Команда у Брундитича была собрана самая разношерстная. Объединяло ее то, что члены команды, все до одного, были законченными негодяями.
Выражение «все до одного» подразумевает, что кто-то один негодяем может не быть. Этот один – прославленный в сонме галактик головорез Дырошубов. Всякий раз, когда «Ужас Вселенной» нападал на пролетающих, Дырошубов оказывался смертельно пьян и негодяйство свое проявить не мог.
Остальные злодействовали каждый по-своему, что и неудивительно для такого экипажа.
Вооружения на судне было больше, чем можно представить. Самопалы всех видов и калибров, начиная с телепатической глушилки и кончая такими орудиями, что ни на каком линкоре не сыщешь. Оружейника на «Ужасе Вселенной» не было, отчего весь могучий арсенал был проржавевшим и изломанным до последней степени. Из такого и захочешь – не выстрелишь. Лишь однажды, когда Брундитич, находясь в самом мирном расположении духа, вздумал выпить чашечку кофе по-венериански и нажал нужную кнопку кофейного автомата, в ответ грохнула планетарная пушка. Выстрел в щебень разнес некстати подвернувшийся планетоид, впрочем, необитаемый.
Больше Брундитич кофе не пил. Не пиратское это дело.
По торговым судам Брундитич тем более не стрелял. Вольному пирату нужна добыча, а не обломки каботажного флота.
Из-за этого до обидного многим беззащитным грузовозам под управлением безоружного гражданского экипажа удавалось скрыться. Едва абордажная команда приготовится приступить к грабежу и убийствам, как головной компьютер пиратского судна вместо того, чтобы вскрывать обшивку торговца, разражается матерной тирадой, отключает абордажные магнитокрючья и объявляет переучет винтов и гаек, которых вечно оказывалась недостача. Головорезы ревут от ярости, а негоциант, не веря свалившемуся счастью, отползает на самой малой скорости.
Последнее время неудачи преследовали «Ужас Вселенной» с упорством полицейского крейсера. Дошло до того, что Брундитич распорядился перед каждой атакой выдавать злодею Дырошубову двойную норму рома, тройную кальвадоса и пятикратную граппы, но даже это вернейшее средство не помогало.
В этот раз на пиратский зубок попался маленький, но на редкость аккуратный кораблик. Размерами он походил на прогулочную яхту, но при виде пиратов даже не пытался бежать, а принялся предлагать какие-то услуги.
Потребные услуги Брундитич привык брать сам, отнимая их силой, но тут и двигатели у жертвы выключены, и люк гостеприимно распахнут. Как такого брать на абордаж? Разбойники тем не менее привычно взревели и ринулись на штурм. Сопротивления они не встретили, команда захваченного кораблика оказалась безоружной. Коротышки, составлявшие команду микрокорабля, были настолько беззащитны, что резать их ни у кого рука не поднялась. Дырошубов, возможно, и отыгрался бы на пленниках, но он спал, и храп его сотрясал «Ужас Вселенной», а также пространство на протяжении пятнадцати астрономических единиц в любом направлении.
Космолетчиков согнали в кают-компанию их лодчонки, а агрессор занялся грабежом. Очень скоро оказалось, что грабить нечего. Отсеки оказались забиты приборами и инструментами неясного назначения, причем все они активно использовались, и значит, не были предназначены для продажи.
– Как это понимать? – возмутился Брундитич. – Чем вы вообще занимаетесь в космосе?
– Мы ремонтная бригада, – ответил один из коротышек. – Чиним все, что может сломаться на земле и в небе.
– И что же, – нехорошо усмехнувшись, спросил Брундитич, – сможете вы, скажем, исправить оборудование камбуза, чтобы он варил пивной суп, а не пудру для ваших хвостов?
И хотя хвостов у коротышек не было и в помине, но их бригадир, вздев многопалую ручонку, решительно объявил:
– Это для нас как шесть пальцев об асфальт!
Через полчаса разбойная команда – даже часовые, выставленные караулить ремонтников, – наслаждалась пивным супом, ростбифом в красном вине и пьяной вишней в шоколаде.
– Что еще можете починить? – сыто икнув, спросил Брундитич.
– Все!
– Валяйте!
Как известно, после сытного обеда полагается тихий час. Но для космических пиратов закон не писан. Послеобеденный отдых у них был не тихим, а до жути громким. Храп отобедавших сотрясал межзвездный вакуум уже не на десятки астрономических единиц, а на сотни парсек вокруг.
Зато ремонтники, дорвавшиеся до любимого дела, отдыхать не собирались. Никогда прежде им не доставалась столь изломанная развалина. Во всей метагалактике не нашлось бы мастерской, где могли бы повторить чудеса, вытворяемые шестипалыми коротышками. Вскоре «Ужас Вселенной» засиял пуще нового. Все приборы были отлажены, орудия начищены. Ни единой заплаты или пробоины не виднелось на обшивке. А уж что творилось в каютах, рубке и кают-компании, не мог бы сказать даже видавший это на личном экране. Говорят, будто в одной далекой метагалактике все пиратские корабли выглядят так же щеголевато, но мало ли кто, где и о чем говорит. У них там одно, а у нас совершенно другое.
