Двое прошли ровно столько, чтобы скрыться в тумане от сторожей. После этого они описали полукруг и вышли к вертолету с противоположной стороны. Их никто не заметил, такой густой была темнота и так горяча дискуссия.
На верхней ступеньке трапа стоял человек и с мрачно-недоверчивым лицом слушал стоящих внизу. Выглядел он словно брат-близнец несчастного Грейторикса.
Мысли тех, кто к нему обращался, вырисовывали любопытную картину. Никто из них не знал наверняка, кому они сейчас докладывают — двойнику или самому Торстерну.
Будущий диктатор был хитер, учетверив себя и приучив обслугу обращаться к двойникам-метаморфам как к подлинному Торстерну. Те настолько привыкли к этому маскараду хозяина, что в их умах Торстерн и три его копии словно бы соединились в одну личность, но с несколькими телами. В этом была не только его заслуга, но и тех, кто так блестяще играл свою роль.
В чрезвычайных ситуациях такой трюк был незаменим. Даже мысленный зондаж не мог обнаружить подделку, так как мозги всех исполнителей роли босса были защищены экраном. Но чтобы добраться до самого Торстерна, его сначала нужно было найти.
Эта мера также отбивала охоту у желающих нанести удар в спину, поскольку они знали, что шансы попасть на нужного человека составляют один к четырем, а если еще учесть неизбежный ответный удар, то риск становился неоправданным. Это создавало внутри организации ситуацию «игры в прятки», которая была рассчитана на то, что потенциальный предатель трижды подумает, стоит ли предавать.
Но на этот раз, несмотря на все меры предосторожности, человек на вершине трапа оказался застигнутым врасплох. Экран из серебряной проволоки не защищал сейчас его мысли. Он был полностью открыт и в данный момент озабочен тем, чтобы понять, что же случилось в его убежище, и на основании полученной информации решить, что лучше — покинуть его или остаться.
Мозг этого человека подтверждал, что он — действительно Эммануэль Торстерн, и это обстоятельство не могло не обрадовать тех, кто стоял перед ним, окажись среди них телепаты. В его голове уже вертелось намерение вернуться в Плейн-Сити, а оттуда отправиться куда-нибудь на охоту; сюда же послать другого двойника, чтобы тот принял на себя основной удар. События понеслись вскачь, и он это понимал.
— Потом тот парень посмотрел прямо на него, и взгляд у него был такой… Ну, как будто говорил: «Сейчас ты упадешь замертво» — продолжал тот, кто стоял ближе всех. — Он тут же и упал! Босс, это не простая смерть. Такое перепугает хоть какую компанию дефективных, я уж не говорю о нас. — Он сплюнул на гравий. — Когда парочка нелюдей впархивает внутрь, то…
— Через ворота, через сигнализацию и все эти причиндалы, — вмешался другой. — Как будто их вовсе нет. Под конец они выбрались из комнаты с тремя дистанционными системами запоров.
Третий произнес то, что вертелось сейчас в голове у босса:
— Самое страшное, что если они смогли провернуть такое один раз, то вполне смогут и повторить. И вообще, неизвестно, что они еще выкинут!
Торстерн отступил на полшага.
— Место обыскали? Как следует?
— Каждый миллиметр, босс. И ничего, ни волоска. Мы вызвали подмогу из города. Они послали нам стаю кошек и несколько дефективных. Клин клином вышибают.
Словно в подтверждение этих слов откуда-то издалека донеслось сердитое мяуканье древесных кошек.
— Да уж, толку от них… — со вздохом проговорил первый. — Разве что они столкнутся с этим Рейвеном и толстяком нос к носу. У парочки изрядный запас времени. Дистрофик с ребятами отстает от них почти на милю, а эта толпа из города тем более. — Он помолчал пару секунд и добавил: — Ну а я и подавно не справлюсь.
Решив, что наслушался достаточно, Торстерн принял решение:
— Я возвращаюсь в город. Нужно потрясти власти. — Потом добавил: — Придется подключить кое-кого.
— Да, босс.
— Я вернусь сразу, как только удостоверюсь, что сделано все необходимое. Ждите меня через два, максимум через три часа.
Он произнес эти слова с бесстрастным лицом, отлично зная, что не вернется до тех пор, пока есть хоть какой-то риск. «Через два, максимум через три часа» в замок прилетит очередной двойник.
— Если меня будут спрашивать, скажете, что меня нет, а где я — вы не знаете. А если появится этот Рейвен или кто-нибудь на него похожий, если вам хотя бы просто покажется, что это он, в разговоры не вступайте, стреляйте сразу и постарайтесь не промахнуться. — Взгляд Торстерна стал жестким: — Если ошибетесь, ответственность беру на себя.
С этими словами он с самоуверенной медлительностью, за которой крылось желание побыстрее отсюда убраться, забрался в кабину вертолета. Торстерн чувствовал, что его бьет дрожь, и изо всех сил старался не выдать ее.
Значит, кто-то не клюнул на паяца Волленкотта, хоть и обжегся уже на Грейториксе. Кто-то кропотливо проследил все тайные нити и понял, что они ведут к Торстерну. Кто-то оказался могущественнее его, Торстерна, и не менее беспощадным. Кто-то хочет устранить его из им же сотканной паутины, и — несмотря на первую неудачу — этот кто-то дал понять, что сотворить такое ему не составит труда.
