Внезапно по телу Тулука прошла дрожь, лицо его открылось. Он был в трансе.
— Мак-Кей? — спросил он, странно измененным голосом. — Говорит Тулук, — его полуквохчущие, полубормочущие слова были едва слышны собравшимся за столом и в конференц-зале.
Мак-Кей тихо сказал:
— Мак-Кея приблизительно через тридцать секунд не станет, а чтобы этого не произошло, вызовите Фурунео и пусть он прикажет калебану немедленно забрать меня отсюда.
— Что случилось? — спросил Тулук.
— Я закован, и паленка на пути сюда, чтобы убить меня. Я вижу его в свете факелов. Он несет с собой что-то похожее на топор. Он разрубит меня на куски. Вы знаете, как паленки…
— Я не могу вызвать Фурунео. Он…
— Тогда вызовите калебана!
— Вы же знаете, что калебана вызвать невозможно.
— Сделайте это, вы, идиот!
Тулук прервал контакт и обратился к тапризиоту с просьбой. Это было бессмысленно. Все известные данные свидетельствовали, что тапризиоты не могли посредничать при таких контактах.
Остальные присутствующие заметили, что бормотание и квохтанье врайвера в трансе прекратилось, потом снова возобновилось, потом опять смолкло. Бильдун в нетерпении хотел задать вопрос, но не стал этого делать. Цилиндрическое тело врайвера было таким спокойным и таким неподвижным.
— Вы знаете, — прошептал Сайкер, — я могу поклясться, что тапризиот получил приказ вызвать калебана.
— Это бессмысленно, — сказал Бильдун.
— Тулук в трансе или нет? — спросил Сайкер. — Его поведение мне не нравится.
Все за столом молча замерли. Они знали, что имел в виду Сайкер. Неужели врайвер потерян во время дальней связи? Пропал, исчез в странных измерениях, откуда еще не возвращалось ни одно “я”?
— Есть! — вскричал кто-то.
Собравшиеся за столом испугались, когда Мак-Кей в клубах пыли и в комьях земли возник из нечего. Он плашмя упал на спину в середине стола, едва ли в метре от Бильдуна, который чуть не слетел со стула. Запястья Мак-Кея были ободраны и окровавлены, глаза остекленели, рыжие волосы испачканы и всклочены.
— Наконец-то, — прошептал Мак-Кей. Он перекатился на край стола и, словно это все объясняло, добавил: — Топор уже опускался.
— Что за топор? — спросил Бильдун, снова прочно усаживаясь на стуле.
— Топор, которым паленка хотел изрубить меня на куски.
— Что?
Мак-Кей сел, выпрямился и осмотрел запястья, потом лодыжки.
— Мак-Кей, объясните, что здесь происходит, — приказал Бильдун.
— Я… ага, ну, помощь чуть было не опоздала, — сказал Мак-Кей. — Почему Фурунео так долго выжидал? Я же сказал, чтобы он ждал только шесть часов, не больше, — он взглянул на Тулука, который сидел в своем откидном кресле тихо и прямо, словно обрубок серой трубы.
— Фурунео мертв, — сказал Бильдун.
— А, проклятье! — пробормотал Мак-Кей. — Как это произошло?
Бильдун немного помедлил, потом спросил:
— Где вы были? Что за история с паленкой и топором?
Мак-Кей, все еще сидя на столе, сделал короткий, но подробный отчет. Казалось, что он говорит с кем-то третьим. В заключение он сказал:
— Я не имею совершенно никакого понятия, где я был.
Сайкер откашлялся и сказал:
— С Тулуком определенно что-то не то.
Все повернулись к врайверу. Тулук все также сидел в кресле, закрыв лицевую щель.
— Он… потерян, — сказал Бильдун хриплым голосом.
— Тулук установил контакт с калебаном, — сказал Мак-Кей. — Я велел ему. Это была единственная возможность спасти меня после того, как Фурунео потерял возможность сделать это, — он вытер лоб. Руки его дрожали.
Когда паленка занес над ним топор, Мак-Кей уже распростился с жизнью. Он знал, что наступили последние мгновения. И у него оставалось ощущение, что на самом деле он еще не вернулся, а делает нетерпеливые жесты и произносит слова какое-то существо, которое овладело его телом. В тот момент, когда он уже поверил в свою смерть, он понял, что есть бесчисленное множество вещей, о которых ему хотелось узнать, и событий, которые ему хотелось пережить. Это помещение и его обязанности агента Бюро не относились к его желаниям. Но все же он продолжал жить и работать в Бюро. Это была тянущаяся десятилетиями руткна.
Мак-Кей, охая, поднялся и подошел к тапризиоту.
— Мы можем вернуть сюда Тулука?
— Ахзида дай-дай, — сказал тапризиот. — Кого вы хотите вызвать?
— Тулука же, вы, беглец с лесопильни! — проревел Мак-Кей и указал на неподвижную фигуру врайвера. — Вы можете установить с ним контакт?
— Он склеился с калебаном. — сказал тапризиот.
— Что ты имеешь в виду под словом “склеился”? — спросил Мак-Кей.
— Продолжайте, — предложил тапризиот.
— Вы не можете его вызвать? — спросил Мак-Кей.
— Сначала нужно определить, потом уже вызвать, — ответил тапризиот.
— Посмотрите, Мак-Кей! — произнес Сайкер.
Мак-Кей обернулся.
