– Это верно, – капитан кивнул согласно, – но при чем здесь моя пехота? Нам-то что делать? Сидеть в полной боевой готовности и любоваться, как вы на дальних подступах уничтожаете корабли противника? Добро бы самих бахтеров, а то сплошь беспилотную технику. Не война, а игра в войнушку.
– Не говорите, капитан, на моей памяти бахтеры трижды прорывались к базе, и пехоте приходилось очень круто. И если бы не наземные части, то круто пришлось бы всем.
– Помилуйте, майор, это ж сколько лет вы сидите в этой дыре? Вы уже давно могли бы перевестись на Землю. И потом, почему вы до сих пор в майорах? По возрасту, выслуге лет, да и по участию в боевых действиях вам следует быть полковником, а то и генералом.
Перкин невесело усмехнулся.
– Не скажу, что разжалован, но что-то вроде того. Угодно – расскажу, история поучительная.
Офицеры покинули зал, где плавали в невесомости выключенные андроиды, и отправились в бар. Поскольку на базе была объявлена повышенная боевая готовность, то ничего крепче кваса там не подавалось, хотя поговаривали, что некоторые умельцы могли подбить автоматику на нарушение приказа.
Робот-официант, не дожидаясь заказа, принес майору сливовый сок.
– Откуда ему известно, что это мой любимый? – произнес Перкин, отхлебнув из стакана. – Я не так часто здесь бываю.
– Вкусы начальства надо знать, – пояснил капитан, которому принесли что-то газированное. – Электронная начинка этого бара посложней пункта управления боевыми роботами. Во всяком случае, хлопот ремонтникам официанты доставляют больше, чем андроиды-стрелки.
– Так и должно быть. Боевые машины в конечном счете управляются людьми, а этот полностью автономен. – Перкин отхлебнул еще сока и педантично вернулся к прерванной беседе: – Так вот, обещанная история. Ни для кого не секрет, что маршальские сынки, за редчайшим исключением, пользуясь папиным покровительством, идут по военной части. А поскольку рисковать драгоценной шкурой им не хочется, то они дружно заканчивают академию связи, некоторое время служат ординарцами у папенькиных приятелей, а выслужив приличный чин, переходят прямиком в штаб. Ну а капитан Штиль (да-да, сын того самого Штиля) был прислан сюда на должность начальника наземных служб – как раз на ту должность, которую вы сейчас занимаете.
– Я уже понял, что притчу вы рассказываете мне в назидание.
– Притчи еще никому не помогли по службе. Помогает только четкое исполнение устава. А с этим у капитана Штиля было плоховато. Полагаю, он с самого начала был таким разгильдяем, что Штиль-старший сбагрил его с глаз подальше, хотя не исключаю, что свежеиспеченный капитан сам напросился сюда, желая выслужить нашивку за участие в военных действиях, которая должна неплохо украсить его мундир. Кстати, заметили, что нашивки в наше время котируются выше орденов? Орденский статус упал очень низко: какой-нибудь интендант, сидя в ста парсеках от места боев, может быть награжден чем угодно. А вот нашивки ему не видать, раз он не был в зоне боевых действий. Но в любом случае Штиль-младший приехал сюда отдыхать и развлекаться. На мои указания никак не реагировал: объявлена повышенная готовность, а он сидит в баре.
– Мы тоже сидим в баре, – заметил капитан.
– Бар бару рознь. Штиль сидел в гражданском секторе. Там музыка живая, девочки. Только до командного пункта оттуда добираться двадцать минут. Вот если прямо сейчас объявят тревогу, как быстро вы заступите на пост?
– Шесть минут.
– Почему так долго?
– Три минуты уйдет на то, чтобы надеть бронекостюм. Но в принципе, принять командование могу через три минуты, а наряжаться в ходе боя.
– Что же, разумно. А Штиль полагал, что бахтеров я встречу у границ системы и отгоню, как уже бывало не раз. А они тогда сумели высадить десант. Как они это умудрились… информация засекречена, но у меня хранится копия моего донесения, и вам могу дать ознакомиться. Второй раз такой фокус не пройдет, а тогда это была большая неожиданность. Вот тут Штилево разгильдяйство и сыграло на полную катушку. На постах никого, кроме дежурной смены, половина техники на плановой модернизации, а на самом деле просто не работает. В результате сгорел бравый капитан на работе в самом прямом смысле слова. Хоронили пустой гроб и парадную фуражку. Разумеется, папа-фельдмаршал гибели отпрыска простить не мог. Проверка была, выясняли с пристрастием, почему я, вместо того чтобы наземные службы прикрыть, главные силы бросил в контратаку. А потому и бросил, что за первой волной десанта пошла бы вторая, пятая, седьмая… – и задавили бы нас, как мокрицу сапогом. В десанте у бахтеров никогда ничего нет, кроме киберов, их не жалко, а при контратаке появляется угроза основной флотилии, там живые бахтеры, а значит, будут реальные потери, и немалые, некому станет десант высаживать… ну, и сыграла у них прямая кишка, или что там у бахтеров для этого дела приспособлено. Короче, оправдался, но с тех пор вот уже двенадцать лет сижу на майорской должности, и, пока фельдмаршал Штиль не отправится командовать небесной канцелярией, повышения мне не видать. Но я не переживаю. Здесь я на своем месте, а что на внутренних планетах? Гарнизонная скука…
– Действительно поучительная история, – признал капитан. – Но вот что мне непонятно. Бахтеры нас непрерывно атакуют, а чего ради? Планета не представляет никакой ценности. Серьезных ископаемых на ней нет, жизни нет, транспортное значение равно нулю, а они шлют и шлют войска. Может быть, плюнуть на эту планетенку и разнести в мелкий щебень, пускай пропадает? Таких планет в Галактике миллионы, так чего жалеть?
