Такката-Джим сухо усмехнулся.
– Прекрас-ссно, вынесем эту загадку на совет корабля. Прошу предоставить мне один час. Но хочу предупредить вас, не слишком напирайте, доктор Баскин. У меня пока есть ресурс-ссы. Нам следует искать компромисс. Попытаетесь поставить меня к позорному столбу и расколете команду. Тогда я начну сопротивление… – добавил он тише.
Джиллиан кивнула. Она добилась желаемого. Даже если Такката-Джим и сделал то худшее, в чём его заподозрила Маканай, доказательств не было. Оставалось идти на компромисс или потерять корабль в междоусобной войне. Старшему помощнику следовало дать шанс.
– Я запомню, Такката-Джим. Хорошо, час ваш. Я приду.
Такката-Джим развернулся, чтобы уплыть, сопровождаемый двумя верными охранниками.
Джиллиан заметила, как Игнасио Мец смотрит вслед офицеру.
– Потеряли контроль, не так ли? – сухо бросила она, проплывая мимо.
Генетик дёрнул головой.
– Джиллиан? Что вы имеете в виду? – Но лицо выдало его. Как многие, Мец переоценил свои пси- дарования. Теперь он, должно быть, соображал, читает ли она его мысли.
– Ничего особенного, – жёстко улыбнулась Джиллиан. – Поплыли, будем свидетелями чуда.
Она заскользила туда, где Маканай в нетерпении ждала появления Крайдайки. Мец в сомнении посмотрел на неё, прежде чем отправиться следом.
51Томас Орли
Трясущимися руками он раздвинул стебли у входа в пещеру. Выбравшись из убежища, долго щурился на туманный рассвет.
Густые низкие тучи скрывали небо. Вражеских кораблей не было видно, и это уже хорошо. Он боялся, что те прибудут, пока он беспомощен, приходя в себя после взрыва пси-бомбы.
Удовольствия никакого. В первые же несколько минут психоудары пробили его гипнозащиту, смяли её и выжгли мозг диким воем. Два часа, показавшиеся вечностью, он боролся с безумными видениями, колотившимся сердцем, вспышками и звуками, порождёнными нейротканью. Тома ещё трясло.
«Конечно, я надеюсь, что теннанинцы ещё там и что они клюнули на это. Цена была слишком высока».
Если верить Джиллиан, компьютер Нисс убеждён, что подобрал верные коды в Библиотеке, снятой с разбитого теннанинского корабля. Теннанинцы, оставшиеся в системе, должны были попытаться ответить. Бомба отслеживалась на миллионы миль по всем направлениям.
Зачерпнув пригоршню грязи из лужи между стеблями, он швырнул её в сторону. Тинистая морская вода тут же заполнила её почти целиком. Другой просвет мог найтись несколькими метрами дальше – водоросли прогибались и безостановочно двигались, но Тому нужен был источник воды под рукой.
Он отгрёб слизь, насколько смог, затем вытер руки и принялся осматривать небо из своего укрытия. На коленях он пристроил оставшиеся пси-бомбы.
Счастье, что не в них был закодирован теннанинский вопль о помощи. Туда просто записали набор сообщений, который должен был разнестись на несколько тысяч километров.
Ему удалось отыскать среди обломков гелиоплана всего три бомбы с сообщениями, поэтому он мог передать только очень скудные факты. В зависимости от того, какую бомбу он задействует, Джиллиан и Крайдайки будут знать, кто из галактов явился на зов о помощи.
Разумеется, могло случиться и такое, что не входило ни в один из обсуждавшихся сценариев. Тогда ему следовало решить, посылать неполное сообщение или ничего не делать и ждать.
Возможно, лучше было взять рацию. Но при наличии неподалёку вражеских кораблей радиосообщение засекут мгновенно и сожгут его укрытие, прежде чем он скажет хоть слово. Бомба-сообщение сделает всё меньше чем за секунду, а запеленговать её куда труднее.
Том подумал о «Броске». Всё нужное там – еда, сон, горячий душ, его женщина. Он усмехнулся тому, как распределились приоритеты. Ну да ладно, Джилл бы поняла.
«Бросок» мог и оставить его тут, если этот эксперимент принесёт лишь один шанс вырваться с Китрупа. Вполне достойная смерть. Он боялся не смерти – скорее, это был страх не сделать всё возможное и не плюнуть смерти в глаза, когда она придёт за ним. Последний жест всегда важен.
Другая картина всплыла перед глазами, куда менее приятная: «Бросок» уже захвачен, орбитальная битва завершена, и все его усилия бесполезны.
Тома передёрнуло. Куда лучше думать о жертве, принесённой ради чего-то.
Упорный ветер гнал облака. Они сливались и вновь разделялись на густые сырые клочья. Том прикрыл глаза от света, разгоравшегося на востоке. И вдруг ему показалось, что в восходящем из тумана солнце что-то мелькнуло. Он заполз поглубже в своё ненадёжное укрытие.
Сквозь одну из восточных туч медленно снижался тёмный предмет. Клубящиеся пары тут же скрыли его очертания и размеры, когда он завис над травяным морем.
Слабый перестук донёсся до Тома. Он сощурился, вздохнув о потерянном бинокле. Потом туман ненадолго поредел, и он отчётливо увидел снижающийся звездолёт. Похож на чудовищную стрекозу, острокрылую и смертоносную.
