Мама книг не покупала ни себе, ни тем более Урбану. Лишь однажды купила пару комиксов, которые поначалу называла на модный манер виммельбухами. Где она разжилась этим словесным монстром, мама сама не могла сказать, там более что через день она уродское слово забыла и говорила просто «книжечка».
Когда в доме появлялись книжки, мама была недовольна.
– Что ты ему это даришь? – недоумевала она. – Ему же четырех лет не исполнилось, он читать не умеет.
«Умею», – хотел сказать Урбан, но промолчал, поскольку молчание – золото, а в ту пору он еще надеялся золотом разжиться.
– Что ты, он же умный мальчик, – возражала знакомая.
– Ежели какую пакость матери учинить, так он умный, – возражала мама, – а в остальном – дурачок дурачком.
– Ну, зачем же так? – Доброй тете очень хотелось похвалить Урбана. – Вот мы сейчас почитаем книжку… Урбик, скажи, что тут нарисовано?
– Баба деда потя-потя! – нарочно коверкая слова, ответил Урбан.
– И как это прикажешь понимать? – голосом, исполненным сарказма, спросила мама.
– Все понятно, – возразила добрая. – Бабка за дедку, тянут-потянут…
– Тебе бы переводчицей работать, – сказала мама.
– Ты не ехидничай. Я бы справилась. Давай, Урбик, эту книжку почитаем. Что тут нарисовано?
– Катися Ковобок, катися, – просюсюкал Урбан.
– Молодец, замечательно читаешь! А лиса что сделала?
– Ам! И съела.
– Правильно. Съела Колобка. А ты бы хотел такого Колобка съесть: на сметане замешенного, в масле пряженого? Вкусный, наверно, Колобок…
– Вот еще… – не выдержал Урбан. – Он по грязной земле катался. Там микробов полно. Мама говорит, что с земли есть смертельно опасно.
Мама ажно позеленела, но возразить ничего не могла, ибо в данном случае устами младенца глаголала истина. Знакомая тетя тоже была в шоке.
На том и закончился урок чтения.
Настоящие знания Урбан находил в интернете. Конечно, ни у мамы, ни тем более у Урбана не было компьютера, но зато у мамы был смартфон, с помощью которого в интернет можно было выходить, о чем мама не догадывалась. Смартфон был для нее просто телефоном, а когда мама уходила заниматься шопингом, то ставила смартфон на зарядку, потому что в магазине она с подругами не беседовала. К несчастью, поначалу она брала Урбана с собой и, усадив в тележку для товаров, возила по всем отделам, как будто собиралась его купить.
Сидеть в тележке – может ли быть что бессмысленней и позорнее? И все же Урбан нашел выход, точнее, его подсказал отвратительный, крикливый мальчишка. Так же, как Урбан, он разъезжал в тележке, хотя ему было по меньшей мере пять лет. И это дитятко, перегнувшись набок, хватало с полок все, до чего могло дотянуться, и дико вопило, когда родители пытались схваченное вернуть на место.
Опыт был усвоен мгновенно, но применил его Урбан лишь во время следующего похода в торговый центр. Дрыгать ногами и биться в падучей он не стал, оставив этот прием до лучших времен, но голосил так отчаянно: «Дай-дай-дай!.. Хочу!!!» – что разогнал из отдела всех покупателей.
Нормальный человек усваивает урок с первого-второго раза, тугодум – с трех раз, идиоту порой мало и семи. Мама идиоткой не была, после четырех истерик она перестала брать Урбана на шопинг. А смартфон во время экскурсий в торговый центр мама оставляла на зарядке, потому что не могла совмещать сразу два удовольствия: поход в магазин и долгие разговоры с приятельницами. Конечно, она недоумевала, почему аккумулятор в смартфоне так быстро садится и куда улетают деньги со счета, но серьезного расследования не проводила. Урбану такое положение вещей позволяло и учиться, и работать.
В скором времени он сумел разжиться вожделенной медью.
У мамы был электроутюг. Старый, еще доурбановых времен. Каждый раз, когда по телевизору показывали рекламу современных утюгов, мама вздыхала, что старый утюг исправно работает, и поэтому нельзя купить новый. В конце концов Урбан решил помочь маме, и старый утюг испортился. Мама заохала и тут же побежала в электротовары за новым утюгом. К тому времени, когда она вернулась с покупкой, старый утюг лишился трехжильного шнура, а заодно и вилки, которой Урбан пока не нашел применения, но на всякий случай припрятал.
Недостачи мама не заметила, а сын в это время ползал на четвереньках по ковру и самозабвенно гудел:
– Ту-ту!
Покалеченный утюг изображал пароход, а ковер – море.
– Немедленно брось гадость! Это мусор, его надо выбросить!
– Ту-ту! Это мой пароходик!
– Это электрический утюг, к тому же неисправный! Трогать его смертельно опасно, электричество может тебя убить! – закричала мама, не замечая, что утюг уже лишился вилки и провода, так что в розетку его не включить. – Дай его сюда!
Урбан вцепился в драгоценный утюг, но мама с легкостью вырвала его из рук сына.
Именно на этот случай Урбан сберегал свой решительный прием. Он повалился на пол, благо что и без того был на четвереньках, задрыгал ногами и завопил так, что в соседних квартирах было слышно:
– Да-ай! Это мой паровозик! Дай-дай-дай!