— Вперед! — рявкнул он пилоту и откинулся в кресле. Настроение было ужасное.
Винт завертелся, машина качнулась, задрожала и пошла вверх. Рейвен и Чарльз, уцепившись за шасси, взмыли вверх вместе с ней. До сих пор скрытые от чужих взоров корпусом вертолета, они моментально оказались на виду, как только вертолет поднялся. Реакция была яростной и бестолковой:
— Быстрей! Дай автомат! Быстро, тебе говорю! Руки отнялись?
— Сдурел, что ли? Какой прок стрелять наобум? Их уже не видно.
— Полегче, Мейган! Еще подстрелишь босса.
— Или пилота. Хочешь, чтобы нам на головы свалились две тонны металлолома?
— Но надо же что-то делать. Проклятые дефективные! Будь моя воля, я б их всех перестрелял. Остальным дышать стало бы легче.
— Звони в город. Они возьмут их, когда вертолет сядет.
— Вот где пригодилась бы парочка левитаторов со стволами. Почему не…
— Да погоди ты, Дилворт! Может, пилот сам почует неладное. — Все прислушались к характерному шуму набиравшего высоту вертолета. — Нет, поднимается. То же самое.
— Ты куда?
— В караулку. Свяжусь с боссом по радио, расскажу, что у него под ногами.
— Хорошая мысль. Очередь в пол сметет их с насеста.
Тем временем вертолет, поднявшись на две тысячи футов, выбрался из тумана туда, где мерцали звезды и светила далекая Земля. Местами туман доходил и до десяти тысяч футов, а местами — особенно над кронами высоких деревьев — его не было вообще. Этот туман не рассеивался даже днем, а просто поднимался примерно на сорок тысяч футов, отчего у поверхности становилось сумрачно, но какая-то видимость все же была.
С одной стороны на фоне звездной черноты вздымались Зубья Пилы. Неподалеку сквозь пелену тумана просачивались огни Плейн-Сити, на западной окраине которого вертикально бил вверх оранжевый луч. Что-то еле заметно светилось далеко на юге, над Большими Рудниками.
Держа курс прямо на маяк Плейн-Сити, вертолет скользил, почти касаясь кромки тумана, — не было нужды набирать высоту для столь короткого пути. Склонившись над приборами, пилот вел вертолет, ориентируясь на оранжевый луч маяка, рядом с ним молча сидел мрачный Торстерн. Пилот чувствовал, что машина слушается хуже, чем час назад. Но он не беспокоился. По ночам содержание кислорода в атмосфере менялось ежечасно, и это сказывалось на работе моторов.
Машина уже летела над городом, когда ожило радио. Пилот протянул руку, чтобы включить его, и в тот же миг дверь распахнулась и в кабину вошел Рейвен.
— Добрый вечер, — приветливо обратился он к Торстерну.
Все еще держа руку на тумблере, пилот метнул ошарашенный взгляд на ветровое стекло, чтобы убедиться, что они действительно в воздухе, затем прорычал:
— Как, будь я проклят?!..
— Докладывает «заяц», сэр, — усмехнулся Рейвен. — Снаружи есть еще один, и ему очень неудобно на колесе. Дело в том, что он немного потяжелее меня. — Спокойно глядя на Торстерна, он перехватил напряженный взгляд, метнувшийся к боковому карману. — На вашем месте я бы не стал этого делать, — посоветовал Рейвен. Это было сказано обычным тоном, но прозвучало с угрозой.
Решив все-таки ответить на вызов, пилот включил микрофон:
— Корри слушает.
Из маленького динамика застрекотал голос:
— Скажи боссу, чтобы взял автомат и пустил очередь под ноги. Те два парня сидят у вас на шасси.
— Он знает, — сказал пилот.
— Знает?
— Да, знает.
— Ну, дела! — Голос в динамике тихо сказал кому-то рядом: — Босс уже знает. — Затем снова: — И что он сделал?
— Ничего, — ответил пилот.
— Как это ничего?
— Отстань. Я всего лишь пилот.
— Ты хочешь сказать, что… — Голос с земли вдруг оборвался. Резкий щелчок, и связь отключилась.
— Дошло, — заметил Рейвен. — Он подумал, что вас и мистера Торстерна связали и он говорит со мной.
— А кто вы такой? — осведомился Корри таким тоном, словно обращался к бродяге, который был настолько нахален, что объявился в вертолете прямо в полете.
Тут впервые подал голос Торстерн:
— Не лезь в это дело, все равно ты ничем не поможешь.
Его разум, похожий на потревоженный пчелиный улей, свидетельствовал, что иногда, в критические минуты, сумбурные мысли достигают предельной ясности и четкости. Он влип. Судя по тому, что случилось в замке, влип здорово. Опасность угрожала самой его жизни, и очень скоро он мог отправиться в небытие вслед за злополучным Грейториксом. К страху примешивалось сознание, что он сам напросился на неприятности, и теперь нечего жаловаться на то, что получил их в избытке.
Однако в данный момент мысли Торстерна сводились к одному: антиграв имеет грузоподъемность пятьсот фунтов, вертолет тянет больше тонны. Если бы он использовал антиграв, то не попал бы в это дурацкое положение. Он бы не смог подняться с двумя пассажирами снаружи. Впредь — никаких вертолетов, разве что для сопровождения.