— Лютый прав, — согласился Ярослав. — Тыквер со своими ребятами шунтить не будет, нам нужно срочно восстановить энергетические затраты…
— Я могу сыграть на варгане, — неожиданно предложил Лютый.
И достал из кармана самодельный варган неопрятного вида. По виду построенный из вилки. Варган он не забыл.
— Лучше пройти десять километров перед сном, — немедленно предложил Ярослав. — Тыквер наверняка так и делает.
— Хорошая музыка никогда не помешает…
— Это может нас демаскирова́ть, — сказал Ярс.
— Правильно говорить демаски́ровать, — поправил Лютер. — А потом… до цитадели порядка двадцати километров, никакой Тыквер ничего не услышит.
— Лучше не ходить в сумерках, — напомнил я. — Легко ноги переломать.
— Макс прав, — согласился Ярослав. — Лучше с утра переломать, чем с вечера.
— Почему?
— Утро вечером мудренее, — изрек Лютер. — А музыка перед сном…
— Вопрос с огнем так и остался нерешенным, — снова напомнил я.
Лютер обиженно замолчал, спрятал варган и снова крецанул кремнем по пиле ножа. В этот раз у него получилось, неожиданно высек целый фейерверк жирных ярких искр, от которых немедленно загорелся сухой мох.
Несколько секунд Ярослав и Лютер смотрели на разгорающийся пожар, потом принялись его затаптывать.
— С другой стороны, холод тоже полезен, — сказал я и полез на дерево. — Холод бодрит.
С ночлегом нам повезло, часа за два до темноты мы наткнулись на дерево, попавшее под удар молнии. Это была старая сосна в два обхвата, ветвистая, тяжелая, молния разрубила ее пополам, завалив на соседние сосны под углом. Случилось это недавно, хвоя не успела пожелтеть, а древесина на сломе осталась белая и свежая. Отличное место для ночевки.
Я без особого труда взошел по упавшей сосне до первых толстых высоких веток, достал веревку и устроил между ними колыбель. Через несколько минут с земли подтянулись молчаливые Ярс и Лютый.
Первый день войны дался нелегко. То ли из-за месяца на «Улиссе», то ли из-за того, что неправильно подобрали экипировку, то ли от голода — мы отвыкли голодать, не знаю, но устали. Поэтому, едва забравшись в веревочные сетки, сразу уснули, без варгана, я тоже уснул. Проспал до темноты, проснулся…
Кажется, свесилась нога. Мозг определил пустоту, я вздрогнул и открыл глаза.
Сухая гроза.
Прогнозы обещали две недели солнечной и безоблачной погоды. Я ожидал увидеть звезды, но звезд не было. Туч тоже. Мне показалось, что небо исчезло — точно его закрыли от меня огромной тарелкой из черного стекла или, вернее, из обсидиана. Неожиданно в глубине этой темноты полыхнула молния, от которой в стороны растеклись тысячи тонких серебристых жилок, словно черная обсидиановая тарелка лопнула и мгновенно покрылась паутиной трещин. Молния погасла, но еще секунду я видел электрический бег по этим трещинам.
Молния вспыхнула еще и еще, и над моей головой поплыло серебристое зарево, чем-то напоминавшее схему работы оптической вариационной машины. Это было ярко, и у меня заболели глаза. Но красиво. Очень.
Прежде с подобными атмосферными явлениями я не сталкивался и подумал, что это, скорее всего, сухая гроза. Или полярное сияние. Конечно, летом полярные сияния случаются нечасто, и они все-таки разноцветные, но чего не бывает?
Миграция электрических угрей. Стадо сбилось с курса и натолкалось в Балтийское море, и теперь там сияющий угриный остров, он сияет, и небо сияет вместе с ним.
Или испытывают что. Центробежный мерцатор. Стратосферный адсорбатор. Туннельный рефрижератор, мало ли у нас каждый день что-то да испытывают, то земля трясется, то небо светится.
Или Служба Орбитальной Рекреации чистит ближний космос от древнего мусора, выжигая его рассеянными излучателями.
Или на Рюгене опять откопали Гиперборею, и теперь вовсю грохочет себе Рагнарек, оперативные крылья венерианских терраформеров стирают в мелкодисперсную пыль проснувшегося Фенрира, и… дальше.
И все без звука, в молчании, точно действительно на лес опустилась тарелка из вулканического стекла. Сухая гроза.
— Я такое на Меркурии видел, — сказал вдруг Лютер. — Электричество в атмосфере скапливается, потом качественный переход, и с неба начинает капать кипящая ртуть…
Лютер зевнул.
— Еле ноги унесли тогда. Чердынцев ослеп на один глаз, но продолжил командовать эвакуацией…
Глухая гроза. Если с неба начнет капать кипящая ртуть… Придется вызывать спасателей. Службу Экстренного Спасения.
— Говорят, тут только поверху все почистили, — сказал Ярослав, оказывается, он тоже проснулся. — А внизу, в земле, еще много чего осталось. Тут перед войной подземный город был…
Ярослав дотянулся до шишки, сорвал, бросил вниз. Шишка промолчала. Ну, то есть никакого звука не издала совершенно, исчезла, и все.
— Да, самый настоящий город. — Ярослав смотрел вниз, вслед испарившейся шишке. — Тут все пронизано тоннелями и шахтами, все их не смогли засыпать…
— На Меркурии тоже тоннели были, — вмешался Лютер. — Некоторые к центру планеты вели…
— Сказки, — возразил Ярослав. — Все это сказки. Спите лучше.
