Затянувшаяся петля врезалась в левую кисть, но он тащил сани со скудными обломками гелиоплана и снаряжением. Всё это чудом удалось спасти при крушении.
Вулкан озарял болото охристыми вспышками. Радужная металлическая пыль покрывала заросли. Близился вечер – почти полный китрупский день с той минуты, как он повернул свой аппарат к острову, ища место для посадки.
Подняв голову, Том оглядел слипающимимся глазами низину, выстеленную водорослями. Детально обдуманные расчёты пошли прахом из-за этих грубых, как толстые верёвки, морских растений.
Укрытие он собирался найти на подветренной стороне от вулкана или, если не выйдет, сесть на воду и трансформировать гелиоплан в широкий и надёжный плот, с которого он осуществит свой эксперимент.
«Мне следовало учесть и такую возможность». Крушение, отчаянные минуты, когда он нырял за снаряжением и сооружал грубую волокушу под хлещущей бурей; когда часами полз по вонючим водорослям к единственной устойчивой куче стеблей – всего этого можно было избежать.
Том попытался подтянуться, но дрожь в правой руке грозила обернуться жестокой судорогой. Вывих при крушении, когда сорвало понтоны крыльев и фюзеляж волокло по болоту до падения в заводь.
Рана справа на лице едва не лишила сознания в самые первые, критические минуты. Она тянулась от нижней челюсти до нейрошунта над левым ухом. Пластиковая заглушка, обычно защищающая тонкий нервный интерфейс, безнадёжно утрачена.
Инфекция – сейчас наименьшее из зол.
Рука тряслась всё сильнее. Том старался унять дрожь, лёжа вниз лицом на зловонных пружинящих водорослях. Зернистая грязь обдирала правую щёку и лоб, когда начинался кашель.
Надо пополнить энергию. Нет времени на тонкости самогипноза и обретение рабочей формы. Усилием воли он скомандовал измученным мышцам совершить последний рывок. Справиться со всем тем, что на него обрушила вселенная, он не может, но, чёрт возьми, после тридцатичасового сопротивления, в нескольких метрах от цели, позволить собственному телу взбунтоваться!
Новый приступ кашля разорвал саднящее горло. Тело сотрясалось, удушье чуть не заставило разжать пальцы на сухом корне. Когда он уже не надеялся заставить лёгкие работать, приступ кончился. Вымотанный, закрыв глаза, Том лежал в грязи.
* Сосчитаешь радости движенья?
Первая из лучших:
Скуке не догнать *
Просвистеть хайку на тринари не хватило дыхания, но она прозвучала в уме, и он сберёг ровно столько сил, сколько надо было губам под засохшей грязью.
Потом собралось ещё – для следующего движения. Стиснув зубы, Том весь напрягся в последнем рывке. Правая рука чудом не вырвалась из сустава, но продержалась, пока его голова не поднялась над верхушкой невысокого холма.
Сморгнув пепел, Том всмотрелся в то, что лежало дальше. Опять водоросли. Насколько хватало глаз – одни водоросли.
С небольшой кочки сползала толстая петля плейстонной водоросли. Том втащил сани достаточно высоко, чтобы привязать их к ней.
К онемевшей левой руке вдруг вернулась чувствительность, и он застыл в немом вопле. Повалившись на сани, Том едва мог дышать.
Вернувшиеся судороги жестоко скрутили всё тело. Вырвать бы все тысячи клыков, терзавших его, но руки напоминали мёртвые клешни. Он лежал, навалившись на них всем телом.
Но какая-то часть логического в рассудке Тома не сдавалась боли, продолжала проектировать, строить планы и пыталась отсчитывать время. В конце концов, у него тут чёткая задача. И часть этой задачи – пройти через всё это. Если бы он только мог вспомнить, зачем он здесь, среди этой вони и мучений, в пыли и железной крошке…
Он жаждал покоя – и не получал его. Том ощущал, как меркнет сознание.
Внезапно, за сведёнными болью веками, он различил лицо Джиллиан.
Ветви, полные листьев, вокруг неё колышет ветер. Серые глаза смотрят на него, но словно ищут что-то гораздо дальше. Его затрясло, он снова не мог шевельнуться. Но наконец их взгляды встретились – и она улыбнулась!
Статические разряды боли грозили заглушить слова видения:
Шлю **** лишь добро***,
Хоть ты***не веришь, любимый.
*** но всё *** может слышать с тобой.
Том напрягся, пытаясь сконцентироваться на передаче, больше похожей на галлюцинацию. Всё равно, что это. Это якорь. Он вцепился в него, и пусть судороги натягивают его жилы звенящей тетивой.
Её улыбка несла сострадание.
Какая чушь!*** Та *** что люблю
Здесь ****** и беспечна! А я ****
Я разве лучше?
Мета-Орли осудил хайку. Если это и правда передача Джиллиан, она жестоко рискует.
«И я люблю тебя, – отозвался он. – Но, чёрт побери, заткнись, пока тебя не услышал каждый здешний ити!»
Пси-грамма – или бред, не важно, – задёргалась вместе с приступом кашля, превращавшим его лёгкие в сухую труху. Наконец он упал на сани и смог вздохнуть.
Мета-Том отбросил свою гордыню.