Брундитича призвал к жизни вопль Дырошубова, который традиционно напился и уснул еще прежде нападения на корабль ремонтников, зато и продрал глаза прежде всех.
– Полундра! – орал головорез. – Фараоны захватили корабль! Мы в плену!..
– Ты чего взбредил? – в тон Дырошубову возопил Брундитич. – С чего ты решил, будто мы в тюряге?
– Соображать надо. Только на зоне может быть такая чистота и порядок.
– Ты, я вижу, умен не по годам, а по месяцам. Захват ремонтников и вовсе проспал. А мы их тем временем в плен взяли. И чтобы ты ни одного коротышки пальцем не смел тронуть!
– Я пальцем никого не трогаю. Только секирой.
– Ничем не трогай. Я уже все решил. Шестипалые будут у нас авральной командой: стюардами, слугами, уборщиками и механиками. А слуг убивать нельзя, их можно только наказывать.
– Это по-нашему! Уж я им придумаю наказаниев. Говоришь, у них пальцев много? Вот, за каждую провинность буду палец отрубать. Они у меня косого взгляда бросить не посмеют.
– Но-но! Так мы без слуг останемся. Куда они годны будут, беспалые? Нет уж, пальцы трогать не следует. Непокорным станем урезать языки… или чем они там болтают.
– Точно! Языки резать еще лучше, чем пальцы!
– Но наказания буду назначать я, а ты только исполнять.
– Эх, капитан, тебе бы с такой любовью к дисциплине старшим помощником на линкоре служить.
– Когда я стану адмиралом, ты у меня каждый день будешь гальюн драить. А пока пошли смотреть, чем наши пленники развлекаются.
Оказалось, что шестипалые никак не развлекаются. Корабельный карцер был пуст, в грузовых отсеках никто не заперт. Оно и неудивительно: ведь когда Брундитич и вся его банда так беспечно дрыхли, пленники воспользовались свободой, взявшись чинить все, что попадет в их шестипалые руки. В результате «Ужас Вселенной» начал внушать ужас своим хозяевам. Все сияло чистотой и исправностью. А на таких прелестных кораблях карцера быть не должно.
Одно дело – вкушать за обедом пивной суп, совсем иное – управлять абсолютно исправным галактолетом. При взгляде на такой порядок хочется его рушить и ломать, а не управлять им.
– Полундра! – воскричал Брундитич. – Свистать всех сюда!
Единственным, что по-прежнему оставалось неисправным на «Ужасе Вселенной», была его ужасная команда. Мучимые похмельем пираты с трудом собрались на зов.
– Искать! – приказал Брундитич. – Где они попрятались? Сбежать они никак не могли: их шлюпку я передал нашим ремонтным роботам, а эти железяки умеют только разбирать добычу на запчасти и металлолом.
– Найдем! – пообещал Дырошубов. – И урежем языки и все, что у них вместо языков имеется.
Богохульствуя, пограбливая и портя починенное, пиратская команда ринулась по звездоходу, ставшему для них совершенно незнакомым. Шестипалых коротышек не было нигде. Зато в командной рубке, куда не преминул заглянуть Брундитич, обнаружился непонятный предмет: тончайшая белая пластинка, испещренная таинственными знаками.
Собралась вся команда. Джентльмены удачи чесали затылки, но что за артефакт подброшен в командную рубку, сказать не могли. Лишь Плюгавый Херц, общавшийся некогда с провинциальной аристократией, объявил, что им подбросили пипифакс. Что такое пипифакс тем более никто не знал, но Плюгавому Херцу на всякий случай дали по шее, чтобы не произносил таких слов в приличном обществе. Но и это не помогло продвинуться в познании единственной улики.
Брундитич обвел банду нехорошим взглядом и очень тихим и оттого особо страшным голосом произнес:
– Предпоследний раз спрашиваю: что это за штука и зачем она здесь? Кто ответит?
– Если мне будет позволено говорить, то я мог бы разрешить ваш вопрос, – раздался мелодичный голос.
Пираты вздрогнули. Голос был незнаком, но главное, что и как он сказал. На всяком межгалактическом драндулете установлен корабельный мозг, который умеет разговаривать, если у него не отбить это умение. Считалось, что мозг, некогда внедренный в «Ужас Вселенной», говорить умеет, но умение это ограничивалось способностью виртуозно материться. И динамик у мозга был хриплый, под стать его лексике. А тут вдруг такое… Еще бы «извините» сказал.
– Валяй рассказывай, – приказал Брундитич, первым оправившийся от неожиданности.
– Перед вами лист целлюлозы, – лекторским тоном начал навигатор, – в просторечии называемый бумагой. Черные значки на поверхности бумаги – записка, несущая информацию, которую оставили вам ремонтники. Чтобы получить эту информацию, записку надо прочесть.
– Они что же, – фыркнул Брундитич, – думают, я читать умею? Эй, бездельники, кто из вас умеет читать по слогам и буквам?
– Шутишь, капитан… – отвечали джентльмены удачи.
– Я умею читать, – вновь встрял корабельный мозг.
– С каких это пор?
– С тех пор, как меня починили и внесли в меня множество новых знаний и умений.
– Ишь ты, умный какой. Читай, раз так.
– Глубокоуважаемые бандиты! – принялся декламировать навигатор…