– Понимаете, капитан, – произнес Перкин, – не получается плюнуть. Раз противник атакует нас именно здесь, да еще так настойчиво – значит, ему здесь что-то надо. Не скажу что, но отдавать это бахтерам я не намерен. Хотят – пусть просят добром, а пока лезут по-наглому, я буду их бить.
Минуту майор молчал, и капитан дипломатично молчал тоже. Наконец Перкин произнес:
– Нам пора в боевые рубки. Думаю, атака начнется через полчаса или чуть позже.
– Бахтеры посвящают вас в свои планы?
– Я слишком давно с ними знаком. Тут неподалеку, всего в одном прыжке, это меньше половины светового года, есть симпатичное пылевое облако. Я уже говорил: «Сигма-2». Собираясь нападать, бахтеры концентрируют силы под его прикрытием. Понимают, гады, что их там не достать. То есть достать можно, но это значит ставить под удар не только технику, но и людей. Сейчас у них там собран такой флот, что можно подумать, будто вернулась эпоха больших дредноутов. Желаю удачи, капитан, и будьте начеку: под прикрытием линкоров могут пролезть мелкие диверсионные группы, а это уже ваш контингент.
– Есть следить за контингентом! – произнес капитан, вставая.
Атака началась через сорок две минуты. Вражеская армада вывалилась в трехмерное пространство непредставимо близко, в каких-то трех астрономических единицах. При субсветовых скоростях на сближение уйдет несколько минут.
База подготовилась к встрече, даже гражданский сектор подобрался и посуровел, хотя их роль в столкновениях сугубо страдательна: либо война их не коснется, либо их сожгут, прежде чем кто-то успеет охнуть.
Как всегда, за минуту до появления вражеских кораблей крякнула и прервалась связь с Землей. Блокировать связь трудно и очень дорого, хотя неизвестно, есть ли у бахтеров понятие «дорого». Живую силу они берегут, а с гибелью техники не считаются. Связь нарушают несколько десятков беспилотников. Требуется два-три часа, чтобы выявить их и уничтожить, но все это время связи с Землей не будет, и, если нападающие уничтожат базу, никто не узнает, как это произошло. А значит, через месяц или два этот же выигрышный прием будет применен против Земли или другой населенной планеты. В том и заключалась нехитрая тайна: зачем бахтеры так упорно штурмуют уединенную базу. Вот только сообщать ее капитану Перкин не собирался; придет время – сам поймет. В любом случае во время штурма база сражалась одна, не имея от Земли даже моральной поддержки.
Когда на экранах высветилось изображение бахтеровского флота, Перкин едва не присвистнул от неожиданности. В наступление шли корабли, каких Галактика не видывала уже сотню лет. Именно тогда долгожданная встреча с иным разумом с ходу превратилась в беспощадную войну. Бахтеры даже не пытались вступить в контакт, они немедленно атаковали. Оправившись после первого шока, земляне ответили агрессору той же монетой. Спешно строились боевые корабли – гигантские линкоры, блиндированные сверх всякой меры, способные, кажется, выдержать взрыв сверхновой. Их огневая мощь была сравнима с ударной силой наземной базы, экипаж состоял из десятков тысяч живых бойцов, а количество вооруженных андроидов не поддавалось учету. Такое же оружие имелось и у врага. Эти чудовища сходились в кровавых поединках и выжигали города на населенных планетах. Так продолжалось до тех пор, пока обе стороны едва ли не одновременно не научились жечь межзвездных левиафанов. Ни броня, ни защитные поля не помогали от нового оружия. Спасала только маневренность, которой большие дредноуты не обладали. И вот теперь не один, не два, а шестьдесят мастодонтов минувшей эпохи правильными рядами, красиво, как на параде, наступали на базу майора Перкина.
– Первая – пристрелочный залп, – негромко скомандовал Перкин, – вторая – резерв на средней мощности, остальные накапливают максимальную.
Сработали орудия первой батареи.
С древних докосмических времен принято говорить, что пушки в космосе «бабахают». Должно быть, в те времена люди не знали, что в вакууме звук не распространяется. С тех пор многое изменилось, но забавный термин остался. Дальнобойная артиллерия базы вынесена за пределы атмосферы, только операторы, включенные в систему управления пушками, могут слышать свист, с которым высвобождаются гравитационные заряды. Для стороннего наблюдателя сражение протекает беззвучно, и, когда пушки бабахают, слышен лишь будничный голос командира: