Пулу зашевелился и открыл один глаз.
— Что ты делаешь, маленький брат?
Его товарищ сжал пальцы в кулак, пряча обрезанные ногти.
— Хочу найти выход.
— Это не здесь, — Пулу махнул в сторону автоматической двери. — Это единственный выход.
— Я уже пробовал, но она не открывается.
Пулу пожал плечом, не меняя положения тела.
— Еще светло, маленький брат. Спи.
Тристан вздохнул и лег на живот рядом с ганианцем. Сон к нему не шел — юноша был слишком встревожен, расстроен и слегка возбужден. Одной рукой он потирал подбородок, а второй беспрестанно дергал ковровое покрытие.
— Пулу? — позвал он через минуту товарища.
— Что?
— Мы где?
— Далеко.
— Как мы выйдем отсюда?
Пулу повернулся к нему и часто заморгал.
— Не знаю. Здесь как в гнезде тсигисов.
Тристан сразу представил себе медовое дерево, которое ему однажды довелось видеть, все испещренное туннелями, проделываемыми насекомыми до тех пор, пока оно не становилось совсем полым и не начинало кишеть ими. Он вопросительно посмотрел на Пулу.
— Спи. Ночью поговорим.
Пулу снова заснул, но Тристан в отличие от друга так и не сомкнул глаз.
Юноша продолжал бодрствовать, пока вечером не пришел врач и не принес ужин: чашки с едой и два запечатанных флакончика.
— Будете принимать это перед едой в ближайшие дни, — сказал Вейл, передавая по флакончику Тристану и Пулу. — Пища здесь отличается от той, к которой вы привыкли, и лекарство поможет избежать типичного расстройства желудка. К сожалению, я не мог давать тебе это, когда ты находился в стазе.
Жидкость была белого цвета, обладала вяжущим свойством. Тристан сморщился, борясь с желанием выплюнуть ее, и заметил, что на Пулу лекарство подействовало так же.
Вейл подал Тристану чашку: красный суп с мясом. Тот понюхал, отчего его ноздри стали раздуваться, и поднял голову. Пулу уже заканчивал есть мясо, достав его пальцами из бульона. Тристан последовал его примеру. Мясо было на вкус… огненным! Ему удалось съесть три или четыре кусочка. Почувствовав жажду, он приложился губами к чашке и отпил несколько глотков. От этого ему стало еще хуже. Юноша поперхнулся и отставил чашку.
— Я хочу воды!
Вейл налил из кувшина.
— Никогда не пей из крана в туалете. Это небезопасно.
— Почему? — спросил Тристан и… вдруг ему захотелось задать множество вопросов: — Что это за место? Почему стена не открывается? Почему мы не можем выйти отсюда?
Врач стал успокаивать его.
— Здесь придется оставаться, пока вам не станет лучше. Губернатор Реньер хочет, чтобы здесь вас никто не беспокоил.
— Губернатор? Что означает это слово?
Вейл в замешательстве посмотрел на Тристана.
— Он… главный в этом космическом секторе. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Космическом секторе? — недоуменно переспросил Тристан. — Зачем мы нужны ему здесь?
— Не знаю.
Что-то в выражении лица врача и его тоне заинтриговало юношу. Он, не отрываясь, смотрел в глаза Вейла. Затем он взглянул на Пулу и вскочил.
— Но мы не можем оставаться здесь! Моя мать…
Вейл одернул его, взяв чуть выше локтя.
— Тристан, послушай меня!
Юноша инстинктивно громко зашипел и согнул руку, скрючив пальцы.
Врач быстро убрал свою руку, но резко заметил:
— Ну-ка, сядь, малыш, и послушай меня.
Пулу к этому времени уже поставил чашку на пол, и, глядя на него, Тристан заметил в его глазах беспокойство. Он почувствовал, как у него внутри все сжалось.
— Вы теперь не на Ганволде, — старался говорить спокойно Вейл. — Мы перелетели на другую планету, в другую звездную систему. Хоть это вы можете понять?
Тристан не верил своим ушам. Он беспомощно посмотрел на Пулу. Когда ганианец кивнул, словно подтверждая, что доктор не обманывает, юноша спросил:
— В… космическом корабле?
— Да. Именно поэтому я сделал так, чтобы ты уснул. Световой перелет и изменения гравитационных полей с трудом выдерживают даже опытные астронавты. Твой друг очень тяжело переносил весь полет.
Тристан снова стал искать подтверждения у Пулу, который снова кивнул.
— Губернатор Сектора, — стал негромко пояснять Вейл, — находится в ссылке в этой звездной системе, хотя тебе трудно понять, что под этим подразумевается, — доктор беспокойно осмотрелся по сторонам и заговорил еще тише. — Я думаю, он хочет прежде всего отомстить. Ему известно, что твоя мать больна и ты ищешь своего отца.
— Отомстить? — удивился Тристан.
— Это означает дать сдачи. Когда кто-то причиняет тебе боль, ты идешь и делаешь этому человеку то же самое, — Вейл помялся. — А разве там, откуда вы пришли, этого не бывает?
— Нет, — Тристан обменялся с Пулу взглядами. — Есть только тсаа’чи.
— Что это?
— Это поступает в кровь, когда появляется опасность. Сердце начинает стучать быстрее, перестаешь чувствовать боль и появляется желание драться. Когда опасность исчезает, уходит и это чувство. Потом уже нельзя вернуться и сделать кому-то больно.
