– Первый – прицелочными по всем шеренгам. Остальные пеленгуют взрывы и ждут.
Прицелочный огонь ничем не может повредить линкору, но если сразу ударить полной мощностью и промахнуться, то перезарядить орудия, скорей всего, не успеешь. Это прицелочными можно лупить безостановочно, а большая мощность требует времени для накопления заряда. У линкора, в свою очередь, есть немало средств, чтобы обмануть артиллерию базы, так что промах вполне возможен. Чтобы его избежать, и нужна прицелочная стрельба.
Перкин ожидал, что через минуту медлительный свет донесет яростное сияние, с которым защита броненосцев отразит слабые вспышки прицелочных выстрелов, после чего можно будет бить в упор главным калибром. Но вместо этого он увидел, что первая шеренга несокрушимых броненосцев полыхнула серией взрывов, обратившись в огромное облако раскаленной плазмы.
– Спокойно… – произнес майор скорей самому себе, чем подчиненным. – Первый продолжает стрельбу прицелочными, остальные – ждут.
Непонятно, что происходит… Так просто бросить пусть устаревший флот на сожжение не могут даже бахтеры. Значит, это часть их плана. Повредить батареям плазма не может, у орудий слишком хорошая защита, планете тем более ничего не грозит, кроме магнитной бури и северного сияния на экваторе.
Второй ряд броненосцев сгорел так же легко, как и первый. К этому времени облако плазмы достигло оборонительных линий.
– Первый, что у вас?
– Ничего особенного, – ответил один из операторов первой батареи. – Оптика и вообще все датчики электромагнитного поля ослепли, но гравитационная связь работает, цель вижу, веду огонь. Плазма перегрета, но плотность ее мала, так что – отсидимся.
На каждой батарее было по два артиллериста человека. Управлять пушками можно было бы и с поверхности, но при этом объявлялось четыре секунды запаздывания, а во время боя секунды решают многое.
Происходящее не лезло ни в какие ворота. Перкин опасался, что древние развалины окажутся нагружены радиоактивной дрянью, так что планета после нападения будет отравлена на многие годы, но ничего подобного не произошло, фон внутри облака не превышал нормальных для плазмы значений. Невольно напрашивался вывод, что противник решил таким способом избавиться от устаревшей техники.
И в этот момент в неторопливую размеренность боя, напоминавшую едва ли не беседу, ворвался голос капитана Йорка:
– Десант! Расчеты – огонь, немедленно как увидите цель. Резервы особо прикрывают купола. Огонь, черт побери!
«Что он кричит? – мелькнула несвоевременная мысль. – От этого расчеты ни быстрей, ни точней стрелять не станут…»
Вслух он хотел спросить, откуда взялись десантники, но прежде увидел их сам.
Плазменное облако достигло планеты, и из непроницаемого сияния раскаленного газа вниз посыпались десантные капсулы. Крошечные, они не могли обеспечить защиту ничего живого, но каждая несла боевого кибера, тупого, способного только стрелять по всему, что его электронные цепи примут за противника. Только такие примитивные механизмы могли не сгорая функционировать в плазменном облаке, но их были десятки, а быть может, и сотни тысяч.
– Со второй по четвертую: чем есть, бейте по облакам плазмы! – Перкин не замечал, что уже сам кричит. – Там десант! Пятый – в резерве.
Три батареи, до того молчавшие, ударили неоправданно мощным залпом по пустому, казалось бы, месту. Что может быть бессмысленней, чем бить на максимальной мощности по объемам, но в облаках, и без того раскаленных, заискрило – это выгорали капсулы. Второй волны десанта не будет: если что и достигнет поверхности, то остатки армии – сущие слезы, с ними капитан должен управиться. Хорошо, что вражеские киберы не могут атаковать, пока капсула не упадет на землю и не раскроется, иначе дальнобойной артиллерии пришлось бы худо. На будущее надо предусмотреть специальную защиту от нападения на орбитальные объекты. А пока – бьем как можем.
Безропотно обратились в плазму третья, пятая, седьмая шеренги наступающих. Артиллерия едва успевала прожаривать нашпигованные капсулами облака. Второе облако достигло атмосферы без какого-либо намека на уцелевший десант. Но первая шеренга продолжала идти в бой с упорством тупо запрограммированных киберов.
Командный пункт дважды ощутимо тряхнуло: значит, кто-то из высадившихся сумел прорваться к куполам и всадить заряд, пробивший силовую защиту. Но капитан больше не кричит, команды отдает четко – значит, отобьется.
Бой принимал правильное течение: противник полез нахрапом, сумев поначалу удивить неожиданным тактическим приемом, но в результате, как и следует быть, получил по полной программе.
Восьмая и девятая шеренги псевдолинкоров вспухли плазменными облаками, а затем майор Перкин увидал то, что прежде наблюдал, лишь просматривая старые хроники. Там, где на экране штрихами были обозначены вражеские броненосцы, вспыхнуло сияние, сравнимое по яркости лишь с пламенем самых горячих звезд: это защитные поля отразили прицелочную стрельбу первой батареи. И немедленно последовал ответ с бахтеровских кораблей, ведь прицелочный выстрел – оружие обоюдоострое, он выдает и того, кто стрелял. Гравитационный заряд движется со сверхсветовой скоростью и достигает цели практически мгновенно. На пульте перед Перкиным вспыхнул красный сигнал: первой батареи больше не существовало.
