшет на владельца красного скафа. — Компьютер, что с дежурным от Черепов Свободы?
— Диспетчер номер три, жизненные показатели в норме, — немедленно отозвался ИУС.
— Увы, запросить смену не могу, с ним все в порядке, — глумливо улыбнулся в камеру планшета Майлз.
— Так растолкайте его!
Еще час назад Генри мог и повестись. Теперь, глядя на ситуацию с нужного угла, он четко понимал: трогать любителя наклеечек нельзя ни в коем случае.
— Не имею права, — хорошее настроение работорговца можно было мазать на хлеб. — И отдельно хочу поблагодарить за дальнейшее нахождение на канале. Подробнейшая финансовая претензия будет у вас сразу же по окончанию моего дежурства! И за нарушение протокола обращения к диспетчерам — тоже!
Пират просто отключился.
— Видишь как хорошо не лезть в чужие дела, Генри? Посидел в сторонке, помолчал — и денежки на халяву заработал! Ну что, по кофейку?
Глава 13Экспроприация экспроприаторов
Год 1140 от начала Экспансии
Планета Четкая Фортуна, Дикий космос
— Зря ты так к людям, Ори, — попеняла мне Шая, когда до фермерского поселения оставалось еще полчаса неспешного хода. — Не все они обязательно плохие. У большинства просто выбора нет. Сам же видел, как на этой планете все устроено.
Я в ответ пожал плечами. Видел. И что? Пожалеть их теперь? Вопрос личного выбора никто не отменял. Как там у одного американского стендапера было: если кто-то строит дом на склоне действующего вулкана, то пусть не удивляется потом, чего это у него в гостиной на полу лава. Так и тут. Не устраивает такое положение дел — боритесь. Устраивает — нефиг оправдываться!
В каждой из пяти захваченных нами деревень в джунглях, люди жили по второму принципу. И их все устраивало. В прошлой жизни я с такими тоже сталкивался — моя хата с краю. Тоже были большими любителями рассказать о том, что это не они такие, а жизнь такая. И слушать ничего не желавшие про то, что жизнь, вообще-то, такая, какой они сами ее делают.
А то удобно устроились! Живут себе на планете, фермерствуют, рабы в порядке вещей, ритуальные жертвоприношения Зверям Потока, а чуть тронь — это пираты во всем виноваты!
— Мне так проще, — пояснил спокойно. — Не ждешь ничего хорошего и не разочаровываешься.
Вялотекущий спор — ну, скучно же молча шагать! — длился уже несколько минут. Еще и с позволения сказать, «камуфляж» раздражал чем дальше, тем больше: жарко, трет, зараза такая! А разговор хоть немного отвлекает.
Микростратег напирала на то, что людям (не пиратам, это важно!) надо дать шанс и тогда они сразу же начнут проявлять лучшие свои качества. Вот, мол, на бывших рабов посмотри! Стоило только обозначить правила, и сразу дисциплина появилась, и понимание нашего общего пути.
О том, что вся эта положительная движуха берет свое начало с казни одного недовольного, девочка предпочитала не вспоминать. Не знаю, может ей так проще было. Или это проявление той самой загадочной женской логики. Кто сказал, что у девочек до пубертата ее нет?
Но, да. Сейчас дисциплина в «первой партизанской» была на высоте. Те, кто лично видели, что бывает с нарушителями, мародерами и насильниками, раз и навсегда затвердили урок. Тем же, кто присоединился к армии освобождения Четкой Фортуны, позже, из третьей, четвертой и пятой деревни, очень доходчиво рассказали. А кто не внял с первого раза, объяснили еще раз — более радикально. Мне уже и вмешиваться не приходилось.
А вот с селянами, то есть условно свободными жителями деревень в джунглях, все было несколько сложнее. Так-то они подчинялись, и требования новой администрации выполняли. Но совершенно без огонька! Такое ощущение было, что стоит отвернуться, как они прямо на ходу засыпали!
И стучали друг на друга! Поток, с каким же наслаждением они это делали! Кто-то зажилил часть продовольствия, которое наш отряд брал в качестве налога, и тут же появлялось человек пять из числа соседей, которые спешили поведать об этом во всех подробностях. Поверишь тут в лучшие человеческие качества, ага!
Но худо-бедно — справлялись. Божественные Звери Потока последних деревень сопротивлялись отчаянно, не без выдумки — но мы уже набили уже руку. А, может, решающую роль сыграли перебежчики из свиты божественных? В любом случае, к исходу первого месяца Пернатый получил свои храмы, мы — полудохлую продовольственную базу и мотивированных рекрутов в армию. И пришла пора подергать за усы пиратов.
