Но всё так изменилось с момента, когда они обнаружили брошенный флот. Он больше не мог действовать, исходя из приоритетов, заданных вначале. Как это объяснить человеку вроде Меца?
«О, справедливость, – припомнил Крайдайки, – ты в груди звериной. Лишились люди разума»[4]. Иногда ему казалось, что Бард сам был наполовину дельфином.
– Понимаю вашу точку зрения, доктор Мец. Но не вижу, как это связано со сменой стратегии. Нам по- прежнему грозит гибель, стоит высунуть нос из воды.
– Только если мы сделаем это до появления победителя. Конечно, до окончания боя не стоит и пытаться.
Однако у нас есть возможность вступить в переговоры. Мы ещё можем добиться успеха всей миссии!
Крайдайки возобновил своё неспешное кружение, вынуждая генетика снова плыть в сторону шлюза командного мостика.
– Вы можете предположить, что нас вынудят вести переговоры. Доктор Мец?
Мец усмехнулся.
– Во-первых, у нас есть информация, буквально откопанная Брукидой и Чарльзом Дартом. Институты вознаграждают сообщающих об экопреступлениях. Большинство из тех, кто сейчас над нами сражается, принадлежат к традиционалистам-консерваторам того или иного толка и сумеют оценить наше открытие.
Крайдайки опять воздержался от презрительной реплики по поводу наивности этого человека.
– Продолжайте, доктор, – ровно ответил он. – Что ещё нам придётся пообещать?
– О, капитан, нашу миссию, её значение. Даже если наши победители решат задержать «Бросок», они не могут не сочувствовать нашим целям. Обучать клиентов управлять космическими кораблями – одна из главных задач возвышения. Конечно, они позволят отослать несколько людей и финов домой с нашими данными по оценке поведения, чтобы не тормозить прогресс в будущем создании фин-экипажей. Поступить иначе для них будет всё равно, что чужому вмешаться в развитие ребёнка, потому что он заспорил с родителями.
«И сколько же детей человеческих пытали и убили за грехи родителей тогда, в ваши Тёмные Века?» Крайдайки хотелось спросить, кому придётся стать эмиссаром, везущим данные о возвышении на Землю, пока «Бросок» будет в плену.
– Доктор Мец, мне кажется, вы недооцениваете фанатичность сторон. Хорошо, что ещё?
– Да, самое важное я оставил напоследок. – Мец со значением дотронулся до плавника Крайдайки. – Мы должны обдумать, как отдать галактам то, чего они хотят.
Этого Крайдайки и ждал.
– То есть вы полагаете, что нам следует выдать им местонахождение брошенного флота?
– Да, со всей информацией и подобранными сувенирами.
Крайдайки не менял бесстрастного выражения морды.
«Сколько ему уже известно о работе Джилл над Херби? – подумал он. – Великий Сновидец! Однако этот труп вызывает осложнения».
– Вы же помните, капитан, то краткое сообщение с Земли приказывало нам укрыться и засекретить данные, но по возможности! А ещё нам сказали самим принимать решение. Думаете, наше молчание затянет обнаружение этого «Саргассова моря» затерянных кораблей, после того, как о них узнали? Не сомневайтесь, половина патронов Пяти Галактик разослала тучи разведчиков, пытаясь повторить наше открытие. Они уже знают, что искать в тусклых отдалённых шаровых скоплениях. Лишь вопрос времени, когда они наткнутся на нужный гравитационный поток и скопление.
Крайдайки это показалось спорным. Галакты редко думают в рамках земной логики, поэтому вряд ли поведут розыск именно так. Свидетельство тому – долгий срок, в течение которого флот оставался необнаруженным. Однако в общем Мец прав…
– Тогда почему бы нам, доктор, не сообщить об этом напрямую в Библиотеку? Став общеизвестной, проблема перестанет быть нашей. Ведь такое значительное открытие должно изучаться группой, лицензированной Институтами?
Крайдайки съязвил, но по покровительственному взгляду Меца понял, что его поняли всерьёз.
– Капитан, не будьте наивны. Фанатики там, на орбите, не слишком заботятся о соблюдении невнятных законов галактик, когда полагают, что у них в распоряжении миллионы лет. Если все узнают, где брошенный флот, битва просто переместится туда. Древние корабли будут уничтожены в междоусобице, самое мощное защитное поле их не спасёт. А галакты всё равно будут пытаться схватить нас, если решат, что мы лгали!
Они добрались до мостика. Крайдайки помедлил.
– Значит, лучше передать сведения одной из соперничающих сторон и предоставить ей возможность исследовать флот?
– Да! Посудите, зачем нам куча летящего хлама? Опасное место, где мы потеряли разведбот и двенадцать отличных финов из команды. Разве мы поклоняемся предкам, словно фанатики-ити? Нам плевать, разве что из чисто интеллектуальных соображений, был этот древний флот останками времён Породителей или даже самими возвратившимися Породителями. Ясно одно – это не стоит нашей смерти. Если мы что и познали за последние двести лет, так это то, что мелкому клану новичков, вроде нас, землян, стоит вовремя убираться с дороги, когда здоровые парни, вроде соро и губру, суют туда нос.