Лицевая щель Тулука зашевелилась. Маленькая клешня на одном из щупальцев высунулась наружу, потом опять исчезла. Потом лицо Тулука открылось целиком и он сказал:
— Захватывающе!
— Тулук! — воскликнул Мак-Кей.
Глаза врайвера открылись и уставились на него.
— Да? — и чуть погодя: — А, Мак-Кей. Вы с этим справились.
— Что с вами было? — спросил Мак-Кей.
— Это трудно объяснить, — ответил врайвер.
— Хотя бы попытайтесь.
— Я был введен в курс дела, — пробормотал Тулук. — Это что-то связанное с планетными союзами, взаимодействующими друг с другом через огромное пространство. С этим взаимодействием связана какая-то проблема, может быть, даже разрушение звездных скоплений. И все это — контакт с калебаном… мне не хватает подходящих слов.
— Вы сами понимаете, что с вами произошло?
— Я думаю, да. Вы знаете, я не имею никакого понятия о том, где я был.
Мак-Кей озадаченно уставился на него.
— Что?
— Я жил в месте — ага — населенном минонимическими жителями.
— О чем вы говорите? — спросил Мак-Кей.
— Я, во время моей связи в вами, фактически был в контакте с калебаном, — сказал Тулук. — Это очень странное существо, могу вам сказать. Мне понравилось, что мой вызов прошел через булавочное отверстие в черном занавесе, и этим булавочным отверстием и был калебан. Тоже, конечно, на мой взгляд.
— Вы понимаете, Мак-Кей? — спросил Бильдун.
— Мне кажется, он говорит как калебан, — ответил Мак-Кей. Он почувствовал, что почти смог понять, что хотел сказать Тулук. Значение всего этого находилось на грани его понимания.
— Как вам удалось установить контакт с калебаном? — спросил он. — До сих пор считалось, что это невозможно.
— Частично дело, может быть, в том, что калебан посредничал во время моей связи с вами, — сказал Тулук. — Я… это был… — он на мгновение закрыл глаза, потом продолжил. — Представьте себе две паутины. Представьте себе определенную согласованность между ними… как прикус.
— Как прикус зубов? — спросил Мак-Кей.
— Может быть. Во всяком случае, необходимость такого согласования является условием для контакта нужной формы связи.
— Что это, к дьяволу, за связи и в каком смысле? — спросил Мак-Кей.
— Теперь я пойду? — спросил тапризиот.
— Да, — сказал Мак-Кей. — Мы забыли о вас. Унесите его.
Подошли два охранника и увели тапризиота.
— Тулук, что это за связи? — спросил Мак-Кей.
— Мммм, — произнес Тулук. — Можете вы себе представить, что искусственность может совершенствоваться до того момента, когда она практически неотличима от первоначальной реальности?
— Что здесь общего со всеми связями такого вида?
— Именно в этот момент проявляется единственная отличительная черта этих связей, — объяснил Тулук.
— Да? — сказал Мак-Кей.
— Посмотрите на меня, — сказал Тулук.
— Смотрю.
— Представьте себе, что вы взяли контейнер, полный синтетического мяса, и изготовили из этого мяса точный дубликат моей персоны. Точнейший дубликат. До последней цепочки ДНК, РНК и комбинации генов в каждой отдельной клетке тела. Этот дубликат снабжается всеми моими воспоминаниями и моей манерой поведения. Задайте ему вопрос, и он, по-моему, ответит так же, как ответил бы я. Ближайшие друзья не смогут определить, где я, а где мой дубликат.
— И что же из этого следует? — спросил Мак-Кей.
— Будет ли какая-нибудь разница между нами? — в свою очередь спросил Тулук.
— Но вы же сказали…
— Есть одно различие, не так ли?
— Может быть, элемент времени?
— Нечто большее, — сказал Тулук. — Нужно знать, что один из них — дубликат. Синтетический Тулук будет серийной цепочкой протеинов. Я же выращен из плоти, которая до последней клетки была создана для исполнения своей функции как живого существа. Разница заключается в связях.
— Мак-Кей, вы понимаете эту чепуху? — поинтересовался Бильдун.
Мак-Кей сглотнул. Он начинал понимать, что хотел сказать Тулук.
— Вы думаете, что калебан видит только эту… эту утонченную разницу? — спросил он.
— И ничего больше, — ответил Тулук.
— Тогда он видит нас не как фигуры или измерения или…
— Нечто вроде протяженности во времени, так как мы понимаем время, — сказал Тулук. — Для него мы, может быть, ничто иное, как модуляция неизменных волн пространства. Для него время как бы выдавливается из тюбика. Оно не больше, чем линии, которые перекрещиваются в нашем сознании.
— О-о-ох! — выдохнул Мак-Кей.
— Я не вижу, каким образом это может помочь нам, — сказал Бильдун. — Наша главная задача — разыскать Эбнис. Вы, Мак-Кей, имеете представление о том, куда забросил вас калебан?
— У меня в памяти запечатлелось, как я лежу на полу, привязанный к колышкам, — ответил Мак-Кей. — Прежде, чем я уйду, мы должны сделать запись моих воспоминаний и дать компьютеру для проверки узор звезд на небе этой планеты.
— Предположим, что узор звезд имеется в памяти компьютера, — сказал Бильдун.
— Кто теперь охраняет калебана после того, как убили Фурунео? — спросил Мак-Кей.
— Двое наших людей внутри шара и четверо снаружи, — ответил Бильдун.