— Ну, если ты так хочешь… — Ламокс уселся на землю. Джон Томас сел рядом, прислонился к нему спиной и погрузился в раздумья.
Может быть, они будут с Лами зарабатывать на жизнь? Например, на передвижной ярмарке или чем-то в этом роде? Животные с других планет — один из главных аттракционов, никакая ярмарка не обходилась без них, хотя чуть ли не половина этих животных были поддельными. А Ламокс не поддельный. Может, он научится делать что-нибудь интересное обеими руками, например, играть на чем-либо? Или, может, лучше поступить в цирк?
Нет, пожалуй, все это не подходит для Ламокса: избыток внимания заставляет его нервничать. Так чем же все-таки они могли бы заняться, чтобы зарабатывать на жизнь?.. Конечно, после того, как все эти неприятности с властями окажутся позади. Может, заняться фермерством? Лами может работать производительнее, чем трактор, а имея руки, будет отличным сельскохозяйственным рабочим. Может, на это и следует обратить внимание? Хотя он абсолютно ничего не понимает в этих делах.
В воображении он представил себе, как они вместе с Ламоксом выращивают богатые урожаи пшеницы, собирают сено в стог… убирают овощи и… незаметно для себя, заснул.
Его разбудил какой-то грохот. Сквозь сон он почувствовал, что этот звук многократно повторяется. Он открыл глаза, огляделся и увидел, что лежит рядом с Ламоксом. Тот не двигался, однако шевелил руками. Одна из рук прошла мимо головы Ламокса, затем раздался какой-то свист и грохот, после чего он увидел, как маленькая сосенка неподалеку от них внезапно рухнула. Еще несколько деревьев уже лежало рядом с ней. Джон Томас вскочил на ноги.
— Эй, перестань!
Ламокс повернул к нему голову.
— В чем дело, Джонни? — обиженно спросил он. Рядом с ним лежала куча больших камней, и он как раз протягивал руку к одному из них.
— Не надо бросать камни в деревья.
— Но, Джонни, ты иногда сам это делаешь.
— Но я при этом не ломаю их. Еще куда ни шло есть деревья, но не нужно губить их просто так.
— Я их съем. Я как раз собирался сделать это.
— Хорошо, — сказал Джонни и огляделся. Сгущались сумерки, и они могли уже отправляться в путь. — Иди и собери эти деревья для ужина. Хотя, постой-ка минутку.
Он осмотрел руки Ламокса. Они стали того же цвета, что и вся его шкура, и поверхность их стала твердая, как броня. Но самым поразительным было то, что они стали вдвое толще, чем были вначале — толщиной с ногу Джонни. Небольшая часть надорванной кожи уже отслоилась, и Джонни, попробовав, обнаружил, что легко может оборвать остатки.
— Все хорошо. Пора ужинать.
Ламокс поспешил к соснам. Джонни тоже поел на скорую руку. Ламокс уже ожидал пустую консервную банку себе на десерт. К тому времени, когда они выбрались обратно на дорогу, уже наступила темнота.
Вторая ночь была еще менее богата событиями, чем первая. По мере того как они поднимались в горы, становилось все холоднее, и наконец Джонни пришлось задействовать обогревательный элемент спального мешка: подключить его к своему костюму. Почувствовав, что ему снова хочется спать, он сказал:
— Лами, если я засну, разбуди меня, когда начнет светать.
— Хорошо, Джонни.
Ламокс на всякий случай зафиксировал этот приказ в своем втором мозге. Холод его не беспокоил: он его просто не замечал, поскольку механизм терморегуляции его тела был более эффективным, чем у Джонни, и даже более эффективным, чем обогревательный элемент спального мешка.
Джон Томас задремал; за время ночного странствия пробуждался несколько раз, затем снова засыпал. Он дремал, когда Ламокс окликнул его при первых лучах солнца, подсветивших отдаленные вершины. Джонни выпрямился и стал высматривать место, где можно укрыться. Им не везло: с одной стороны вверх уходила скала, а с другой стороны дороги вниз вел глубокий обрыв. По мере того как уходили минуты, уже совсем рассвело, и Джонни начал испытывать беспокойство.
Но ничего не оставалось, как только шагать вперед.
Где-то вдалеке над нами пролетел стратоплан. Они слышали рев двигателей, напоминающий раскаты грома, но не видели его. Джонни лишь надеялся, что этот корабль не ищет их. Спустя несколько минут, всматриваясь по сторонам, он увидел небольшую точку. Он питал надежду, что это просто орел, но очень скоро стало ясно, что это человек с ранцевым вертолетом.
— Ламокс, остановись. Приклонись к скале, сделай вид, что ты часть этой скалы.
— Часть скалы, Джонни?
— Перестань болтать и делай, что я тебе говорю.
Ламокс замолчал и прижался к скале. Джон Томас соскользнул на землю и спрятался за его головой, стараясь быть как можно незаметней, ожидая, когда этот человек пролетит мимо.
Однако тот не пролетел, а опустился очень знакомым рискованным способом. Джонни с облегчением вздохнул, увидев, как Бетти Соренсон опустилась на то место на дороге, где они недавно стояли. Она крикнула:
— Привет, Джонни и Лами, — затем повернулась к Джонни, уперлась руками в бока и сказала: — Ну и хороши же вы оба, однако. Убежали, не сказав мне ни слова.