Да!
Вжимаясь лицом в тину, он призвал её тающий образ.
Да, любимая. Вернись и помоги мне…
Лицо Джиллиан словно растекалось во всех направлениях сразу, как лунный свет, утопая в мерцающем вулканической пылью небе. Настоящая передача или галлюцинация, рождённая лихорадкой, она таяла, будто портрет, написанный дымом.
Но ему казалось, что он слышит слабеющий голос Джиллиан:
*** ***есть, оно есть, есть оно.
Придёт облегченье, во сне…
Не думая о времени, Том слушал и слушал. Судороги понемногу отступали. Он лёг, уже не сворачиваясь в позу эмбриона.
Вулкан рычал, озаряя небо. «Земля» под Томом плавно выгибалась и мягко укачивала его, погружая в беспокойный сон.
42Тошио
– Нет, доктор Дарт. Насчёт энстатитовых инклюзий я не уверен. Робот передавал при сильных помехах. Если нужно, могу перепроверить немедленно.
Веки Тошио слипались от тоски. Он не мог вспомнить, как долго нажимает кнопки и считывает данные по приказам Чарльза Дарта. Этому шимпу-планетологу всё не по нраву! Тошио мог отвечать как угодно быстро и точно – всё равно недостаточно.
– Нет-нет, у нас нет времени, – мрачно ворчал Дарт с голоэкрана у края пруда от древодрели. – Можете сделать самостоятельно, когда я закончу, ладно? Вполне тянет на хороший проект, в части вашей компетенции, Тошио. Кое-какие из этих скал просто уникальны! Если вы проделаете основательное минералогическое исследование хода, я буду искренне рад помочь вам его описать. Какое перо в вашу шляпу! Хорошая публикация – карьере не помеха.
Тошио вполне мог себе это вообразить. По правде, он многому выучился, работая с доктором Дартом. Но если когда-нибудь соберётся в магистратуру, нужно будет очень осторожно выбирать себе научного руководителя. Впрочем, пока враги на орбите могут в любое время их захватить, намерение остаётся спорным.
Тошио снова постарался не думать о войне на орбите. От этого только хуже.
– Спасибо, доктор Дарт, но я…
– Ничего особенного, – буркнул Чарли с угрюмой снисходительностью. – Если вы не против, обсудим детали позже. А теперь уточним, где наш робот сейчас.
Тошио покрутил головой – этот тип убивал своей чудовищной целенаправленностью. Если и дальше так пойдёт, он может потерять терпение, пусть это и старший научный сотрудник.
– Э-э-э… – Тошио сверился с приборами. – Бот опустился чуть глубже километра, доктор Дарт. Ствол тут поуже и ровнее, мы идём по сравнительно свежей проходке, и я закрепляю робота на стенке при каждой остановке.
Он оглянулся через плечо, на северо-восток, надеясь, что можно сослаться на возвращение Дэнни или Джиллиан. Но Дэнни со своими кикви, а Джиллиан он в последний раз видел сидящей в позе лотоса и созерцающей океан, в полном отрешении от внешнего мира.
Джиллиан очень встревожилась, услышав от Такката-Джима, что корабль занят подготовкой перемещения «Броска» и говорить с ней некому. Даже вопросы о Томе Орли были отклонены с жёсткой учтивостью. Ей сообщат, когда что-нибудь станет известно, пообещал Такката-Джим, прежде чем отключиться.
Тошио видел, как она хмурилась, когда корабль не отвечал ни на один вызов. Акки заменили другим офицером-связистом. Этот фин отвечал Джиллиан, что все, с кем она хотела бы говорить, заняты. Единственный член экипажа, с кем она смогла связаться, был Чарльз Дарт, видимо потому, что его навыки сейчас менее востребованы. А шимп не хотел говорить ни о чём, кроме своей работы.
Поэтому она начала срочно готовиться к отъезду. И тогда пришёл приказ – с корабля, от самого Такката- Джима. Ей было предписано остаться на неопределённый срок и помочь Дэнни Судман завершить отчёт о кикви.
В этот раз Джиллиан приняла новость спокойно. Не сказав ни слова, она ушла в джунгли одна.
– …побольше бы таких щупалец от Дэнни, – Чарльз Дарт продолжал, хотя мысли Тошио были далеко. – Самое удивительное здесь – йодные и калиевые изотопные профили. Они подтверждают мою гипотезу о том, что в недавние геологические времена какая-то разумная раса сбрасывала отходы в этой зоне тектонических подвижек планеты. Это невероятно важно, Тошио! В этих скалах есть явные доказательства того, что сюда поколениями сбрасывали мусор с неба, а близость вулканов ускоряла рециклирование веществ. Тут даже прослеживается какой-то ритм, приливы и отливы. Тут очень долго творилось нечто крайне подозрительное. Ведь Китруп считался оставленным со времён обитания карранков%! Однако ещё совсем недавно кто-то прятал вещества высокой очистки в коре планеты.
Тошио едва не нагрубил ему. Совсем недавно, конечно! Дарт роется в геологических периодах. А ити могут выследить их в любой день, пока он копается в сомнительных захоронениях промышленных отходов тысячелетней давности, словно это свежее дело Скотленд-Ярда!