Доран мгновение наблюдал за ней. Ей явно было нелегко произнести подобное. И несмотря на все прегрешения Солары, он испытывал к ней некое уважение.
– Взаимно, – искренне произнес он.
Следующие несколько минут они не смотрели друг другу в глаза, пока по интеркому не раздался голос капитана:
– Пассажиры, поднимитесь на мостик.
Доран вскинул голову:
– Похоже, это нам.
– Подашь мне штаны?
Он бросил шмотки на кровать и подождал, пока Солара оденется. Затем они спокойно прошли по кораблю на мостик, где их уже поджидал весь экипаж.
Гробовое молчание не предвещало ничего хорошего.
Кассия и Кейн сидели спиной к двери в рубку, разглядывая винты на стене. Старпом у края навигационного стола снова и снова протирал очки, а капитан стоял рядом, опираясь на костыль. Никто не улыбался, даже Ренни.
– В чем дело? – спросил Доран.
Капитан резко кивнул:
– Это непросто, так что не стану обнадеживать и скажу, как есть. Ты попал.
– Попал? Куда? – не понял Доран.
Солара встала на цыпочки и прошептала ему на ухо:
– Это значит, что тебя раскрыли.
С колотящимся сердцем он оглядел комнату в поисках оружия, веревок, любых признаков того, что его собираются взять в заложники. Ничего такого… Доран тихонько вздохнул.
– Итак… вам известно, кто я?
– Мы всегда знали, – пожал плечами Ренни. – С первой ночи, когда на нас напали силовики. Они искали пропавшего с «Зенита» пассажира по имени Доран Сполдинг, и мы легко сложили два и два.
Доран в недоумении склонил голову:
– Так почему ничего не сказали?
– Не хотели лезть не в свое дело, – ответил капитан. – Но я не потому вызвал вас сюда. – Он достал из внутреннего кармана куртки инфопланшет. – Вот, только что прошло по аварийному каналу. Говоря, что ты попал, я имел в виду галактический уровень.
Взяв планшет и чувствуя, что Солара заглядывает ему через плечо, Доран уставился на ориентировку с собственным именем и фотографией из выпускного альбома – одной из этих позерских, у дерева с футбольным мячом под мышкой. Под улыбающимся лицом красовался приказ: «АРЕСТОВАТЬ НА МЕСТЕ».
Доран вчитался в обвинения: сговор с целью обмана правительства, кража, промышленный шпионаж, препятствие правосудию, сопротивление при аресте. Чушь какая!
– Я ничего подобного не делал, – выдавил он.
– Читай дальше, – посоветовал капитан.
И правда, настоящий удар ждал в конце – пуля в сердце, едва не сбившая Дорана с ног.
«Анонимный источник сообщил, что последнее местонахождение Сполдинга – Пезирус. Преступник направляется на Обсидиан через аванпост #8774».
– Я сменил курс, – сообщил капитан Росси. – Вовремя.
Сил хватило лишь на слабый кивок и судорожный вдох. Эва его предала. Уверяла, что любит, а потом сдала силовикам. Жить с ней Доран никогда не собирался, но постель делил, доверял ей. Раскрыл тайны, о которых не рассказывал даже друзьям… что во время бессонницы до сих пор разговаривает с фотографией матери.
В горле встал ком, и как Доран ни пытался, сглотнуть его не получалось.
Он не мог поверить, что Эва действительно его предала.
– Возле Обсидиана неспокойно, – продолжил капитан, – так что обходим его стороной и летим прямиком в Пограничье.
В глазах защипало, и Доран прикусил щеку, чтобы сдержать слезы. Нельзя расклеиваться. Только не перед командой.
Солара взяла его за руку, поддерживая на ногах, и обратилась к капитану:
– Давайте все решим чуть позже.
– Решение уже принято. Когда дело касается моего корабля, вас никто не спрашивает.
У Дорана в ушах зазвенело, поэтому спор он слушал невнимательно. Затем поспешно пообещал оплатить команде все возникшие из-за него неудобства и на подгибающихся ногах спустился по лестнице. Путь до каюты преодолел как в тумане и в конце концов просто обнаружил, что уже сидит на койке и пялится в стену.
И что теперь делать?
Возможности связаться с отцом нет. Наверное, Доран мог бы послать сообщение друзьям, но если уж Эва его предала, они наверняка поступят так же. Податься некуда, и каждая минута в бегах только подтверждает его вину. Похоже, лучше сдаться и надеяться, что семейные адвокаты разгребут этот бардак.
Жаль только, веры не осталось ни к кому.
В дверь постучали, и через секунду в каюту шагнула Солара. Она ничего не сказала, но Доран знал, что у нее на уме.
– Давай, говори уж. Ты была права.
– Я не издеваться пришла.
– Ага, конечно. – Вот он бы на ее месте не преминул позлорадствовать. – Оставь меня в покое.
– Я хочу тебе кое-что показать.
Доран едва не вспылил, но Солара изумила его до потери дара речи, сняв перчатки и сунув их в задний карман. А затем показала ему татуировки. Разденься она догола, и то бы шокировала меньше.