— Я хотел это сделать, честное слово, но у меня не было никакой возможности… Мне очень жаль, что так получилось.
Ее лицо смягчилось. Она улыбнулась.
— Ничего, сейчас я лучшего мнения о тебе, чем раньше. Во всяком случае, ты сделал хотя бы что-то. Джонни, я боялась, что ты сам окажешься похож на большого Ламокса, что тобой может помыкать кто угодно.
Джон Томас решил, что лучше не спорить. Он был очень рад видеть девушку и совсем не обиделся на ее слова.
— Да… а все-таки, как тебе удалось найти нас?
— Что? Послушай, тебя ведь не было целых два дня — и вы все еще находитесь на расстоянии кратковременного полета от города. Неужели ты думаешь, что вас здесь не найдут?
— Ну, это так, но все же откуда ты знала, где нас искать?
Она пожала плечами.
— Очень старый способ. Я старалась думать, как думал бы мул, и искала на том пути, по которому пошел бы мул. Я поняла, что ты направишься по дороге, поэтому вылетела очень рано, еще до рассвета, и полетела над ней. Если вы не хотели, чтобы вас быстро поймали, следовало сойти с дороги и где-нибудь спрятаться. Ну, двигаемся дальше. Лами, старина, давай пошевеливайся.
Она протянула руку, и Джонни помог ей вскарабкаться. Ламокс двинулся вперед.
— Я все время смотрю, где бы свернуть с дороги, — с нервозностью в голосе объяснял ей Джонни. — Но так и не удалось найти подходящего места.
— А, понятно. Чуть далее, за следующим поворотом дороги, водопад Адама и Евы, и мы можем там уйти от дороги, как раз над водопадом.
— Так вот где мы находимся!
— Да. — Бетти потянулась вперед, пытаясь разглядеть, что находится за поворотом, и при этом впервые заметила руки Ламокса. Она ухватилась за Джона Томаса:
— Джонни! У Лами на шее удав!
— Что? Не глупи, это просто его правая рука.
— Его что?.. Джонни, ты заболел?
— Успокойся и не хватай меня так. Я сказал — руки. Те припухлости, которые у него были — это оказались руки.
— Припухлости… Руки… — она вздохнула. — Я встала сегодня слишком рано и еще не завтракала. Потому просто не в состоянии воспринимать такие шокирующие новости. Попроси его остановиться. Мне необходимо посмотреть на это.
— А что же насчет того, чтобы сначала куда-нибудь спрятаться?
— А, да. Ты прав. Ты всегда прав, Джонни, но только спустя две-три недели.
— Не напрягай остроумие. А вот и водопад.
Они миновали водопад. Ложе каньона стало подниматься, приближаясь к дороге, и Джон Томас при первой же возможности свернул Ламокса в сторону. Место, где они сделали остановку, напоминало ему тот бивуак, где он с Ламоксом провел предыдущий день. Джонни почувствовал себя гораздо лучше, когда Ламокс оказался в укрытии под высокими толстыми ветками. Пока они готовили завтрак, Бетти рассматривал новые руки Ламокса.
— Ламокс, — сказала она, — ты ведь не говорил об этом ни слова…
— Вы и не спрашивали меня, — возразил он.
— Всегда отговорки! А что ты можешь делать этими руками?
— Могу бросать камни. Правда, Джонни?
— Нет, нет, — поспешно сказал Джон Томас. — Бетти, как тебе сварить кофе?
— Все равно как, — задумчиво ответила она, продолжая разглядывать руки Ламокса. Какая-то смутная мысль беспокоила ее, что-то насчет этих рук, но она никак не могла ее уловить. Это тревожило, и она заставляла свой мозг работать аналогично электронно-вычислительной машине, пытаясь проанализировать свои ощущения. Ну да ладно. Сначала все-таки нужно позавтракать.
Когда они наконец скормили всю «грязную посуду» Ламоксу, Бетти откинулась на траву и сказала Джону Томасу:
— Непослушный ребенок, представляешь ли ты, какую бурю вы вызвали?
— Я, наверное, очень досадил шефу патруля Драйзеру?
— Уж что верно, то верно. Но это такая ерунда, что не стоит даже упоминать.
— Тогда — мистер Перкинс?
— Правильно. А еще?
— Конечно, мама.
— Да уж… Она бросается из одной крайности в другую. То слезливо вопит, что у нее пропал ребенок, то возвещает, что ты ей больше не сын.
— Да, это похоже на мою маму, — признался он с чувством стыда. — Но сейчас это уже неважно. Я знал, что все они рассердятся, но все равно должен был это сделать.
— Да? Конечно, ты был должен, мой дорогой упрямец, хотя и сделал это довольно бестолково и с ловкостью гиппопотама. И все-таки я имела в виду не тех людей, которых ты назвал.
— Гм-м?
— Джонни, в штате Джорджия есть маленький городок Андриан. Очень маленький городок, и поэтому в нем нет полицейской службы, только один констебль. Ты не знаешь, как его зовут?
— Нет, конечно, не знаю.
— Жаль. Потому что, насколько я знаю, этот констебль наверняка единственный полицейский, который вас не ищет. Потому-то я и прилетела сюда, хотя ты и убежал, даже не побеспокоившись меня предупредить.
— Я же уже сказал, что извиняюсь.
— Я тебя прощаю. Но ты будешь помнить об этом лет десять, не меньше. Уж я позабочусь.