– Люди целы.
Майор вспомнил расчет первой батареи – сержанта Мааса и младшего сержанта Колина – и вздохнул. Стократ заплатили бахтеры за гибель двух солдат, но ребят все равно не вернуть.
Вживе майор Перкин увиделся с Йорком все в том же механическом баре, где они сидели перед атакой. Выглядел капитан неважно. Багровые круги под глазами занимали едва не пол-лица.
– Что с вами?
– Ай, ерунда! – капитан отмахнулся и сел за столик.
Повышенная готовность была отменена, но робот-официант по умолчанию принес сливовый сок майору и что-то газированное капитану.
– И все-таки, – майор был педантом и вопросов своих не забывал, – что у вас с лицом? И кстати, кого вы там идиотами честили?
– Честил рядового Симонса. Он был в первой линии обороны, держался хорошо, но, когда всех андроидов под его управлением пожгли, схватился за лучемет и пошел в контратаку самолично, в натуре.
– Жив?
– Живехонек. Мне пришлось со своего командного пункта защитное поле снимать, чтобы его прикрыть. В результате я очень удачно получил по куполу бризантным зарядом. Бронеколпак выдержал, но внутри все посыпалось мне на голову: лампы, воздуховоды – короче, вся система жизнеобеспечения. Хорошо, что я, как велит устав, был в бронекостюме, а то бы башку точно пробило. А так легко отделался.
– Понятно… – протянул майор. – Рядовому Симонсу за несвоевременный героизм – трое суток ареста. А вы допивайте свой лимонад и немедленно отправляйтесь в медотсек. Бронекостюм – дело хорошее, но у вас явно сотрясение мозга.
– Ерунда это, – повторил капитан. – Пройдет через пару дней.
– Прежде всего пусть медики займутся делом. А то в условиях современной войны им только и остается, что друг другу почечуй лечить. Кроме того, пусть оформят контузию. Я мог бы представить вас за этот бой к ордену, но вы знаете, куда в штабе девают мои представления. А нашивку за ранение вы получите автоматически. Знаете, какая это редкая штука? У меня, например, такой нашивки нет. Гарнизонные служаки с внутренних планет будут кипятком писать от зависти при виде такого отличия.
– Знаете, майор, – произнес капитан Йорк, – я пока обожду писать рапорт о переводе на внутренние планеты. Не знаю, что бахтерам нужно от нашей базы, но отдавать им это я не намерен.
Голландский сыр
– На этот раз он летит к Земле.
Так просто и буднично сказать о наступлении конца света…
Андреас вглядывался в невыразительную физиономию Клима, надеясь… на что? Такими вещами не шутят, особенно Клим, который вообще не склонен шутить.
– И Луна не прикроет? – зачем-то спросил Андреас, хотя и понимал, что именно эта надежда была отброшена только что.
– И Луна…
Дальше они молчали, лишь потрескивал эфир. На Земле так дают знать о себе далекие грозы, а здесь вскрикивают, соударяясь, частицы пыли. Микроскопические катаклизмы, которые люди со своего высока называют электризацией.
– Нам что-нибудь велено?
– Ничего. Штатный режим. Кошелку мы дотащить успеваем, а там переходим в распоряжение штаба.
– Щит будем ставить?
– Не знаю. Там и без нас народу полно. Скорей всего, в резерве будем отдыхать.
Андреас скрипнул зубами и промолчал. Казалось бы, чего злиться: все заранее известно, рассчитано, роли распределены… Но едва давно ожидаемая беда придвинулась вплотную, немедля захотелось рвануться, что-то изменить, переделать.
Строго говоря, бедствие началось больше шестидесяти лет назад, когда не только Андреаса и Клима, но и их родителей на свете не было. Чужой корабль был замечен на самой границе Солнечной системы. Исследовательский гравилет «Подводник», обнаруживший гостя, стал первой его жертвой. Экипаж сообщил, что объект явно искусственный, затем связь прервалась, а еще через несколько часов наблюдатели заметили вспышку там, где должен был находиться «Подводник». Первые жертвы в пока еще не слишком длинном списке жертв.
К пришельцу немедленно отправилась специально оснащенная экспедиция. Эти вели себя осторожнее, и дело обошлось без погибших. Экипажи остановились задолго до того порога, на котором исчезла связь с «Подводником», после чего в ход пошли беспилотные зонды. Довольно быстро была установлена зона, за которой исчезает связь, и выяснено расстояние, на котором всякий приблизившийся объект бывает уничтожен. После этого делом техники было отправлять исследовательские зонды так, чтобы связь с ними терялась, но некоторое время спустя они, подчиняясь простейшим законам, вылетали в свободное пространство, не превратившись в щепотку фотонов.
Результаты оказались неожиданно неприятными. Аппарат, побывавший в мертвой зоне, и возвращался оттуда мертвым. Все источники питания оказывались разряженными, организмы, включая самые примитивные, возвращались неживыми. Практически никакой информации зонды, побывавшие в зоне молчания, не принесли.
