Сложный участок, прошла шахта под моим весом колеблется все меньше, значит я снова из каюты перешла в коммуникации. Со всех сторон вентиляцию подпирает что – то еще, чувствую это. Зафиксировано все, места на корабле для всего этого мало, ибо для людей нужны просторы, а для систем и обслуживающей их черни – не обязательно. Становится холоднее, даже пар изо рта идет под синим свечением, словно дым, уносится прочь. Уверена, что иду в верном направлении, ибо самое холодное место на корабле – ангары, потому как они чаще открываются и имеют ворота или шлюз. А самое горячее – это реактор.
Слышу тонкий голос, доносящийся с некоторой звонкостью. Его источник точно где – то в шахте, а не в каюте за решетчатой крышкой. Замерла на месте, выравнивая дыхание.
– … ты думаешь я успею увидеть их? – Разобрала четкие слова, притаившись на месте и стараясь вообще не дышать. Так сердце успокоится быстрее.
Это девичий голос.
– Папа говорит, они могут все, они любят маленьких девочек. Мне даже не нужно просить. Но я прошу тебя, дай мне дожить до конца пути. Папа не переживет, если я не выдержу…
Слышу плач. Тихий, скромный, и разрывающий душу мою. Ребенок с неизвестным собеседником. Или… он просто разговаривает сам с собой. Не знаю, что нашло на меня. Но я тихонько приближаюсь. Быть может захотелось увидеть, или даже помочь. Искренняя детская печать, такую просто так не найти, а уж в пиратском мире ее точно не существует.
Поворот, тупик с неработающим вентилятором на всю стену, и девочка в легком, но богато расшитом платье. Озябшие голые плечики дрожат, спиной на коленях, будто молится стенке. Худенькая, по сравнению с другими господами. Шапочка смешная на голове, и волос не видно, словно заправлены тщательно.
Скрипнуло подо мной. Обернулась резко, взвизгнула. В угол забилась, шапка слетела, и увидела я гладко выбритую голову и глаза большие, наполненные ужасом. Ей лет пятнадцать на вид, но во взгляде будто все страдания мира, что за такой короткий возраст пройти не мыслимо.
Трясется бедная, кажется, я нарушила ее таинство. Замерла и я, а в глазах ее что – то переменилось.
– Ты пришла, – шепчет. – Я звала. Ты пришла.
– Прости, я не… не та, кто тебе нужен. Ты обозналась, девочка, – пытаюсь откреститься и не обнадеживать.
– Нет! – Взвизгнула истерично. – Это ты! Я чувствую!
Ухожу, понимая, что ничем помочь не смогу. Только хуже сделаю, она просто больная на голову дочка богатых лордов, которая любит гулять по вентиляционным шахтам и болтать с самой собой.
– Стой! – Кричит. – Пожалуйста! Не составляй меня! Я хочу еще пожить! Прошу тебя, сжалься!
Ускоряюсь, понимая, что мне еще насилие над несовершеннолетней припишут, если поймают! Она ведь внимание привлекает, сучка такая!!
В спешке не заметила хлипкую сетку. Провалилось подо мной, потянуло громоздкую тушу. Рухнула на палубу, едва успев зацепиться за края дырки, и тем самым замедлить падение. Лежу на холодном полу под красным освещением и боюсь даже пошевелиться. Просто вслушиваюсь, жду. Сверху доносятся крики невменяемой. Но они удаляются, а еще я различаю голоса мужчин, скорее всего тех, кто гнался за мной. Они нашли ее. И кажется, удовлетворены своей находкой. А тут внизу кто – то звякает ключами и бормочет себе под нос.
Шевелю пальцами – порядок, рукой – локоть саднит, но ничего не сломала вроде. Ногами, спиной на бок повернулась – цела, ну слава Богам удачи. Только ушиблась и пальцы поцарапала. Отсек длинный, конца ему не видно. Пол – сеткой плотной, тянется будто мостик. Через него просматриваются кабеля. Впереди блоки и щитки, у одного из них сидит мужчина и ковыряется увлеченно. Ему даже не показалось странным, что я свалилась с грохотом из вентиляционной шахты. Он слишком занят работой.
Оборачиваюсь. В другую сторону тоже тянется дорожка из плотной сетки довольно далеко. Кажется, я на самой нижней палубе, которая отсеками не отделена. Или же это длинный пожарный переход, на случай аварий и внештатных ситуаций, который может перекрыться автоматически в каких – то определенных местах. Но сейчас он полностью открыт, будто бы показывая, какой длинны корабль.
В общем, я на самом дне.
Поднимаюсь, стараясь не шуметь. Рабочий, что метрах в двадцати от меня, поворачивается в мою сторону, обращаясь к своему чемодану с инструментами. Его несколько рассеянный взгляд случайно обращается на меня и вот уже ловлю четкое внимание.
Стою, и думаю: бежать или ринуться на него, взять что – нибудь из инструментов и прикончить. Но мужчина просто улыбнулся мне, даже кивнул, здороваясь. Кивнула в ответ, а тот занялся своим делом.
Развернулась, направилась прочь.
– Что делает посыльная на семнадцатой палубе? Да еще и без обуви, – раздалось за спиной. Будто бы непринужденно, даже с насмешкой.
Мужчина оказался наблюдательный. Нет, голос молодой, парень это. Сразу и не рассмотрела. Замерла, опасаясь поворачиваться, может я уже на прицеле. Хитрый ублюдок попался, усыпил бдительность.
– Что с тобой? – Теперь уже настороженно. – Может, могу чем – то помочь?
