— Правильно. Мистер Уолтер знает, что делает.
— Но что же все-таки случилось? Я слышал, ты там разбил несколько голов.
— Ерунда. Я бил не так уж сильно. Я видел корабли, на которых такая потасовка считалась здоровым упражнением для улучшения пищеварения. Некоторые парни испугались и нализались «огненной воды». Затем двое из них, с большими глотками и маленькими лбами, посчитали, что имеют право поговорить об этом с капитаном. А поскольку они бараны, они и пошли к нему всем стадом. Если бы они натолкнулись на офицера, он мог бы без труда завернуть их обратно. Но моему несчастному предшественнику довелось наскочить на них. Он потребовал, чтобы они разошлись. Они отказались. Боюсь, из него никудышный дипломат. Он закричал: «Эй, вы, бычьи рожи!» Ну, после этого все и началось.
— Но как ты там оказался? Ты пришел, чтобы помочь ему?
— Ну что ты! Я стоял на безопасном удалении, наслаждаясь зрелищем. Но тут я увидел шлепанцы мистера Уолтера, спускающегося по лестнице. Тут я вышел на сцену и сыграл самую яркую роль в потасовке. Макс, чтобы завоевать медаль, необходимо сперва убедиться, что на тебя смотрит генерал, и только потом действовать.
— Я почему-то и не подумал, что ты герой, — усмехнулся Макс.
— Упаси бог! Но это сработало. Мистер Уолтер послал за мной, отчитал меня, сказал мне, что я негодяй, вор и мерзавец… а потом вручил мне мою кокарду, чтобы я поддерживал порядок на нижних палубах. Я посмотрел ему в глаза честным взглядом и сказал, что буду стараться. И вот я здесь.
— Я ужасно рад за тебя, Сэм.
— Спасибо. Затем он посмотрел мне в глаза и сказал, что у него есть основания подозревать, — как будто он не знает! — что где-то на корабле есть самогонный аппарат. Он приказал мне отыскать его и выливать в сортир любое спиртное, какое я найду.
— И как это воспринял мистер Джи?
— Ну, мы с ним разобрали его аппарат и отнесли его по частям на склад, а затем укрыли там его припасы. Я настоятельно попросил его не касаться всего этого, пока корабль не выйдет из кризисного положения, и объяснил, что переломаю ему руки, если он смухлюет.
Макс усмехнулся.
— Ну, я рад, что ты снова в фаворе. Хорошо, что зашел сказать мне об этом. — Он зевнул. — Извини, Сэм, очень хочу спать.
— Я сейчас исчезну. Но я пришел не для этого. Я хотел спросить…
— О чем?
— Ты в последнее время видел шкипера?
Макс задумался.
— После перехода — нет. А что?
— И никто его не видел. Я думал, что он, может быть, проводит время в «беспокойной норе».
— Нет. Он и на обед в салон не приходит, по крайней мере, когда я там бываю.
— Он ест у себя в каюте. — Сэм встал. — Очень, очень интересно. Хм… Я бы не стал об этом трепаться, Макс.
Саймз был немногословен, когда Макс сменял его. После ссоры они не разговаривали друг с другом. Саймз делал вид, что Макса вообще не существует, и они лишь обменивались уставными фразами при сдаче смены. Капитан больше не приходил в рубку управления. Несколько раз Макс был готов спросить Келли о капитане, но каждый раз его что-то удерживало. Но по кораблю ходили слухи, что капитан болен, что у капитана кома, что Уолтер и корабельный врач освободили его от его обязанностей, что капитан постоянно сидит у себя за столом и пытается разработать новый замечательный способ, чтобы вернуть корабль туда, где он должен быть.
Теперь уже все знали, что корабль заблудился, но время для истерик прошло; пассажиры и экипаж были спокойны, и, казалось, все были согласны с тем, что вывести корабль на орбиту вокруг звезды солнечного типа, к которой они направлялись, — единственное разумное решение. Когда корабль приблизился к звезде, выяснилось, что у нее есть планеты, и хотя никто раньше не встречал звезду типа «G» без планет, все равно было приятно увидеть их на стереопластине.
Необходимо было выбрать между третьей, и четвертой планетой. Болометрические данные показали, что температура звезды немного выше 6000 градусов по шкале Кельвина, что соответствовало ее спектру. Это было не намного больше температуры земного солнца; расчет температур на третьей и четвертой планетах показал, что, вероятно, третья планета слишком жаркая, а четвертая слишком холодная. У обеих была атмосфера.
Быстрый автоматический спутник, облетевший обе планеты, решил дело. Болометр показал, что третья планета была слишком горячей и даже четвертая была тропической. У четвертой планеты была луна, которой не было у третьей — еще одно преимущество четвертой, поскольку она дала возможность, путем простых наблюдений за периодом ее обращения, рассчитать массу планеты; а зная массу и определив диаметр планеты с помощью приборов, уже легко было вычислить поверхностную гравитацию, подставив значения в классическую формулу Ньютона. Она составила 93 % земной нормали; маловато, если принять во внимание диаметр планеты — 10000 миль. Спектры абсорбции показали, что атмосфера состоит из кислорода и нескольких инертных газов.
Саймз с помощью Келли вывел корабль на круговую орбиту для детальных наблюдений. Макса, как и следовало ожидать, отстранили от маневров.
Капитан не пришел в рубку даже в этот раз.