– Ты что, сдурел? На кой тебе эта дрянь?
– Дай-дай-дай! Убивают!..
Ведь эти вопли слышны на лестнице и в соседней однушке, где живет активная пенсионерка Марья Алексевна. Слух у старухи острейший, а способность разносить сплетни превышает все мыслимые пределы.
– Черт с тобой, идиот! Играйся со своим утюгом.
– Ту-ту! – немедленно возгласил Урбан, и утюг вновь принялся бороздить просторы ковра.
Теперь у Урбана было все потребное для окончания работы, в том числе драгоценная нихромовая спираль, скрывавшаяся внутри с боем отбитого утюга. Без спирали можно построить любую установку, но сам ты останешься здоровяком в коротких штанишках, а внутрь готового аппарата можно будет запустить разве что таракана. А спираль, да еще нихромовая… в общем, кто строил телепортаторы, минимизаторы или внепространственные корабли, тот понимает.
Собрать задуманный аппарат – полдела, тут Урбан был уверен в успехе. Но оставалась последняя трудность: перед запуском надо поговорить с мамой.
Мама была очень занятым человеком. Ей приходилось посещать службу – это вроде детского садика, в котором маялся Урбан. Остаток жизни она тратила на хождение по шопингу, телефонные разговоры с приятельницами и сидение перед телевизором, где специально для нее гоняли бесконечные сериалы. На сына времени просто не оставалось. А поговорить с мамой Урбан считал необходимым. Такие вещи находятся за пределами запретов – настоящих или тех, что строго-настрого.
Время для разговора Урбан выбрал позднее. Закончился последний сериал, мама выключила телевизор и обнаружила, что Урбан стоит рядом.
– Ты почему не спишь? Немедленно в постель!
– Подожди минуту. У меня вопрос.
– Какие еще вопросы? Спать без разговоров!
– Я хочу знать: зачем я тебе нужен?
– Что за глупости тебе приснились?
– Ты говоришь, что я должен не баловаться, не огорчать тебя, не поднимать ничего с земли, не подходить к опасным собакам, не капризничать за обедом, даже если дают тушеную морковку. Но все это станет не делаться, даже если меня не будет. Так зачем я нужен?
– Чтобы не задавать дурацких вопросов. Понял? Теперь марш спать!
– Понял. Здесь тоже главное слово: «не». Спокойной ночи, мамочка.
Наступило субботнее утро, когда можно поспать подольше и прошвырнуться в «Стокманн» на выставку новинок моды – не за покупками, конечно: там такие цены, что не подступишься, но позырить никто не запретит. Короче, день обещал быть насыщенным и интересным.
Дверь на лоджию была не закрыта, по ногам дуло. Опять Урбан шастал куда не следует. Придется ему сделать выволочку.
В детской никого не было, расхристанная постель раздражала взгляд смятым одеялом. Большой парень, пора бы научиться самому застилать кровать. Сам небось засел в туалете. Что матери с утра тоже надо, не подумал или, наоборот, подумал и нарочно сидит.
– Урбан, ты там в унитаз не провалился?
Не отвечает. Тоже взял манеру: не реагировать на материнские слова.
В раздражении дернула дверь туалета.
Никого.
Заглянула в ванную.
Пусто.
На кухне тоже ни души, да и не разрешается неслуху хозяйничать на кухне.
Неужто опять на лоджию полез? Недаром там дверь открыта…
На первый взгляд на лоджии пустота и порядок, но, если принюхаться, чувствуется запах бензина и духов. Значит, этот паразит лазает в ее косметичку или по меньшей мере хозяйничает на туалетном столике. Ну, это ему с рук не сойдет!
– Урбан, куда ты затихарился? Мне что, за тобой под кровать лезть?
Ответа не было. Зато вдруг зазвучал выключенный телевизор. Песенка, которая за один вечер так навязла в зубах, что Урбан даже не особо был наказан, когда раскурочил поющего Чебурашку. Теперь песенка лилась из выключенного телевизора.
– Я был когда-то странной игрушкой безымянной…
Засветилась заставка с нелепой картинкой из неясно зачем купленного виммельбуха.
– Что это? Как? Урбан, немедленно прекрати, я кому говорю!
Заставка, мигнув, исчезла, на экране появился Урбан.
– Доброе утро, мама! Ты не волнуйся, я просто от тебя улетел. Дома уже дышать нечем, ты даже форточку открывать запрещаешь, а я нашел планету, где куча смертельных опасностей, но зато можно легко дышать. Есть такая звезда: Пси Средней Медведицы, и у нее замечательная планета. Ее покуда не открыли, поэтому у нее нет имени. Совсем как у меня, ведь у меня тоже нет имени. Сама посуди, можно ли ребенка называть Урбаном? Знаешь, как мальчишки в садике меня звали? Урбан-Чурбан! Но больше так не будет. Когда я найду свое настоящее имя, я, может быть, вернусь на Землю и навещу тебя. Ты, главное, не переживай. Ты же сама говорила, что я тебе нужен с частицей «не». Теперь я такой, как ты хотела: не балуюсь, не капризничаю, не задаю глупых вопросов. А если тебе все-таки станет скучно, купи вместо меня какую-нибудь другую игрушку. Она тебя развлечет.