— Ногги, что думают остальные члены «беспокойной команды» об этом?
Ногучи не стал делать вид, что он не понял.
— Они все поддерживают вас. Главное, чтобы вы справились.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Если, конечно, вы не станете заноситься и изображать из себя бог знает что, как некоторые. Не буду называть имен. — Затем оператор добавил: — Может быть, Ковак не очень приветствует ваше назначение. Ему впервые пришлось самому нести дежурство.
— Он злится?
— Не то чтобы очень. В любом случае, он знал, что это временно, ведь скоро новый переход. Он не станет мешать вам и причинять беспокойство. Он честный игрок.
Макс сделал мысленное усилие, стараясь придумать, чем можно завоевать расположение Ковака. Ногучи и Джоунз занялись допплерскопом, снимали с него показания о звездах, находящихся по направлению вектора, проверяли полученные данные с помощью спектростеллографа и сравнивали все эти показания с эталонными пластинами из сейфа. Поначалу Макс помнил, что он здесь главный и должен давать распоряжения, но затем он так увлекся измерениями, что забыл об этом. Наконец Ногучи обратился к нему:
— Скоро десять часов, сэр. Пожалуй, мне пора сделать установку.
— Хм? Конечно, сделайте. — Он напомнил себе, что не следует помогать Ногги; у штурмана тоже есть свои прерогативы. Но он проверил установку, как это всегда делал Хендрикс, а Саймз делал редко, а Келли — иногда, в зависимости от того, кто делал установку.
После получения новых данных Макс разработал задачу на листке бумаги (поскольку у него было много времени) и зачитал ее Ногучи, сидящему за компьютером. Он сам нашел необходимые значения в справочнике, поскольку не было свободного человека, чтобы зачитать их вслух. Макс хорошо помнил эти значения, но выполнял указание Хендрикса не полагаться на свою память.
Получившийся результат обеспокоил его. Они «вышли из канвы». Ненамного, но разница была заметной. Он еще раз проверил данные, затем дал указания Ногучи снова решить ту же задачу, используя другие методы программирования. Результат получился тот же.
Вздохнув, он ввел поправку и хотел дать ее Хендриксу для подтверждения. Но астрогатор не обращал на него никакого внимания, он сидел за пультом, читая роман из корабельной библиотеки.
Макс принял решение. Он подошел к пульту и сказал:
— Извините, сэр. Мне необходимо на некоторое время занять ваше место.
Хендрикс, ничего не говоря, пересел на другое место. Макс сел за пульт и вызвал энергетическое отделение.
— Говорит дежурный офицер управления. Я собираюсь прибавить скорость в одиннадцать часов. Будьте наготове.
Хендрикс услышал его, но не подал виду. Макс ввел поправку и установил хронометр управления ровно на одиннадцать часов.
Незадолго до полудня появился Саймз. Макс уже сделал необходимые записи в бортовом журнале, взяв за образец записи, сделанные Ногучи, и подписался «М. Джоунз». Подумав, он добавил: «Дежурный офицер смены». Саймз подошел к доктору Хендриксу, отсалютовал и сказал:
— Готов принять смену, сэр.
За четыре часа Хендрикс произнес первую фразу:
— Макс дежурный.
Саймз изобразил на своем лице удивление, затем подошел к Максу.
— Готов тебя сменить.
Макс зачитал ему данные по местонахождению корабля, в то время как Саймз просматривал бортовой журнал и книгу приказов. Саймз перебил его, когда Макс сообщал ему менее второстепенные данные.
— О’кей. Смену принимаю. Убирайтесь из моей рубки, мистер.
К тому времени доктор Хендрикс уже вышел вниз. Макс покинул рубку.
Ногучи задержался на пороге лестницы. Он поймал взгляд Макса, понимающе улыбнулся и кивнул. Макс улыбнулся в ответ. Он хотел спросить его, не было ли отклонение в маршруте ловушкой для новичка, специально подстроенной Келли, но затем решил, что так не подобает поступать. Он сам сможет спросить у Келли или же вычислить это по бортовым записям.
— Спасибо, Ногги.
Следующее дежурство оказалось типичным только в том отношении, что доктор Хендрикс продолжал требовать, чтобы Макс сам был дежурным офицером. На этот раз он не молчал все время, но постоянно вел Макса, непрерывно обучая его, заставлял брать ориентиры и ставить задачи, как будто «Асгард» на самом деле готовился к переходу. Он не позволял Максу составлять программу на бумаге, но заставлял его представлять, что у него на это нет времени и — что данные должны быть немедленно введены в компьютер для обработки. Макс обливался потом, он держал рычаги дистанционного управления в обеих руках, а Хендрикс называл цифры. Астрогатор не переставал требовать от Макса скорости работы, но не в ущерб точности, так как любая ошибка была непростительна.
Один раз Макс возразил:
— Сэр, если вы позволите мне сразу вводить данные в компьютер, то я бы мог значительнее выиграть во времени. Я же помню эти таблицы.
— Когда у вас будет своя кабина управления, вы будете поступать так, как считаете нужным. А пока вы будете делать по-моему, — отрезал Хендрикс.