— И всегда, — сказал негромко Пулу по-ганиански, — кто-то умирает. Лучше повернуться к гневу и ярости спиной.
Вейл подождал, пока Тристан переведет, и понимающе кивнул.
— Очень плохо, что многие люди этим чувством не обладают, — он вздохнул. — Послушай, малыш, будь осторожней. Хорошо? Не верь всему, что тебе будут говорить… Если тебе понадобится помощь, то можешь положиться на меня.
Взгляды Тристана и Вейла встретились. Юноша долго смотрел ему в глаза, потом едва заметно кивнул.
Доктор через силу улыбнулся.
— Ты так мало ел.
— Я больше не голоден, — ответил Тристан.
— Не поминай лихом, — сказал врач, забрал пустую посуду и вышел из комнаты.
Глава 5
Утром капитан Вейл больше не появился. Тристан уже не спал и наблюдал, как бледный дневной свет открывает дымчатый небосклон. Вскоре тяжело раздвинулись двери. Он повернулся, толкнул в бок Пулу и сел.
Вошедших людей юноша видел впервые: один из них был высокого роста, седой и с ястребиными чертами лица; второй — немного старше, чем он сам, флегматичный на вид и коренастый.
Тристан осторожно поднялся, не спуская с незнакомцев глаз, он заметил, что Пулу проворно вскочил и уже встал у его плеча.
— Где капитан Вейл? — спросил Тристан.
— Не волнуйся, — улыбнулся пожилой и шагнул вперед, опираясь на палку, ноги плохо слушались его. — Капитана отправили на другой, более важный, объект. В его лечении ты больше не нуждаешься.
Во всем этом было что-то подозрительное — Тристан помнил, что говорил Вейл накануне. Он пристально посмотрел старику прямо в глаза и прочитал в них откровенное страдание. Это встревожило Тристана еще больше.
Второй, должно быть, заметил его реакцию. Слегка улыбнувшись, старик сказал:
— Я рад снова встретиться с тобой.
Человек говорил тепло, дружелюбно, и настороженность юноши сменилась недоумением.
— Снова? Я никогда раньше не видел тебя.
Незнакомца это явно позабавило.
— Да ты просто не помнишь. Когда я видел тебя в последний раз, ты был еще младенцем.
Тристан очень удивился.
— Кто ты?
— Губернатор Мордан Реньер. Я давний друг твоих родителей. Знаю их много лет.
Имя это было известно Тристану. Мать упоминала его в своих рассказах. У юноши все похолодело внутри. Он отступил, отчаянно мотая головой из стороны в сторону. Пальцы его непроизвольно сжались.
— Ты не друг моего отца! — воскликнул он.
Губернатор посмотрел на Тристана крайне обиженно.
— Разве твоя мать не научила тебя прощать и забывать, Тристан? Что прошло, то быльем поросло.
Молодой человек, все так же мотая головой, отступал назад. Его охватил ужас.
— Зачем мы вам здесь нужны?
Губернатор снова улыбнулся, выглядя при этом расстроенным.
— Разумеется, чтобы помочь тебе. Мне сказали, что твоя мать серьезно больна, и ты полагаешь, будто твой отец сумеет помочь ей. Я правильно говорю?
Тристан припомнил, что ему сказал Вейл, и, поколебавшись, ответил:
— Да.
— Ты знаешь, где твой отец или как с ним связаться?
— Нет.
— Ну тогда тебе понадобится помощь. Как ты считаешь?
Губернатор протянул руку и положил ее на плечо Тристана. Юноша сжался, весь клокоча внутри. Он стиснул зубы, приготовившись зашипеть, но тут встретился взглядом с губернатором. Глаза его были полны доброты, что совсем не соответствовало тяжести его руки. Совершенно сбитый с толку, Тристан заставил себя прижать свои руки к бедрам.
Голос человека звучал ласково.
— Ты ведь понимаешь, потребуется некоторое время, чтобы найти твоего отца. Надеюсь, пока это случится, ты вполне сможешь пожить здесь, в этой удобной комнате.
— Нет! — воскликнул Тристан и зло махнул в сторону небосвода. — Здесь ужасный вид! Нам тут не нравится!
— Извини, мой мальчик, — ответил губернатор, на этот раз холодно и жестко. — Мне тоже хотелось бы вернуться на родную планету, но ни ты, ни я в данный момент такой возможности не имеем.
Он провел ладонью около сенсора, вмонтированного у окна, и с боку рамы выехала белая панель, полностью закрывшая окно. После второго движения руки панель словно испарилась, и открылся вид на покрытый зеленый травой холм, у подножия которого расположился песчаный пляж. На песок накатывали волны, идущие из-за горизонта и чем-то напоминающие колыхание травы в степи от порывов ветра. Брызги воды отражались многоцветной радугой, а в ней купались кричащие над ревущими бурунами чайки.
Шум моря вдруг прекратился. Вода превратилась в белую песчаную раскаленную пустыню, от нее плавилось небо, и ветерок своим дуновением теребил песчинки и хрупкие растения, несясь дальше к скалистым горам на горизонте.
Неожиданно пустыню поглотил буйно растущий лес, где стволы деревьев были шире комнаты. Лучи солнца, пробивающиеся сквозь дрожащую листву, тянули к небу папоротник — как будто длинными пальцами. Где-то на дереве кричала, кого-то клича, птица.