адмиралу один конверт.
Лухан принял его и покрутил в руках, прежде чем открыть.
— Это не бомба, — заверил его Каполас, — во всяком случае, не в физическом смысле. Но на вашем месте я лучше бы сел.
Лухан холодно взглянул на него, но на лице посла лежала печать смиренности. Адмирал сел за стол, вскрыл конверт и достал письмо.
Голографическая пленка. Два или три листа. Лухан опять посмотрел на посла и положил пленку на край стола. Он чувствовал, что Каполас не сводит с него глаз, пронизывая, словно лазером, и старался тщательнее скрыть охвативший его ужас. Лишь по едва опустившемуся уголку рта можно было догадаться об его волнении.
Лухан заставил себя просмотреть все три голограммы с безучастным выражением лица. Сверху и снизу на каждом листе шли коды передачи. Его заинтересовали дата по стандартному календарю и время: 0423 7/2/3308. Отправлено всего лишь вчера.
Но что-то во всем этом казалось странным… Лухан посмотрел прямо в глаза Каполасу.
— Зачем это прислали? — спросил он.
— Есть несколько причин, — объяснил с невинным выражением посол, — некоторые известны только вам и главнокомандующему Сектором. Но главная заключается в вашем отказе пойти на уступки на более раннем этапе.
— Путем принуждения, вы хотите сказать.
Каполас пожал плечами.
— Семантика слов не имеет в этом вопросе никакого значения, адмирал. Губернатор Реньер предлагает вам последний шанс на сотрудничество.
Посол протянул Лухану второе письмо, адмирал вскрыл его и вытащил еще один голографический лист.
Дарси!
Она была исхудавшей, бледной, ему показалось, что ее под руки поддерживали два мазука.
— Голограмма сделана вчера на борту бакаллийского судна «с’Аду Ден», — сказал Каполас. — Очевидно, адмирал, она в очень неважном состоянии и не выдержит пыток так долго, как ваш сын.
Лухан скомкал письмо. Через мгновение он овладел собой и жестко посмотрел на посла.
— К чему вы клоните?
— К тому, что ее еще не поздно спасти. Пока не поздно. Так же, как и отозвать боевые корабли, покинувшие Иссел несколько стандартчасов назад. Но все это в вашей власти.
«Боевые корабли покинули Иссел…»
Для Лухана это было шокирующей новостью, но он ничем не выдал волнения.
— Чего хочет от меня главнокомандующий Сектором? Сдать ему Состис, как это сделал он сам двадцать семь лет назад?
На лице посла мелькнуло выражение удивления.
Лухан вышел из-за стола.
— Государственная измена не может служить альтернативой, даже если на карту поставлена жизнь членов моей семьи. Всего хорошего, посол, — указал он на дверь.
У порога Каполас задержался.
— У вас есть еще сорок восемь часов, адмирал, после чего наш флот совершит первый световой перелет.
— Всего хорошего, посол, — холодно повторил Лухан, давая понять, что разговор окончен.
Оставшись один, он устало опустился в кресло, чувствуя себя совершенно обессиленным.
«Боевые корабли вылетели с Иссела».
Лухан нажал кнопку секретной связи и сообщил новость Троице и губернатору звездного мира. Он хотел внимательнее изучить лежащие на столе голограммы, но приступ тошноты заставил его отвернуться… И все же в свидетельстве о смерти было что-то такое, что не давало покоя.
ЛЕЧАЩИЙ ВРАЧ
— Никогда раньше с подобным не сталкивался, — пробормотал Лухан.
Он потянулся к кнопке внутреннего переговорного устройства, но тут вспомнил, что Хирон уже ушел. Тогда решил позвать кого-нибудь из медицинского управления, хотя не был уверен, что и там кто-то еще есть.
За диафаметаллической стеной в плотной пелене тумана Ремискал-Сити был похож на мираж, но Лухан этого не замечал. Стояла ранняя весна. Почувствовав, что он не один, адмирал бросил взгляд через плечо.
— Я из медуправления, сэр, — сказала стоявшая у порога женщина с командирскими нашивками. — Вы просили кого-нибудь подойти.
— Да.
Он взял со стола свидетельство о смерти и передал женщине.
— Этот документ кажется мне не совсем обычным.
Врач начала знакомиться с ним и, прочитав имя погибшего, мельком взглянула на Лухана, но ничего не сказала. Он ждал, пока она закончит. Прочитав документ два раза, она долго что-то обдумывала и потом, осторожно подбирая слова, заговорила:
— Сэр, манера изложения документа дает мне основание предполагать, что ваш сын не был мертв, когда выписывалось свидетельство. В нем дается детальное описание повреждений, но фактически отсутствует заключение о смерти, — она немного поколебалась. — Подозреваю, что это сделано преднамеренно. Думается, кто-то хотел известить вас, что ваш сын еще жив.
Лухан не в силах был что-либо сказать. К горлу подступил комок, и он лишь кивал, затем отвернулся к окну.
Понимая состояние адмирала, врач сделала вид, что ничего не заметила. Она стояла, пока он не пришел в себя, потом спросила:
— Вы в порядке, сэр?
— Это пройдет, — постарался он ответить как можно спокойнее.
— Может, вам чем-нибудь помочь?
