Носом Акки ткнул Срика-джо, подгоняя его. Стенос буркнул ругательство чуть ли не на праймале, но подчинился. «Вот и повод не зубрить космогацию», – ехидно подумал Акки.
31Суэсси
– Нет! Стоп! Назад и попробуйте снова! Только осторожнее.
Ханнес Суэсси скептически наблюдал, как дельфы- инженеры разворачивают мощные сани и вытаскивают балку из трюма.
Третья попытка установить распорку в рваной пробоине на хвосте затонувшего теннанинского звездолёта. Результат был почти достигнут, но передние сани замешкались и едва не всадили другой конец в стену корабля.
– Ну, давай, Олело, от балки отходить надо так. – Он обращался к водителю первых саней. Голос передавали гидрофоны саней. – Когда будешь рядом с их иероглифом вроде двухголового шакала, подними нос, вот так. – Суэсси показал руками.
Фин непонимающе взглянул на него, а потом энергично закивал.
*Дельфин —
Исполнит ей финт! *
Суэсси поморщился на такую двусмысленность. Всё ясно, фины не могут без шуточек и не могут иногда не быть слишком серьёзными. Но работают они действительно без устали. А работать под водой зверски тяжело. По сравнению с этим монтаж в невесомости – чистое удовольствие.
С двадцать первого века человечество немало узнало о строительстве в космосе. Были решены проблемы инерции и вращения, о которых даже в Библиотеке не говорилось. Существа, миллиарды лет пользовавшиеся антигравитацией, в этих открытиях не нуждались.
Гораздо меньше опыта за последние три сотни лет накопилось в масштабном подводном строительстве, даже у дельфиньих сообществ Земли. А уж о ремонте и разграблении звездолётов на океанском дне вообще никто не знал.
Если инерция создаёт проблемы и на орбите, что сказать о непредсказуемой плавучести материалов? Сила для перемещения массивного предмета может меняться, в зависимости от скорости его передвижения и поперечного сечения, в любой момент. В космосе таких осложнений нет.
Пока фины заново ориентировали балку, Суэсси заглянул внутрь корабля – убедиться, что работа идёт. Вспышки лазерных резаков озаряли медленное опустошение центральной полости теннанинского боевого звездолёта. Постепенно вырисовывалась огромная цилиндрическая прорезь.
Лейтенант Тшут контролировала работы на этом участке. Её команда передвигалась уникальным даже для неодельфов образом: каждый дельфин пользовался для мелких работ глазами и инструментами, но когда приближался к объекту, начинал вращать головой, посылая узкие звуковые пучки из дынеобразной выпуклости на лбу, придававшей турсиопам «учёный» вид. Звукочувствительная оконечность нижней челюсти колебалась, создавая стереоскопическое изображение.
Трюм был полон треска и щелчков. Суэсси вечно удивлялся, как им удаётся разобраться в этой какофонии.
Крикливые ребята, но побольше бы таких.
Суэсси надеялся, что Хикахи вскоре появится с другими дельфами. Предполагалось, что она приведёт катер или бот, и у Суэсси появится место, чтобы обсохнуть, а у других – возможность подышать качественным воздухом. Если его персонал не отдохнёт, возможны несчастные случаи.
Всё же Орли предложил жуткий план. Суэсси надеялся, что Крайдайки и совет корабля выработают альтернативу, но даже возражавшие не предложили ничего взамен. «Бросок» сменит дислокацию по сигналу Томаса Орли.
Похоже, Крайдайки счёл, что им нечего терять.
Под водой раздался громкий треск. Моргнув от неожиданности, Суэсси оглянулся. Конец теннанинского квантового тормоза повис, переломленный балкой жёсткости Олело. Обычно флегматичный, дельф смотрел на механика в явной панике.
– Охо-хо, мальчики-девочки, – простонал Суэсси. – Как мы собираемся выдать этот корпус за уцелевший в бою, нанося больше вреда, чем любой враг? Кто поверит, что он может летать с такими дырками?
Олело дёрнул хвостом и печально защебетал.
Суэсси вздохнул. Три сотни лет, и всё равно учишься быть с дельфами помягче. Упрёк может их сломить, позитивные оценки намного эффективнее.
– Ладно, повторим. На этот раз у вас почти получилось.
Покачав головой, Суэсси попробовал вспомнить, какое нарушение мышления помогло ему стать инженером.
32Галакты
Битва сместилась от этого региона пространства: флот танду снова уцелел.
Группа птака объединилась с теннанинцами и губру, но большинство соро всё ещё представляли угрозу. Братьев Ночи выбили почти целиком.
Акцептор завис в центре своей паутины и осторожно, как его учили, поднимал щит за щитом. У его повелителей-танду ушли тысячелетия на то, чтобы научить эту расу использовать мыслещиты – настолько те ненавидели саму возможность дать чему-то произойти незамеченным.
Опустив все барьеры, Акцептор напористо прощупы вал ближнее пространство, оглаживая паровые облака и уплывающие обломки. Взведённые пси-ловушки и вероятпостные поля он легко обходил. Битвы – чудное зрелище, но и опасное.