Обернулась с опаской. Нет, не на прицеле. И даже не сдвинулся с места и положение не сменил. Смотрит темными глазами, кажется они у него карие. Лохматая прическа, с натянутыми выше лба очками сварщика, как у меня были, рабочий костюм не первой свежести и некое обаяние на лице с щетиной. Я бы могла спутать такого с пиратом. Простой работяга, что трудится на самом дне. Может не стоит его опасаться?
Или попробовать обезвредить, пока не поднял шум.
Возвращаюсь, приближаясь к нему без видимой опаски. Свет от разноцветных ламп заиграл на его симпатичном лице. Обернулся резко и выругался довольно некрасиво, поспешно закручивая что – то в щитке.
– Ой, прости, отвык уже от общества женского, – осекся, продолжая ковыряться. – Все мои коллеги ругаются, как портовые грузчики, у них это даже работает. Ругнулся на микросхему, и она еще может принести пользу, ожить. А ты не пробовала? Скажем ругнуться на кухарку, и она сразу приготовит вкуснее.
– То люди, а это железо, – ответила почему – то, хотя не было в планах заводить такие разговоры на пути к спасению.
Кажется, я даже соскучилась по подобному общению, непринужденному, простому, ни к чему не обязывающему.
Посмотрел на меня, как – то с нотками недоверия.
– А ты и в железе разбираешься? – Выдал с сарказмом неподдельным.
Вызов ощутила. И некоторое смущение от такого внимания. Он не знает кто я и откуда. Он может только предполагать. И почему – то так легко общается со мной, будто я его друг. Выказывает доверие?
– Разбираюсь, – ответила, делая еще шаг к чемоданчику и его хозяину.
– А кажется, что тебе не по себе от этого места, – усмехнулся, покачал головой, будто я лгу ему, и продолжил заниматься своим делом.
Мысль в голове возникла: а что если взять в заложники его?!
– Меня Оливер зовут, если что, – произнес, продолжая манипуляции со щитком. Уже обеими руками туда нырнул с кривящимся лицом. – Ты бы отошла подальше, а то искрит порой. Предохранители лопаются только в путь. Едва успеваю менять, дохожу до конца, вначале уже поломка. Это какое – то издевательство над честным работягой. Кстати, а тебя как величать всезнающая путешественница по нижним палубам?
– Элли, – вырвалось из меня, и парень обернулся, бросив свои дела. А я запоздало прикусила губу. Какая нахрен Элли?!
– Очень приятно, – произнес и поднялся, бросив свой искрящий щиток!
В полный рост он выше меня на голову, крепкий на вид, плечистый. Не справлюсь с таким, даже если буду бить по болевым точкам.
А он улыбнулся так открыто! Ладонь правую вытер о свои штаны и мне протянул. У пиратов это жест мира. Значит, что со стороны протягивающего руку подлого удара не жди. Это некий знак союза, быть может дружбы.
И моя рука потянулась в ответ вопреки разуму. Ладони сомкнулись. Теплая, приятная и мягкая. В то же время сильная и надежная. Бережно сжал, даже слишком. А я попыталась показать, что есть во мне сила еще. Сыграло пиратское. Улыбнулся шире, и я поняла, что делаю совсем не то, что от меня ждали. Разомкнулись ладони, Оливер к работе, а я стою и думаю. Ну как теперь его по башке бить?! Или угрожать вон той отверткой плоской?!
– Оливер, э… – мнусь, как перед дядьками в форме на астероиде, когда мне было девять. – Ты не мог бы показать мне дорогу до ангара с челноками?
– А у тебя карточка доступа есть? – Ответил вопросом, продолжая сосредоточенно ломать щиток.
– Какая?!
– А вот, как у меня, – кивнул на пояс, где висела прямоугольная плоская штучка размером с половину ладони.
– Блин, забыла про нее, – ответила, блеща актерским мастерством.
Вот чего я и опасалась. Доступ ограничен, если идти по обычному, человеческому пути. А не по вентиляции. Знала бы точно, что так будет, попыталась выкрасть такую. Но мы же легких путей не ищем, все экспромтом порой выходит.
Почему бы не взять ее сейчас?!
– Одолжишь? – Спрашиваю, рассчитывая на дурака.
– Не могу, прости, Элли. Инструкцию никто не отменял. Уволят, в карцер посадят, распнут, четвертуют и кормить перестанут. А еще выговор объявят и с плохими рекомендациями потом только в порт грузчиком на астероиды Саямо.
Шутник нашелся. Выдохнула тяжко, придется силой…
– Хочешь, я тебя провожу? – Заявил неожиданно. – Только сперва шестую пластину заменю и баланс настрою, а то у барона Нисона опять вместо красного сухого регенерируется водка или чего хуже – молоко. Вот он будет орать, как в прошлый раз после душа из продувочного порошка.
– Это надолго?!
– Минут пятнадцать – двадцать. Ты спешишь?
Пожимаю плечами. Кивает, мол, жди. А я на карточку смотрю. Может удастся ее украсть?! Ловкость рук у меня позволяет… позволяла. Приуныла. Я неуклюжая, расслабленная кукла, в которую меня превратила Миранда.
Стыдно, Элли, стыдно.
Примеряюсь к нему, как бы лучше поддать, чтобы уж не сильно навредить. Присела, мол, смотрю за его работой. Взглянул с некоторым недоумением, но продолжил ковырять слот. Я уже поняла, что это за тип схемы… К инструментам тянусь, присмотрев молоток.