Куда-то убрались птицы. Зимой в школе на уроках труда пятиклашки наделали скворечников и в апреле развесили их по городу, в мае в них заселились всякие птицы, а теперь разлетелись вдруг.
Вечером я достал со шкафа старые «Пионеры», нашел нужный и потратил на тренировки целую тетрадь. Три копейки.
— Я понял, — сказал Дюшка шепотом. — Я все понял.
И снова огляделся. Хотя чего оглядываться в лесу?
— Что ты опять понял? — спросил я.
Мы сидели на поваленной сосне. Вообще-то мы к Анне и Марку шли, но Дюшка остановился для серьезного разговора. Букет он упаковал в газету и держал перед собой, из рук не выпуская, но все равно пахло розами. В моем правом кармане лежал бумажный журавлик, сложенный по схеме из журнала. Сидели. Хотя не так, мы не сидели, я сидел, а Дюшка стоял рядом, ему сегодня совсем не сиделось.
— Они из будущего, — доверительно сообщил мне Дюшка.
Тут я устал. Вчера я устал от работы, сегодня от глупости, не знаю, от чего больше. Так хорошо пахнет розами, а тут глупость.
— Что?
Надоел мне этот бред. Ладно, сначала эстонцы, потом шпионы, затем неопознанные летающие тарелки и подземные американские лодки. Теперь будущее. Если кто услышит, подумают, что и я. Стал как Дюшка. Хорошо, что лес кругом.
— Они из будущего, — повторил Дюшка.
— С чего ты решил, что из будущего? — уныло спросил я.
— Много признаков, — улыбнулся Дюшка. — Много. Они слова знают… слишком умные. У нас такими словами учителя в школе не говорят. А еще они очень сильные, у нас я никого такого сильного не видел…
Это, кстати, правда. Марк подтягивался на дереве на одной руке, держась за ветку. И это после того рыбного супчика. Я считать стал, бросил, он тридцать раз подтянулся, потом надоело. Тридцать раз на одной руке.
Ну и что, у нас Толстая сильная, Толстая у нас что, тоже из будущего?
— А потом они очень про космос много знают, — сказал Дюшка. — Про черные дыры, про квазары. Помнишь, после кино про это спорили?
— Всему этому есть простое объяснение, — перебил я.
— Какое же?
— Кружок космонавтов. Ты бы хоть иногда что-то, кроме фантастики, проглядывал, «Пионерскую правду», например. По всей стране эти кружки образуются, вот и ответ. Понятно, что там ребята подготовленные. И спорт, и слова умные, ну а про космос вообще все знают.
Дюшка задумался, но всего на секунду.
— Почему тогда они не рассказывают про это? — спросил Дюшка. — Если они занимаются в кружке космонавтов, тогда почему они ни слова про это не сказали?
Тут уж я соврал. А что? Дюшка врет направо и налево, пусть в ответ получает.
— Они не в простом кружке, — сказал я пониженным голосом. — Они в секретном.
— Это как?
— Обычные кружки для отвода глаз организованы, — объяснил я. — В них занимаются кое-как и ни в какой космос не готовят. Ну, в Звездный городок разве что свозят, чучело Белки покажут. А есть еще специальные кружки, при ДОСААФ. Вот там да — и с парашютом прыгают, и с аквалангом плавают, и в тайге ночуют, и карате всякое. Короче, настоящих космонавтов готовят. В такой кружок только разрядников берут и отличников, и чтобы здоровье железное. Вот Анна и Марк как раз из такого кружка.
Как-то я слишком складно врал. Обычно у меня фантазии не так много, а здесь я что-то сам себя переплюнул. Наверное, от Дюшки набрался.
— Ты думаешь, почему мы их за шпионов приняли?
— Потому что они на шпионов похожи, — ответил Дюшка и поежился.
Он сегодня с утра ежится и морщится.
— Во-во, — кивнул я. — У них просто летняя практика. Вот мы на летней практике елки высаживаем, а они отрабатывают неудачное приземление.
— Неудачное приземление…
Дюшка понюхал букет.
— Да, — сказал я. — Неудачное приземление. Космический корабль может и в Америке приземлиться. Или в Мексике. Вот у юных космонавтов и задача — дождаться эвакуации. А пока эвакуации нет, жить среди местного населения, не привлекая внимания. Выдавая себя за бродяг. А у нас бродяг нет, вот они как туристы себя ведут.
Дюшка, как всякий настоящий любитель фантастики, конечно же, верил. В палеоконтакт, полую Луну и секретные кружки юных космонавтов. Я сам верил в палеоконтакт, а что? Как-то Дюшка давал мне книжку про то, как искатели динозавров хотели найти самого большого в мире диплодока. Диплодока они нашли, но кроме диплодока нашли еще две пули в башке у этого диплодока. Пришельцы в той книжке прилетали для того, чтобы очистить планету от одного перспективного небольшого динозавра, который через несколько миллионов лет мог обрести разум и вытеснить человека из ветки эволюции. Очень убедительно было написано.
— Думаю, это эксперимент такой, — продолжал я уже не про динозавров. — Марк и Анна проверяют, насколько быстро их заметят местные власти, если они будут вести себя как придурки.
— То есть ты хочешь сказать… Это проверка?
Я что-то запутался, логика что-то страдала, как-то сложно получалось…
— Проверка, — подтвердил я. — И проверка и тренировка одновременно. Хотя…
Я тоже понюхал букет. Второй день нюхаю, не могу остановиться, не зря про розы рассказывают.