Мало какая раса так усердно искала в Библиотеке жуткие образцы, как беспощадные и переполненные идиосинкразиями танду. Устрашающие выступы торчали из узкого корпуса во все стороны – опознаваемый облик танду.
Однако тупой клинообразный выступ с одного конца нарушал общее впечатление беззаботной и жестокой изысканности. Он не вписывался в этот дизайн.
Прежде чем Том сумел как следует вглядеться, облака снова сгустились, укрыв парящий крейсер. Но едва слышный гул мощных двигателей становился всё отчётливее.
Том поскрёб зудевшую пятидневную щетину. Танду – скверная новость. Если они были единственными, кто появился, ему придётся задействовать инфобомбу номер три. Сообщить «Броску», что надо укрыться и быть готовыми к последнему бою.
Это враг, с которым человечество никогда не могло договориться. В засадах среди галактических топей земные корабли редко захватывали суда танду, даже при численном превосходстве. А танду, если свидетелей не было, обожали сразу начинать драку. Законы обходили любой ценой, пока советники-тимбрими не научили экипажи землян редкому умению побеждать этих мастеров бить в спину.
Если появились только танду, это значит, он встречает свой последний рассвет. Запустив инфобомбу, он почти наверняка выдал своё местоположение. У танду были клиенты, способные пси-унюхать одну-единственную мысль, если когда-то учуяли её запах.
«Вот что, Ифни, – подумал он. – Пошли-ка в эту схватку кого-нибудь другого. Не настаиваю на теннанинцах. Боевой планетоид джофуров подойдёт. Замеси тут всё хорошенько, и я обещаю тебе прочесть пять сутр, десяток «Богородица-дева, радуйся», ну, и кадиш, когда вернусь домой. Идёт? Даже брошу несколько кредитов в кружку-автомат, если хочешь».
Он представил, как из облаков появляется объединённый флот тимбрими, людей и синтиан, разносит вдребезги танду и очищает небеса от всех фанатиков. Прекрасная картина, хотя он мог привести дюжину доводов в пользу её нереальности. Прежде всего, синтиане, при всём их дружелюбии, никогда не вмешаются, пока не убедятся в успехе. Тимбрими могут помочь землянам защитить себя, но никогда не накачают на свои гуманоидные шеи слишком много забот о стайке беспризорных маугли.
«Что ж, Ифни, госпожа удачи и случая… – Том нащупал бомбу номер три. – Мне хватило бы и одного старого, потрёпанного теннанинского крейсера.»
Госпожа Бесконечность не ответила. Да он и не ждал ответа.
Гул прокатился прямо над его головой. Волосы Тома встали дыбом, когда силовое поле корабля накрыло берег. Щиты визгом отозвались на его слабую пси-защиту.
Затем наползавший грохот стал медленно смещаться влево. Том посмотрел на запад. Рваные тучи отнесло настолько, что он смог увидеть крейсер танду – лёгкий истребитель, как он теперь мог определить, а не полноценный боевой корабль – всего в паре миль от себя.
Ему было видно, как тупой выступ отделился от корабля-матки и неспешно поплыл к югу. Том нахмурился. Эта штука не была похожа на разведсуда танду, которые он знал. Совершенно иная конструкция, прочная и жёсткая.
Тучи снова сомкнулись, укрыв оба корабля. Их рокочущий гул смешался с ворчанием ближнего вулкана.
Внезапно ослепительно сверкнувший поток зелёного света прошил облака там, где Том только что видел корабль танду, и в слепящем блеске вонзился в океан. А затем ударил раскат сверхзвукового грома. Сперва он решил, что танду выжигают зону посадки. Но трескучая вспышка взрыва среди туч пояснила, что истребитель танду сам оказался мишенью. Кто-то там, выше облачного слоя, вел огонь по танду!
Он был слишком занят, собирая снаряжение, чтобы тратить время на восхищение. Ему пришлось отвернуться, поэтому он не ослеп, когда истребитель ударил актиническими лучами антиматерии по атакующему. Горячая волна опалила затылок и левую руку, пока он запихивал пси-бомбу под ремень и натягивал кислородную маску.
Аннигиляционные лучи, словно солнечные, располосовали небо. Том схватил поклажу и нырнул в отверстие, которое успел проделать в толстых жгутах водорослей.
Гром неожиданно стих, пока он прорывался сквозь джунгли свисающих стеблей. Прямые столбы мерцающего огня пронзали сумрак. Том осознал, что автоматически задерживает дыхание. В этом не было смысла. Маска не позволяла терять кислород, но пропускала двуокись углерода. Он снова начал дышать, цепляясь за крепкий корень, как за якорь, но скоро ощутил, что воздуха не хватает. При таком количестве растительности он ожидал, что содержание кислорода будет высоким. Но крохотный индикатор у края маски показывал, что всё наоборот. По сравнению с обычно богатыми китрупскими водами, здешние были намного беднее. Колышущиеся реснички-жабры маски подавали лишь треть того кислорода, который был ему нужен, даже если он совсем перестанет двигаться.
Через несколько минут у него начнётся головокружение. Вскоре после этого он отключится.
Грохот боя проникал под слои водорослей тупыми ударами. Ослепительные вспышки пробивали тёмные воды сквозь отверстия между стеблями, прямо перед Орли. Даже так они до боли слепили глаза. Ему было видно, как побеги, выдерживавшие раскалённый пепел вулканов, закручивались от жара, бурели и опадали.