Постепенно исследователи утверждались во мнении, что корабль пуст и дрейфует сам по себе, никем не управляемый. Тогда же пришельца первый раз попытались остановить. Три мощных гравилета, держась от опасного места на почтительном расстоянии, растянули на его пути гравитационный гамак. Так удавалось остановить и оттранспортировать куда угодно астероид средних размеров. Собственно, буксировщики и были созданы для этой цели, а навстречу пришельцу их бросили, надеясь задержать корабль в Солнечной системе, которую, по первым расчетам, он должен был покинуть через пару лет.
Буксировщики выстроились треугольником, приготовившись тормозить пришельца, когда он попадет в ловушку. Даже если пришелец в ловушку и попал, он никак не показал, что заметил это. Генераторы на буксирах продолжали работать на полную мощь, но поле, ими создаваемое, исказилось нелепым образом, открыв чужому кораблю широкий проход. И в дальнейшем на все попытки воздействия на расстоянии чужой корабль отвечал подобным образом. Поля искажались, излучения не затрагивали его. Чужак невредимым скользил в пространстве, не замечая ни людей, ни их усилий.
Ученые слюнки глотали, предвкушая, сколько открытий сулит им более близкое знакомство с мертвым кораблем. А мертвый корабль тем временем доказал, что если он и мертв, то не вполне.
Орбиты внешних планет Летучий Голландец (такое название закрепилось за чужаком к этому моменту) преодолел благополучно; газовые гиганты находились далеко от его пути. А вот в зону притяжения Марса он попал. И что-то в гравитационном поле планеты ему не понравилось, потому что отреагировал он на него неожиданно и агрессивно. Звездолет должен был пройти на достаточно большом расстоянии от Марса, лишь слегка изменив траекторию движения, но вместо этого он резко и совершенно осмысленно развернулся в сторону планеты и, выйдя на круговую орбиту, выстрелил.
То, что у Голландца есть еще и главный калибр, а не только орудия, рассчитанные на уничтожение малых космических тел, явилось неприятной новостью. Конечно, пучок антипротонов планету уничтожить не смог, частицы в массе своей проаннигилировали еще в атмосфере, тем не менее эффект от выстрела превзошел все ожидания. Взрыв был так силен, что на каменистом лике планеты появился шрам длиной без малого полсотни километров и шириной около полутора километров. Глубина новоявленного каньона по грубым оценкам также приближалась к полутора километрам.
Хотя непосредственно под удар никто из людей не попал, список жертв увеличился многократно. Две исследовательские станции были сметены сразу, на остальных тоже имелись жертвы. Космопорт, традиционно расположенный на Большом Сырте, удалось эвакуировать с трудом и в самые последние часы.
Миллиарды тонн грунта, в одно мгновение превращенные в плазму и мельчайшую пыль, возмутили редкую марсианскую атмосферу. Выброс пыли на орбиту был так велик, что планета украсилась ярким, издалека видимым кольцом. Высадка на поверхность взбесившейся планеты превратилась в серьезную проблему, а для исследования Голландского каньона пришлось использовать оборудование, предназначенное для отправки на Сатурн.
Тогда же были сделаны расчеты, что произошло бы, случись роковой выстрел не по Марсу, а по Земле. Результаты разнились на полпорядка, но сходились в одном: жить после этого на Земле будет нельзя. Даже если удар придется на океан, выброс энергии будет таким, что никакому землетрясению не под силу. А уж если аннигиляция произойдет над сушей, то в небеса окажется поднято такое количество мельчайшей пыли, что ядерная зима будет обеспечена безо всяких атомных взрывов.
Не успело человечество облегченно перевести дух и отереть пот ужаса, как Летучий Голландец преподнес новый сюрприз. Совершив оборот вокруг раненого Марса, он быстро перестроился и, выйдя на кометную орбиту, меланхолично отправился прочь из Солнечной системы.
Разумеется, больше его ни на минуту не теряли из виду. Корабли сопровождения двигались параллельным курсом, стараясь понять природу недоброго гостя. Летучий Голландец уходил, лениво отстреливаясь от зондов и не обращая внимания на те объекты, что держались на почтительном расстоянии. А через несколько лет, когда люди начали понемногу успокаиваться, пришелец вновь совершил вираж и устремился навстречу Солнцу.
Теперь уже с ним не носились что с писаной торбой, а попросту старались уничтожить. Ядерные заряды, попавшие в зону молчания, не взрывались, а взорванные на расстоянии не причиняли пришельцу вреда. Лазеры, пучки ионов, гравитационные удары – все это словно не существовало для Голландца. Он степенно двигался, притворяясь кометой, хотя никого уже не мог обмануть.
Очень быстро было посчитано, что на этот раз Голландец попадет в сферу притяжения Юпитера. Тут же последовали заявления, что аннигиляция антипротонов может вызвать термоядерную реакцию в газовом гиганте, и наша недоделанная звезда, как иной раз называют Юпитер, ненадолго вспыхнет как настоящее солнце и выжжет в Солнечной системе все и вся.
По счастью, ничего подобного не произошло. Атмосфера вскипела, но в целом газовый гигант равнодушно вынес экзекуцию. А неуязвимый Летучий Голландец развернулся и ушел за орбиту Плутона. Там он через несколько лет начал новый разворот и на этот раз направился к Земле.