— Кстати, они могут быть американскими космонавтами, — предположил зачем-то я.
— Астронавтами, — машинально поправил Дюшка. — Это астронавты.
— Они могут быть…
Тут я понял, что перестарался, и замолчал. Версия про американских юных астронавтов получилась совсем безумной. Как и весь этот разговор. И вообще, зря я про это сказал. Потому что на американских астронавтов-пионеров Анна и Марк очень сильно походили, я это только сейчас понял. То есть они очень хорошо укладывались в это мое предположение.
Дюшка мог бы зацепиться.
Но Дюшка не зацепился, ему сейчас не до этого было, волновался сильно — никогда цветы девчонкам не дарил.
— Ну не знаю, — покривился Дюшка. — Я не слыхал про такое…
— А про машину времени ты слышал, значит?
— Нет. Но…
Дюшка почесал голову.
— Но все-таки они из будущего, — сказал Дюшка.
Я промолчал.
— И я с ними отправлюсь, — негромко добавил он.
То ли мне показалось, то ли розы сильнее запахли.
— Чем тебе здесь не нравится? — спросил я. — У нас время вроде хорошее.
— Хорошее, — согласился Дюшка, опять поежившись. — Но потом все равно гораздо лучше будет, я в этом не сомневаюсь. Нуль-транспортировка, синтезаторы, энергия бесконечная, в космос полетим. То есть в дальний космос, а не по системе. Представь: ты просыпаешься утром, выглядываешь в окно, а на лужайке перед домом звездолет стоит, ночью за тобой прилетел! Сразу после завтрака ты садишься в этот звездолет и…
— На тебя Анна плохо действует, — перебил я.
— При чем здесь Анна?
— Она же про звездолет поет, — напомнил я. — Ты, Дюшес, как-то… помешался на звездолетах. А вот если не прилетит?
— Кто не прилетит? — не понял Дюшка.
— Звездолет.
— Как это?
— Так. А вдруг человечество не отправится ни в какую галактику? — спросил я. — Вот ты собираешься в будущее мотануться, вот ты туда попал, повезло. Спишь в своей кроватке, открываешь глаза, выглядываешь в окно, а там ничего.
— Как это? — наивно спросил Дюшка.
И букет к себе покрепче прижал.
— Так.
Глупо. Я отговариваю Дюшку бежать в будущее. Да пусть бежит, все равно далеко не убежит…
— Так, — сказал я уже с нажимом. — Просыпаешься, а в окно обычная улица. А по ней грузовики едут. И никаких звездолетов.
— Какие еще грузовики? — растерянно спросил Дюшка.
— С трубами, — ответил я. — Одни с трубами, другие с бревнами. Сто лет прошло, а никаких звездолетов нет. Не построили. Луну и ту не освоили, только трубы и бревна.
— Почему? — растерялся Дюшка. — Почему Луну-то не освоили?
— Да мало ли почему? Двигатели не разработали. Или топлива не хватает. Или делать там нечего.
— Как это нечего?! — возмутился Дюшка. — На Луне полезные ископаемые…
— Да их и на Земле полно, — перебил я. — Зачем на Луну еще тащиться?
— Ты не понимаешь! — взволновался Дюшка. — Луна — это не полезные ископаемые, это… Это плацдарм освоения пространства!
— Да не нужно никому твое пространство, — ответил я. — И без него всем хорошо.
— Врешь!
Это Дюшка почти выкрикнул, тряхнул букетом, потом опомнился и снова прижал его к себе. Губы у Дюшки побелели, на меня он уставился злобно, как на закоренелого врага. И тут же снова покривился от боли.
— Да брось, Дюш, подумаешь, папаша отлупил, — сказал я. — Не бери в голову. Ерунда ведь.
— Ну да, шомполом. Какая уж ерунда…
— Он тебя шомполом отлупил?
— Он подтяжками сначала собирался, — усмехнулся Дюшка. — Отщелкнул левую, а она ему в лоб саданула. Я рассмеялся, а он сразу за шомпол.
Я не знал, что сказать. Папаша Дюшки иногда, конечно, срывался, но чтобы шомполом…
— Он меня как-то шомполом лупил уже, — вспомнил Дюшка. — Я в бочку с рыбой насыпал песка, не помню зачем… Но тогда это за дело было, а сейчас…
— Ты же пятнадцать рублей у него упер, — напомнил я.
— Я не упер, я одолжил. Я ему пообещал, что отдам. Устроюсь на подсеку и отдам, там по тридцать рублей как раз платят. Но он и слушать не стал, достал шомпол из карабина и отходил.
Дюшка снова поморщился, стоять ему было явно неудобно. А сидеть он вообще не сидел.
— И из-за этого ты решил удрать в будущее? — спросил я.
— Да не, — Дюшка помотал головой. — Не из-за этого. Подумаешь, шомполом отлупил… Я ему потом сам по шее настучу… Нет, я не из-за этого. Просто… Тут скучно.
Скучно ему. Смотри-ка ты.
— Тут ничего интересного, — сказал Дюшка. — Мы с тобой живем в самом начале настоящего времени, все только-только начинается, и мы можем не успеть.
Теперь уже я покривился. Вот лично я особо никуда не торопился, куда мне не успевать-то?
— Тебе плевать, а я могу не успеть на рейс, Вадь! Я могу не увидеть ничего, а я хочу увидеть первый звездный старт!
— А с чего ты вдруг решил, что тебя возьмут в будущее? — спросил я.