Она села рядом с Дораном на кровать и протянула руку. Слева направо черными чернилами было высечено: «УКСЛ 33.87, УКСЛ 43.14».
– Уголовный Кодекс Солнечной Лиги, – пояснила Солара. – Первый номер означает кражу в особо крупных размерах, а второй – преступный сговор. То есть я украла что-то весьма ценное и попыталась убедить других мне помочь. – Она подняла глаза: – Только первое обвинение верно.
Доран ждал продолжения.
– Я так никому и не призналась, что же произошло на самом деле. Даже арестовавшим меня силовикам. Но тебе расскажу, если хочешь.
С трудом захлопнув разинутый от удивления рот, он кивнул.
– Началось все с парня. – Взгляд Солары блуждал по каюте. – Сироты, как и я. Ему было девятнадцать – уже не под опекой приюта, он работал и снимал квартиру с несколькими приятелями. Не красавец или типа того, но он обратил на меня внимание. Всегда улыбался при встрече. – Она ненадолго замолчала, ковыряя ногтем кутикулу. – На меня больше никто так не смотрел. Будто остальные девчонки в городе совершенно обычные, а я – клевая.
– Он был твоим парнем?
Солара кивнула:
– Моим первым парнем. Первой любовью. С ним я впервые поцеловалась. И… – Она покраснела. – В общем, все сделала впервые.
– Все, – понимающе повторил Доран.
А парень много успел урвать.
Угадать концовку этой истории было несложно.
– Подцепив меня на крючок, он рассказал о группе революционеров, называющих себя Братством заступников. Они собирались изменить мир: накормить голодающих, помочь беднякам, сделать так, чтобы все могли жить на Земле. Но для этого нужны были деньги.
– Ну разумеется, – протянул Доран, знавший о таком мошенничестве. – Что он попросил тебя украсть?
– Охлаждающие змеевики и защитные пластины для городских трамваев. На черном рынке подобные штуки стоят целое состояние. И этим вроде как занималось несколько человек. Мы бы украли детали, а он бы сбыл их скупщику и отослал деньги Братству.
– Которого не существовало.
– Я понятия не имела... Когда нас взяли силовики, я никого не сдала. Ни слова не сказала в свое оправдание. Даже когда мне предложили сделку.
Доран мог поспорить, что ее парень не оказал ей той же любезности.
– А он в это время обвинял меня в организации кражи. – Солара покачала головой и усмехнулась. – В обмен на полный иммунитет.
– И из-за того, что ты отказалась говорить…
– Меня обвинили по умолчанию. – Она медленно, будто утомившись исповедью, натянула перчатки. – В колонию не упекли лишь потому, что судья не поверил, будто я всем заправляла. – Она фыркнула. – Наверняка тайные преступные лидеры не рыдают на суде так, как я.
– Что произошло с твоим парнем? – спросил Доран.
Солара пожала плечами и кончиком пальца провела по шву на перчатке:
– Ничего. Скорее всего, все еще на свободе, завоевывает новые сердца.
А вот это паршиво.
– Он называл меня особенной, – прошептала Солара. – И этого хватило, чтобы я нарушила закон. В общем, несложно понять, почему мне не нравится болтать о прошлом и смотреть на свои руки.
Доран кивнул. Все яснее ясного. Остался только один вопрос: почему она решила рассказать все ему?
– Почему ты мне призналась? Мы ведь даже не друзья.
– Потому что теперь мы члены одного тайного клуба. Нас обоих использовали, предали и бросили те, кого мы любили.
– Я никогда не любил Эву.
– Без разницы.
– Без разницы, – согласился Доран. – Мне жаль, что с тобой такое случилось.
– Оно не просто со мной случилось, я сама виновата.
Он посмотрел на руки Солары, скрытые черной кожей. И захотел признаться, почему так запаниковал, когда впервые увидел ее татуировки, но грудь сдавило. Так что вместо этого он пробормотал:
– Значит, нам друг от друга не избавиться.
Солара грустно улыбнулась, и Доран впервые осознал, что глаза у нее ореховые, а не просто карие или зеленые. Зрачки окружал теплый янтарный блеск, переходя в оливковую радужку, окаймленную сияющим изумрудным кольцом. Потрясающий эффект. Странно, что Доран только сейчас это заметил.
Заглянув в ее улыбающиеся глаза, он ощутил себя не таким одиноким.
– Похоже на то, – кивнула Солара. – Жаль, что ты не умеешь заваривать чай.
Глава 10
В последующие недели между Соларой и Дораном царило неофициальное перемирие. Закадычными друзьями они не стали, но и не ругались. И хотя с того дня, как Солара показала ему свои татуировки, секретами они больше не делились, Доран хотя бы перестал называть ее преступницей. И да, она все так же заставляла его драить камбуз и таскать груз, однако не из вредности, а лишь для того, чтобы наладить контакт с командой.
Ну ладно, может, слегка из вредности.
Солара не отрицала своей радости от вида испачканных рук Дорана. С каждой новой повинностью его ногти понемногу теряли блеск, несколько волдырей на ладонях вскоре превратились в мозоли, и по мнению Солары, такая кожа приличествовала парню куда больше, чем мягкая как у младенца.