Для этого мы переправились через расположенный на юге перевал, отсекающий девственные джунгли от таких же, но расположенных в прибрежной зоне. Подобрали там подходящее место для временной базы, где оставили все воинство и большую часть «апасных», и вдвоем с Шаей отправились на разведку. К ближайшей ферме, владельцы которой платили оброк пиратам.
Последнее мы через фамильяров узнали, к слову. Малыши уже «подросли», хотя до моих им было, как до Элитеи на досветовой, но все же стали отличными помощниками в партизанской войне. Главным образом глазами и ушами. Благодаря им и безмолвной речи, «первая партизанская» могла действовать малыми группами, держась друг от друга на расстоянии нескольких километров.
— Фу таким быть! — фыркнула на мою последнюю реплику Шая. — Спорим, что фермеры не сдадут детей пиратам?
— На что? — сам-то я был уверен, что выиграю, но азартную девчонку решил поддержать.
— Ну… — задумалась она.
И правда, что же выбрать? Имущество у команды в джунглях было общим, денег и кредитов в хождении не наблюдалось, в общем — не большой выбор валюты для спора.
— Давай на желание, — предложил я. И сразу предупредил, чтобы баловством на войне не закончилось. — Только не здесь, исполнения можно требовать только по возвращению домой.
— Идет! — тут же согласилась Шая. — Ох и намучаешься ты у меня в кубрике порядок наводить!
Фермерское хозяйство оказалось таким же, каким его увидели Хвостик с Фирой. То есть, довольно крупным, с кучей обработанных полей, целыми рощами плодовых деревьев и даже сельскохозяйственной техникой. Причем, не примитивной, как у деревенских по ту сторону горного хребта, а вполне себе такие неплохие экземпляры. С их помощью со всем этим богатством управлялась всего одна крестьянская семья.
Которая почти вся — отец, трое его взрослых сыновей и их жен — сейчас работали в полях. А в большом, больше похожем на барак, доме, осталась только мать семейства. Мы специально так с Шаей подгадали, чтобы не пришлось со взрослыми мужиками воевать. А женщины, они ведь жалостливые. Особенно когда из лесу парочка малолетних сироток выходит. Ну, Шая так считала.
— Говорить буду я! — безапелляционно заявила девочка, завидев, как дверь дома отворилась и на пороге возникла хозяйка.
И без перехода разрыдавшись, бросилась к женщине. Надо же, какая актриса в ней погибает!
— Помогите! Наконец-то люди! Мы с братом уже думали, что не выберемся!
Короче, вывалила на обомлевшую фермершу всю нашу заготовленную легенду. Мол, были в джунглях с родителями, собирали дикоросы, а тут вдруг звери напали. Родители погибли, мы чудом сумели сбежать. Долго плутали в лесу, питаясь кореньями и жуками, оголодали, измучились и вот наконец вышли в населенные земли.
К слову, мы действительно поработали со своим внешним видом: одежду порвали, измазались, волосы непонятно во что превратили. Так что вполне соответствовали тому образу, который лепили в глазах хозяйки подворья.
Но полноватая женщина не повелась. То есть, руками всплеснула, несколько раз поддакнула, мол, какой ужас, но вот глаза остались холодными. Расчетливыми такими. Подобным взглядом сердобольные фермерши на потеряшек не смотрят.
А вот на свинку, которую собираются зарезать — очень даже. В общем, для меня она уже ответила на все вопросы, ради которых я сюда пришел.
— Пойдем, бедняжки, покормлю вас, — когда Шая закончила представление одного актера, хозяйка еще раз вздохнула и повела нас…
Нет, не в дом. В сарай за домом. Внутри хранились какие-то запчасти от сельхозтехники, разнообразный инвентарь и верстак, где мужчины, видимо, занимались ремонтом. Вот за него она нас усадила, сказав, что сейчас принесет еду. И быстренько вышла, не забыв притворить за собой дверь.
А дальше уже совсем не притворяясь, еще и подперла ее оглоблей снаружи. Такое вот милое сельское гостеприимство.
— Ну что, остались еще сомнения? — с легким сарказмом спросил у напарницы. Про проигранный спор великодушно напоминать не стал. Шая и так злобно стравливала через сжатые губы воздух (установку подпорки под двери она прекрасно видела глазами своего фамильяра). А пока она была занята восстановлением душевного равновесия, я попросил Фиру: — Покажи, чем хозяйка там занимается.