Иногда Хендрикс передавал контроль за работой Макса Келли. Главный оператор пользовался в таких случаях официальным языком:
«Я хотел бы предложить, сэр…» или «думаю, что я бы сделал это следующим образом, сэр…», но однажды он сорвался:
— Черт возьми, Макс! Никогда не дергай так за эту ручку!
Затем он начал извиняться. Макс усмехнулся.
— Шеф, наконец-то я почувствовал себя в своей тарелке. Спасибо.
Келли робко взглянул на него:
— Я устал. Думаю, мне не помешает выкурить сигарету.
Когда они отдыхали, Макс заметил, что Ланди был на приличном расстоянии от них, и спросил:
— Шеф, вы знаете больше, чем я когда-либо узнаю. Почему вы не попытались стать астрогатором? Неужели у вас никогда не было такой возможности?
Келли вдруг помрачнел.
— Один раз пытался, — сказал он. — Теперь я знаю свои слабые стороны.
Смутившись, Макс замолчал. После этого Келли начал всегда называть его по имени, когда они были наедине.
Макс не видел Сэма больше недели после того, как переселился на палубу «Би». Да и эта встреча была случайной; он наткнулся на него около офиса казначея.
— Сэм!
— Доброе утро, сэр! — Сэм вытянулся по стойке «смирно», широко улыбаясь.
— Ха! Иди ты!.. Как дела, Сэм?
— Неужели вы не ответите на, мое приветствие? В моей официальной должности я могу донести на вас, вы же знаете. Капитан очень щепетилен в вопросах корабельного этикета.
— Можешь стоять так, пока не одеревенеешь.
Сэм расслабился.
— Парень, я давно собирался подняться наверх и поздравить тебя, но ты все время на дежурстве. Должно быть, ты живешь в «беспокойной норе».
— Почти что. Послушай, я свободен сегодня вечером до полуночи. Давай я зайду навестить тебя?
— Нет, — ответил Сэм. — Я буду занят.
— Чем? Кто-нибудь собирается удрать из тюрьмы? Или, может быть, ты ожидаешь бунта на корабле?
— Парень, пойми меня правильно, — серьезно ответил Сэм, — но ты будь на своем конце корабля, а я буду на своем. Нет-нет, молчи и слушай. Я настолько горд за тебя, как будто бы я сам тебя изобрел. Но тебе нельзя водить дружбу ни с кем в отделении экипажа, даже с главным полицейским. Хотя бы пока.
— Кто узнает? Кому какое дело?
— Ты прекрасно знаешь, что Джиордано обязательно доложит Квинеру о том, что ты не умеешь себя вести как офицер, а старая лиса Квинер передаст это казначею. Послушай моего совета. Ты же знаешь, я не даю плохих советов.
Макс оставил эту мысль, хотя он очень хотел бы поболтать с Сэмом. Ему было необходимо рассказать ему, что капитан знает о подделке его документа, и он хотел посоветоваться с ним насчет дальнейших действий.
Вернувшись в свою комнату, Макс подумал о том, что, конечно, ничто не удерживает его от побега с корабля вместе с Сэмом на Новой Земле… только теперь, будучи офицером, он не смог себе этого даже представить.
Они приближались к первому переходу, в рубке управления перешли на дежурство через смену. Но по-прежнему доктор Хендрикс не выходил на дежурство, а Саймз и Джоунз сменяли друг друга. Астрогатор выходил на каждое дежурство с Максом, но требовал, чтобы он сам делал работу и нес полную ответственность. Макс обливался потом. Он понял, что практические задачи и теории — это не самое сложное; у него не было способа и времени, чтобы проверить решения. Он не должен был допускать ошибок, но всегда оставалось место сомнению.
Когда за сутки до перехода «беспокойная бригада» перешла на беспрерывное дежурство, Макс подумал, что доктор Хендрикс заменит его. Но он этого не сделал. Саймза заменили, да, но Макс оставался на месте астрогатора под строгим контролем со стороны доктора Хендрикса, который следил за каждым его шагом, но не вмешивался.
«Боже мой! — подумал Макс. — Неужели он позволит мне совершить переход? Я еще к этому не готов, пока не готов. Я не справлюсь». Но данные поступали очень быстро, и Максу не оставалось времени на беспокойство: ему приходилось непрерывно обрабатывать эти данные, получать ответы и принимать решения. И только за двадцать минут до перехода Хендрикс молча подвинул его в сторону и взял управление на себя. Макс все еще приходил в себя, когда они прорвались через аномалию в новое небо.
Последний подход и переход перед Альционом был во многом похож на второй. Перед ним была пара недель ненапряженных дежурств, возглавляемых Саймзом, Джоунзом и Коваком, в то время как Келли и Хендрикс отдыхали. Максу нравилось и на дежурстве, и на отдыхе. Во время дежурств он продолжал тренироваться, пытался достичь нечеловеческой скорости доктора Хендрикса. После дежурства он спал и приятно проводил время. Он больше не боялся салона, играл там в трехплоскостные шахматы с Элли, в то время как Чипси сидел у него на плече, давая советы. Элли за это время сумела убедить капитана Блейна, что Чипси, который так хорошо воспитан и имеет такие хорошие манеры (она обучила паучка говорить «Доброе утро, капитан» всегда, когда Он видел Блейна) и во всех отношениях очень цивилизован, нельзя заставлять жить в клетке.