«Сержант Маас…» – имени второго артиллериста майор не помнил.
Оставалось четыре батареи против шести линкоров и нескольких цепей десанта. Никогда за полтораста лет конфликта бахтеры не выставляли такой армии. Базу могли просто-напросто задавить тупой силой. И почему-то совсем не утешала мысль, что для бахтеров это будет пиррова победа, ведь в иных местах этот прием будет не повторить, обитаемые планеты прикрывает не пять, а куда большее число батарей.
В любом случае бить следовало по линкорам. Это позволяло выиграть время и, может быть, сообщить на Землю, что произошло. Главное же – в десанте нет никого, кроме машин, которым не больно, когда их ломают, а на броненосцах последней линии засели хозяева, о которых известно, что они любят убивать, а сами умирать боятся. Они должны надолго запомнить, что на людей нападать не следует.
– Пятая – по линкорам полной мощностью! Остальные накапливают энергию. Огонь по мере накопления.
Главный удар всегда должен быть по живой силе. Четвертая и пятая волны десанта за эти минуты беспрепятственно достигнут поверхности и вступят в бой с наземными частями. Ну, держись, капитан!
Пятая батарея, бывшая до этого в резерве и до предела накачанная энергией, разом выплеснула ее на один из вражеских линкоров. Может быть, там и существовали какие-то новшества по части обороны, но бахтерам они не помогли. Результат ничуть не походил на бутафорские взрывы псевдолинкоров. Вспышку можно было бы наблюдать с поверхности невооруженным глазом, жаль, что в эту минуту не нашлось праздных наблюдателей.
Ответ последовал незамедлительно. Огневая мощь пяти уцелевших линкоров вдвое превосходила силу базы, но благодаря прицелочной стрельбе погибшего сержанта Мааса бахтеры красовались у земных батарей как на ладони, а линкорам приходилось вслепую палить по секторам. Но все же перед майором замигал красный огонек – попадание по пятой батарее. И великим облегчением явился голос лейтенанта Джина:
– Мазилы!
– Живы?
– Отчасти. Орудия левого фланга – вдребезги. Но кое-что осталось, процентов двадцать штатной мощности.
– Бейте чем есть по пятой волне десанта.
– Есть пятому бить по пятой! – голос лейтенанта искрился весельем. Не каждый день удается сбить вражеский линкор и остаться при этом в живых.
«Ну, когда же заговорят батареи, накапливающие заряд?»
Линкоры ведут беспорядочную стрельбу, пока ни в кого не попали, но это вопрос времени. И уцелевшие остатки десанта падают на планету. Киберы не понимают, что битва уже проиграна, их дело – стрелять.
Канониры трех батарей договариваются, кто по какому линкору будет стрелять. С этим они разберутся без начальственного вмешательства, майору остается сидеть и ждать.
На секунду Перкин включил волну наземных служб.
– Куда, идиот? – кричал капитан. – Назад!
«Это он своих честит или пытается командовать вражескими киберами?»
И тут три батареи одномоментно и беззвучно «бабахнули».
Недаром Перкин натаскивал подчиненных на борьбу не только с новейшими придумками бахтеров, но и на сто лет как забытое уничтожение броненосных звездолетов.
Если ответный залп и был, он пошел мимо. Два уцелевших линкора попытались бежать – во всяком случае, приборы показали, что они тормозят, но законы инерции действуют и на бахтеров, скрыться линкоры не сумели.
– Третий – по облакам, остальные – добивайте гадов, чтобы никто не ушел!
На земле еще гремели взрывы, нерассуждающие киберы шли в самоубийственную атаку, но ими было некому управлять, а значит, сражение закончилось, база в очередной раз отстояла себя.
Майор Перкин прикидывал потери, составляя в уме донесение в штаб. Особо обдумывал, что потребует у интендантской службы, чтобы орбитальные батареи не оставались неприкрытыми. Пусть снабженцы повертятся. Что-что, а снабжение базы всегда было на высоте.
Штабной бункер вновь ощутимо тряхнуло. Надо же, вражеские железяки еще додираются и даже умудряются попадать. Хотелось бы поглядеть на того, кто их конструировал и строил. Полтораста лет идет война на уничтожение, но еще никто не видел живого или хотя бы мертвого бахтера. Живую силу бахтеры берегут, но в плен не сдаются, предпочитая смерть. Зато сегодняшнее сражение запомнится им надолго. Трудно оценить размеры команд на уничтоженных линкорах, но, всяко дело, не маленькие. Следующая попытка сокрушить базу будет не скоро.
– Атака отбита, – прозвучал голос капитана Йорка. – Основные силы десанта уничтожены. Приступаю к прочесыванию местности.
– Сколько времени займет зачистка?
– Минимум три часа. У меня осталось мало боевых роботов.
– Но люди целы?