Корабль завис на орбите, и люди в рубке и в салоне наблюдали за планетой, которая могла стать их домом. Именно в салоне Элли и удалось поймать Макса. Он почти не видел ее в дни перед переходом, поскольку был слишком занят и слишком уставал от напряженного графика; а после перехода он не хотел, чтобы у него выуживали информацию. Но как только корабль вышел на орбиту и двигатель был отключен, Саймз передал дежурства младшему персоналу и снова приказал Максу не появляться в рубке.
Макс не мог не залюбоваться незнакомой планетой. Он вошел в салон вместе с другими и стоял позади, задирая голову, когда почувствовал, как его схватили за руку.
— Где вы пропадали?
— Работал.
Он протянул руку и погладил Чипси, а паучок перепрыгнул ему на плечо и начал его обыскивать.
— Хм-м-м! Не работаете же вы все время? Вы знаете, что я за последнюю неделю послала в вашу комнату девять записок?
Макс знал. Он хранил их, но не отвечал ни строчкой.
— Извините, Элли.
— И он говорит «извините». Ну, хорошо, Макс, расскажите мне все о ней. — Она посмотрела на планету. — Как ее назвали? Там кто-нибудь живет? Где мы собираемся сесть? Когда мы собираемся сесть? Макс, разве вас это не волнует?
— Хм… Ее еще никак не назвали — мы зовем ее просто «планета» или «номер четыре». Келли хочет назвать ее «Хендрикс». Но Саймз против; мне кажется, он хочет назвать ее своим именем. Капитан, насколько мне известно, еще не давал никаких указаний по посадке.
— Ее надо назвать «Истина» или «Надежда» или как-нибудь в этом духе. Макс, а где капитан? Я уже несколько дней не видела старика.
— Он работает. Совершенно запарился. — Макс подумал о том, что эта отговорка, может быть, недалека от правды. — Что же касается жизни на этой планете, то до сих пор мы не обнаружили на ней ни городов, ни деревушек. Ничего похожего на цивилизацию.
— Что вы называете цивилизацией? Множество старых грязных городов?
Макс почесал затылок и усмехнулся.
— Вы меня правильно поняли. Но я действительно не представляю себе цивилизацию без городов.
— Почему бы и нет? Города есть у пчел, у муравьев — но их нельзя назвать цивилизованными. Я могу представить себе чудесную цивилизацию, которая сидит на деревьях, поет песни и думает о чем-нибудь красивом.
— Вы хотели бы в такую цивилизацию?
— Нет, я бы там со скуки умерла. Но я могу представить себе такую цивилизацию, правда? Вы не сказали, когда мы приземлимся.
— Я не знаю. Когда они решат, что это безопасно.
— Я бы хотела, чтобы они поспешили. Правда, это заманчиво? Чувствуешь себя Робинзоном Крузо или как швейцарская семья Робинзона — я все время их путаю. Или как первые люди на Венере.
— Они погибли.
— Да, погибли. Но мы не погибнем на… — Она указала рукой на зелено-голубой и облачно-белый шар. — …На… хм… я хочу назвать ее «Милосердие», потому что она на него похожа.
— Элли, неужели вы не понимаете, что это серьезно? — Он снизил голос, чтобы не испугать остальных. — Это не пикник. Если это место окажется непригодным для жизни, то наши дела очень плохи. — Послушайте, только не повторяйте никому, что я скажу, и не ссылайтесь на меня. Но мне кажется, что вряд ли кто-нибудь из нас сможет вернуться домой.
Она мгновенно посерьезнела, но потом пожала плечами и улыбнулась.
— А мне не страшно. Конечно, я хотела бы вернуться домой… но «Милосердие» хорошо примет нас. Я это знаю.
Макс промолчал.
Глава 16«Лет сто, а то и больше…»
«Асгард» совершил посадку на Милосердие на следующий день. Название планеты было дано благодаря усилиям Элдрет, которая часто повторяла его в разговорах с экипажем и пассажирами, делая вид, что это официальное название планеты.
Когда было сообщено, что посадка произойдет в полдень по корабельному времени, Макс направился в рубку управления, считая, что его право — находиться там. Саймз бросил на него недовольный взгляд, но ничего не сказал, поскольку в рубке был капитан Блейн.
Макс был поражен его видом. Казалось, после неудачного перехода капитан постарел лет на десять — пятнадцать. На его обычно бодром лице лежал отпечаток усталости. Макс видел раньше такое выражение на мордах лошадей, которые были слишком стары для работы, но продолжали трудиться — голова опущена, глаза печальные, пассивная готовность к любому удару судьбы. Даже щеки его как-то обвисли, будто он не ел несколько дней или недель. Казалось, его мало волновало то, что происходит вокруг.
За время маневра он произнес только одну фразу. Когда хронометр показал полдень, Саймз, сидевший за пультом, выпрямился и взглянул на шкипера. Блейн поднял голову и хриплым голосом проговорил:
— Совершайте посадку, мистер.
Имперский военный корабль, приземляясь в незнакомом месте, как правило сперва сбрасывает автоматический радарный маяк, а затем совершает посадку, ориентируясь по его лучу. Но «Асгард» был коммерческим лайнером и не был рассчитан на посадку в тех местах, где нет маяков и прочей вспомогательной автоматики. Таким образом, посадка совершалась вслепую на открытой равнине, выбранной по фотографиям. Большая часть планеты была густо покрыта лесом, и выбора