Седины доктора Меца развевались, когда он возбуждённо кивал в такт своим словам. В волосах, словно нимб, вскипало облако пузырьков.
Крайдайки не собирался менять своего отношения к Мецу, но когда, волнуясь, он утратил свою обычную внешнюю чопорность, стал почти симпатичен.
На свою беду, Мец ошибался в главном.
Таймер экзоскелета Крайдайки засигналил. Вздрогнув, он понял, как сейчас поздно. – Ваши доводы крайне интересны, доктор Мец. У меня просто нет сейчас времени вникнуть поглубже. Но ни одно решение не будет принято без ознакомления всего экипажа с информацией совета корабля. Справедливо?
– Да, но всё же мне кажется, что…
– И, кстати, о битве над Китрупом. Мне надо зайти и узнать, что может сообщить Такката-Джим. – Он не собирался тратить на Меца столько времени. И уж совсем не хотел терять столько раз отложенную тренировку.
Однако Мец не собирался его отпускать.
– О да. Вы упомянули Такката-Джима, и я вспомнил, что ещё хотел прояснить с вами, капитан. Меня заботит ощущение социальной изолированности, выражаемое некоторыми фин-членами экипажа, принадлежащими к разным экспериментальным подвидам. Они жалуются на остракизм и непропорционально большую дисциплинарную опеку.
– Очевидно, речь о некоторых стеносах?
Мецу явно было неудобно.
– Это разговорное наименование, хотя оно и прижилось, но все неофины таксономически являются Tursiops amicus…
– Я держу ситуацию в зубах, доктор Мец. – Теперь Крайдайки не смущало, что он перебивает человека. – Определённая групповая динамика задействована, и я прибег к тому, что мне кажется эффективной техникой сохранения единства команды.
Недовольство проявляла дюжина стеносов. Крайдайки подозревал здесь атавистическое ослабление разумности, вызванное стрессом и страхом. А считавшийся экспертом доктор Мец, похоже, ставил диагноз «расовая дискриминация» большинству команды «Броска».
– Такката-Джима вы тоже включаете в их число? – спросил Крайдайки.
– Разумеется, нет! Он прекрасный офицер. Просто, когда вы назвали его имя, я и припомнил… – Мец оборвал себя на полуслове.
«Что он тоже стенос, – мысленно договорил Крайдайки. – Практикуется в расовой дискриминации. Сказать ли Мецу, что я обдумываю назначение Хикахи первым помощником? Несмотря на всё мастерство Такката-Джима, его угрюмая отстранённость начинает действовать на остальную команду. Такой заместитель мне не нужен».
Крайдайки с грустью вспомнил лейтенанта Ячапа-Джин, погибшую там, у Скопления Мелей…
– Доктор Мец, раз уж вы подняли этот вопрос, отвечу, что заметил расхождение между предполётными психопрофилями некоторых членов экипажа и их последующим поведением. Я сам не китопсихолог, но некоторые обстоятельства убедили меня, что этих финов ни в коем случае не должно было быть на корабле. Как вы это объясните?
Мец выглядел озадаченным.
– Боюсь, что не понимаю, о чём это вы, капитан…
Рукой экзоскелета Крайдайки почесал правое надбровье.
– Пока я мало что могу сказать, но думаю, что употреблю капитанскую власть и посмотрю ваши материалы. Строго неформально, само собой. Приготовьте их, пожалуйста, к…
Сигнал прервал Крайдайки. Это был коммлинк его экзоскелета.
– Да, говори! – приказал он. Несколько секунд он слушал передатчик через нейрошунт.
– Ждите, – наконец ответил он. – Сейчассс буду. Отбой.
Импульс его сонара нашёл сенсор дверного замка. Дверь с жужжанием отъехала.
– Мостик, – сказал он Мецу. – Прибыл разведчик с сообщением от Тшут и Томаса Орли. Меня вызывают, но мы ещё обсудим эти обстоятельства, доктор.
Двух мощных ударов хвоста Крайдайки хватило, чтобы влететь в люк и оказаться у мостика.
Игнасио Мец смотрел вслед уплывающему капитану.
«Крайдайки почуял, – думал он. – Подозрения насчёт моих спецпроектов. Мне надо что-то предпринять. Но что?»
Условия осады, напряжение и опасность поставляли отменные данные, особенно по финам, зачисленным в команду «Броска» под его нажимом. Но сейчас всё пошло вразнос. Некоторые из его наблюдаемых выдали симптомы, которых он не ожидал.
Теперь к тревоге из-за этих фанатиков-галактов добавились подозрения капитана. Сбить его со следа будет непросто. Мец всегда восхищался гениями, а в дельфе после возвышения – особенно.
«Как жаль, что он не один из моих… – подумал он о Крайдайки. – Создать такого было бы честью…»
23Джиллиан
Корабли висели, словно рассыпанные бусы, тускло светясь отражённым сиянием Млечного Пути. Ближние звёзды – тусклые красноватые старцы небольшого шарового скопления, больные и вялые обломки первой эпохи рождения звёзд, лишённые планет и металлов.
Джиллиан размышляла над снимком, одним из тех шести, которые «Бросок» опрометчиво передал на Землю из того, что показалось заброшенным и вроде бы неинтересным гравитационным бассейном, вдали от проторенных дорог.