Распознавать опасность – ещё одно умение, которое в них буквально вколачивали хозяева-танду. Раса акцепторов скрывала, что не воспринимает это всерьёз. Как может то, что обязательно произойдёт, быть плохим? Так мыслят лишь безумные эписиархи!
Акцептор заметил что-то, чем в спокойное время пренебрёг бы. Если бы он мог свободно сверхчувствовать корабли, планеты и ракетные залпы, был бы слишком упоён, чтобы отследить такой слабый след – мысль единственного, но организованного разума.
Обрадованный Акцептор осознал, что её источник – синтианин. Тут синтианин, и он пытается связаться с землянами!
Аномалия, ты прекрасна. Акцептору прежде не попадались такие резвые синтиане.
Никто не слышал и про могучие пси-навыки синтиан, но этот уверенно работал, прокладывая связь между миллиардами пси-детекторов, которые все флоты накидали в ближнем пространстве.
Подвиг был замечателен своей неожиданностью. Новое доказательство превосходства объективной реальности над субъективной, над всеми безумствами эписиарха! Жизнь – в способности ей удивляться.
Акцептор знал, что его накажут, если он и дальше будет упиваться чудом, вместо того чтобы срочно о нём доложить.
Наказание – тоже чудо, то, как танду могут заставить племя акцепторов выбрать одну дорогу вместо другой. Вот уже сорок тысяч лет они изумляются этому. Наверное, когда-нибудь с этим удастся что-то сделать.
Торопиться незачем. За это время они и сами могут стать патронами. Можно с лёгкостью прождать и ещё шестьдесят тысяч лет.
Сигнал от разведчика-синтианина затухал. Очевидно, неистовство битвы уносило его от Ксимини.
Акцептор поменял пеленг, слегка огорчённый потерей. Но теперь ему открылось всё великолепие сражения. Предвосхищая уготованные ему острые ощущения, Акцептор решил доложить о синтианине потом… Если вспомнит.
33Томас Орли
Том оглянулся – тучи сгущались. Пока нельзя было сказать, настигнет ли его ураган. Ему предстояло лететь ещё долго, прежде чем это станет ясно.
Гелиопланер тихо гудел в четырёх тысячах футов над океаном: крохотный аппарат конструировали не для рекордов. Чуть сложнее узкого каркаса да винта, питаемого солнечным светом, вбираемым широкими чёрными крыльями.
Мир-океан Китрупа отсюда казался сплошь покрытым невысокими пенными барашками. Том летел на северо-восток, отдав пассатам большую часть работы. А вот возвращение, – если ему повезёт, – те же пассаты сделают медленным и опасным.
Сильные верховые ветры гнали преследующие его тёмные тучи.
Он летел почти наугад, ориентируясь только по оранжевому китрупскому солнцу. Компас на изобилующем металлами Китрупе бесполезен, планета – сплошная магнитная аномалия.
Ветер, свистя, мчался от маленького конического носового обтекателя. Лёжа на маленькой узкой платформе, Том его почти не ощущал, а второй матрасик точно бы не помешал. Локти саднило, шею начинало сводить. Он сотню раз правил список снаряжения, пока не осознал, что уже колеблется, выбирая – пси-бомба, без которой незачем лететь, или дистиллятор, без которого ему не выжить там, куда он летит. Результаты этих компромиссов примотаны клейкой лентой к платформе под матрасом. На этих буграх не улечься.
А дорога усыпляюще монотонная – кругом небо и море.
Дважды он замечал вдалеке стаи каких-то крылатых. Первое свидетельство, что на Китрупе есть летающие существа. Развились из летучих рыб? В начале полёта его слегка удивляла пустота небес этого мира.
«Эти существа могли создать и древние галакты, населявшие Китруп, – подумал он. – Там, где разнообразия природы не хватает, могут вмешаться разумные. Мне попадались геномодулянты подиковиннее летающих животных в водном мире».
Тому вспомнилось, как они с Джиллиан сопровождали дряхлого Джейка Демву на Катрхеннлин, планету-университет тимбрими. Между делами он и Джилл съездили в гигантский континентальный заповедник, где увидели, как огромные стада клиду паслись на травяных равнинах, выдерживая точный и сложный геометрический рисунок. Он ежеминутно менялся, хотя никакого информационного обмена между отдельными животными не было заметно – почти как текучие узоры муарового шёлка. Тимбрими пояснили, что древняя галактическая раса, века назад обитавшая на Катрхеннлине, запрограммировала клиду на эти рисунки, как на головоломки. Никто так и не смог расшифровать эту загадку, если, конечно, код существует.
Джиллиан предположила, что клиду сами переняли рисунки в собственных интересах. Тимбрими, любители ребусов, предпочитали думать иначе.
Том улыбнулся, вспомнив ту поездку и их первую совместную работу. С тех пор они с Джиллиан повидали столько чудес… Он уже скучал по ней.
Здешние птицы, или кто они там, уходили в сторону от надвигающихся туч. Орли следил за ними, пока они не скрылись из виду. Там, куда они улетели, не было видно суши.