— Нет, не думаю, не сейчас. Благодарю вас.
После ухода врача Лухан открыл настольный компьютер. Ему потребовалось немного времени, чтобы издать несколько новых приказов — лаконичных, но четких. Он перечитал их и дополнил директивой: «Срочно передать коммодору сферзахов Серис Чесни».
Нажатием соответствующих кнопок он отправил команду в сеть каналов связи и посмотрел на часы: до старта оставалось два часа.
— Только что для вас получено сообщение, — доложил мичман с пункта связи.
— Срочное? — спросила Чесни, стоящая у приемников, за которыми работали связисты.
— Да, мэм. Это от адмирала Середжа.
— Я заберу его к себе.
Идя по переходам корабля, она негромко сказала самой себе:
— Как раз вовремя!
Прежде чем включить терминал компьютера, она надежно заперла дверь каюты. Текст выведенного на экран сообщения был набран зелеными буквами и занимал почти четверть экрана. Она быстро просмотрела информацию.
— Тристан! — шепнула она. — Я так и знала!
Ознакомившись с донесением подробнее, Чесни нахмурилась.
— Огата? Святой Джу! — присвистнула она. — Ты, как всегда, все блестяще продумал, Неуловимый!
Вейл подошел к двери и перед тем, как нажать кнопку, оглянулся по сторонам. В коридоре было пусто. Он вошел в морг и негромко произнес:
— Это я, ребята.
Вейл включил сенсорное освещение.
Пулу, свернувшись калачиком, лежал на краю стола. Когда загорелся свет, он часто заморгал и по-змеиному сполз на пол. Капитан откинул простыню с лица Тристана, и тот вздрогнул. Волосы юноши слиплись на лбу, а глаза наполнились страхом и болью, причиной которых были не только физические страдания.
— Что с тобой, Трис? — спросил Вейл, ослабляя повязку на рту. — Снова преследуют кошмары?
— Да, — юноша глубоко вздохнул. — У меня в ушах стоит крик Лариэль… Я слышу, как они говорят о моей матери.
— Мне очень жаль, — сказал Вейл. — Я дам тебе успокоительное посильнее, и ты будешь лучше спать.
Врач проверил показания монитора.
— Они схватили мою мать! — снова произнес Тристан.
— Не волнуйся, малыш, — Вейл приложил ладонь ко лбу Тристана и заглянул ему в глаза. — Я знаю об этом, я знаю, но нам нужно побеспокоиться в первую очередь о тебе. Ты не должен волноваться.
Он подождал, пока Тристан успокоится.
— Дай-ка я осмотрю твою спину.
Вейл снял простыню. Красные рубцы под аэрозольной пленкой начали заживать, опухоль во многих местах спала.
— Через пару дней ты уже сможешь ходить без риска получить повторные разрывы ткани в поврежденных местах.
— Сколько времени я здесь лежу?
— Два дня.
— Мне кажется, гораздо больше.
— Я понимаю, но ничего не поделаешь. Именно поэтому я и дал тебе много снотворного… Ты еще не чувствуешь голода?
— Немного.
— Хорошо.
Вейл взял руку юноши в свою.
— Вместо раствора ты теперь будешь получать диетпитание с высоким содержанием протеина. Это поможет тебе восстановить силы.
Тристан промолчал.
— Температура уже упала и близка к норме. Давление хорошее, но придется тебя пока подержать на катетере.
Капитан повернул Тристана на бок и подложил под голову валик из полотенец.
— Сейчас я тебя подвигаю чуть-чуть и потом покормлю.
— Я ненавижу, когда меня кормят, как ребенка!
По лицу Тристана было видно, что он стесняется.
— Извини, малыш, но в данных обстоятельствах нет другого пути облегчить твою боль.
Вейл приступил к массажу правой руки, начав с пальцев, потом перешел к кисти и локтю.
— Зажим я уберу денька через два.
Тристан молча следил за действиями врача.
— Сэр? — вдруг услышал голос Рикера из коридора. — Вы там? Вас кто-то спрашивает у столика дежурного.
— Только не это, — пробормотал Вейл, взглянул на Тристана и накрыл его простыней. — Я вернусь сейчас. Оставайся с ним, Пулу.
В коридоре ждал сержант Рикер.
— Прошлой ночью я тут кое-что забыл, — объяснил Вейл. — Наверное, потерял эту штуку, когда вез на каталке мальчишку.
— Должно быть, что-то важное, сэр, — скептически заметил Рикер. — Вы там пробыли довольно-таки долго.
— Да, это важная вещь. — У Вейла стало сухо во рту, — кольцо моего дедушки, — он заставил себя выдержать взгляд сержанта. — Так кто там может спрашивать меня в такой поздний час?
— Кто-то с пункта связи, — сказал Рикер, и к нему закралось подозрение. — Говорит, что у него боли в области живота, но мне он не позволил осмотреть себя. Утверждает, что знает вас.
— С пункта связи? — наморщил лоб Вейл, гадая, кто бы это мог быть.
Даже увидев человека, державшегося за живот у стойки дежурного, он так и не узнал его.
— В чем проблемы, сержант? — спросил Вейл.
— Боль началась сразу после ужина, а теперь становится все сильнее и сильнее. У меня такое ощущение, будто меня кто-то ударил по животу.