Гроза стихла, и проступили звезды. Отсюда как-то звезды особо видны, как с горы. Недаром тут заповедник.
Я уснул, а с утра снова шагали на север. Часов с четырех, едва появилось солнце. Спустились на землю и двинулись.
Я шагал первым, внимательно всматриваясь в лес. Ярослав прокладывал путь по азимутам, сверяясь с солнцем. Лютер ободрал со встречной березы кору, свернул ее в трубу и пытался извлечь звук, звук получался кислым, с голода, видимо. Второй день дикой дуэли, ни капли росы, ни куска короеда.
— В Тибете охотники изготавливали из местного дерева такие трубки, — пояснил Лютер. — Чтобы снежных барсов подманивать. Называлось «рычало»…
Лютер набрал воздуху, дунул посильнее. Трубку заклинило, но Лютер дул.
— Предлагаю «молчало», — сказал я.
— Хорошее название, — согласился Ярослав. — Подходит.
Лютер напряг легкие, дунул сильнее. Трубку разорвало с протяжным ревом, Лютера забросало обрывками бересты. Некоторое время шли молча, вглядываясь в лес.
— У нас неправильная тактика, — произнес Ярослав. — Абсолютно неадекватная ситуации.
— Что ты хочешь сказать?
— Надо разделиться, — предложил Ярослав. — И атаковать Тыквера поодиночке. Так эффективнее.
— Тыквер не дурак, — возразил я. — Я с ним не очень хорошо знаком, но успел убедиться, что он любит действовать на опережение.
Ярс и Лютер обернулись на меня с уважительным удивлением. И остановились. И я остановился.
— Вспомните, как он нас обставил с Объектом? Подкрался потихонечку…
— Да им повезло просто! — немедленно принялся оправдываться Ярослав. — Я смотрел их полетную карту, они нас на одиннадцать часов всего опередили…
— Это без разницы, — перебил я. — Опередили ведь. Полагаю, сейчас он будет действовать так же.
— В каком смысле?
Мы стояли. Светило солнце. Пели свиристели, долбил дятел.
— Мне кажется, Тыквер готовит западню, — пояснил я. — Я бы на его месте поступил именно так. Для начала марш-бросок, чтобы максимально приблизиться к нам, затем засада.
Лютер и Ярослав насторожились.
— Может, нам тоже… — Лютер плюнул на север. — Бросок? Может, рванем?
Этим только рвануть.
— Думаю, километров пятьдесят сделаем, — Лютер стал нетерпеливо приплясывать. — И сами засаду устроим, а?! Они явятся, а мы им… Я могу прыгнуть с дерева!
— Точно! — Ярс тоже разволновался. — Если на полном марше, то можно и семьдесят сделать. А потом спрячемся под землей…
Однако.
— Нет, — помотал головой я. — Не пойдет. Мы уже отстаем почти на сутки, так что теперь смысла нет. Надо…
— Надо послать разведчика! — Ярослав сжал кулак. — Кто-то должен прокрасться и разведать! На разведке основана любая военная операция…
— А почему сразу ты?! — спросил с некоторой обидой Лютер. — Ты чего командуешь? Это ты в пространстве командор, а мы на грунте, на грунте у нас равноправие. И потом, ты не десантник, ты не можешь…
Ярослав поднял толстую ветку, сломал легко.
— У меня крепкие руки, — сказал Ярослав.
— Тут нужны крепкие мозги, — ответил Лютер. — Разведка — это, прежде всего, интеллектуальное усилие, мозговая атака, удар разума.
Ярослав выжал из ветки мутный древесный сок. Лютер в мычало дудеть не стал.
— Никакой разведки, — я решил прекратить этот спор. — Они как раз на это и рассчитывают. Предполагаю, противник станет действовать с помощью ловушек и засад. И здесь одиночный разведчик уязвим. Нам надо держаться вместе, передвигаться плотной группой, контролировать территорию, не торопиться.
— Так нам месяц по лесам бродить придется, — протянул Ярс.
— Травой питаться… — плюнул Лютер.
— Муравьиными яйцами, — добавил Ярс. — Корой пихты.
— Акридами и древоточцами.
— Предлагаете сдаться? — спросил я.
Ярс и Лютер начали сердиться и толкаться. Нет, ну надо же, а?! Инфантилы в вакууме. То есть вакуумные инфантилы. И этим людям уже доверяют космические корабли. Нет, наше общество слишком беспечно. Это от силы и изобилия. Хотя…
Терра-синдром? Ослабление когнитивных способностей, вызванное гравитационными перепадами. Обычно краткосрочное.
— Напоминаю условия спора, — я стал смотреть им в глаза. — Проигрывает тот, кто потеряет шевроны. Тот, кто первый выйдет из леса. Тот, кто позовет на помощь спасателей. Может, вам сразу шевроны снять?
Ярс и Лютер презрительно плюнули через зуб.
— Тогда действуем последовательно — продвигаемся на север к месту условного контакта к Цитадели. Ждем, пока противник себя обнаружит. Нападаем втроем, срываем шевроны. Понятно?
— Отчасти, — ответил Лютер.
— Продвигаемся так продвигаемся, — скрипнул челюстью Ярс. — Отчего не продвинуться? Шагом, короткими перебежками, бегом?
— Бегом ничего не слышно, — резонно заметил Лютер. — Лучше шагом.
Я тоже был за «шагом». Пошли шагом. Лютер впереди, мы по флангам. Иногда менялись.